– Здорова, – начал я.
Возле кровати столпились человек шесть. Старлей и старшина словно играли в утренник. Доставали из мешка подарки. Я заметил синюю упаковку одноразовых бритв, наушники в большой коробке, несколько палок колбасы в вакууме.
– А шо там у тебя? – спросил самый патлатый. Наверное, местный «дед». Я бросил каремат на свободный матрас и полез в рюкзак.
– Если водка, то у нас ее хоть залейся, – произнес Патлатый.
Я достал черную коробку с яркими полосами.
– О! Нормуль! – протянул тот.
– Я ж говорил, он из них – самый нормальный, – поддакнул старлей.
– Батончик. Съел – и порядок, – прорекламировал я. Раскрыл коробку, положил на кровать. Шоколадные батончики исчезли быстрее, чем секундная стрелка обегает круг.
– Ты это, перекинь вещи на другой матрас, тот, что с красными узорами. Этот у нас несчастливый: кто спит на нем, беду получает, – посоветовал Патлатый и представился: – Коля.
– Суеверия меня не сильно пугают, – ответил я. – Костыль.
– Тогда просто знай: мы им дыру в полу прикрываем.
– Убедил, – согласился я и улыбнулся впервые за несколько дней.
Так мы и устроились. За погожим днем настала ночь. Я проклял все. Холод в темное время суток продирал до костей. Даже не сам холод, а малоподвижный образ несения охраны. Я кружил на вышке, словно привязанный пес. Вышка: полтора на полтора метра, высотой метра три, под ней вагончик строительный, сбоку – ржавая лестница.
Патлатый присел на краю и, свесив ноги, закурил. Нам оружие доверили впервые за неделю пребывания на блокпосте, и мы усиливали смену.
– Вот зачем ты тут? – спросил меня Коля.
– Глупый вопрос. Наблюдаю за закатом.
– И как, нравится?
– В Зоне не может что-то нравиться. В Зоне ты должен радоваться, что прожил до следующего Всплеска, – ответил я. Я врал. Закат в Зоне меня приводил в восторг. Я начинал понимать геологов, которые уходили в леса Сибири на долгие месяцы. Ради такой красоты я был готов отдать несколько месяцев своей жизни. Признаваться Патлатому в этом не хотелось, поэтому приходилось прятаться за псевдофилософскими высказываниями.
– Знаешь, Костыль, у меня сомнения. Ты неправильный какой-то. Словно я со сталкером варкую, а не с военным. Признавайся, ползал по Зоне?
– Конечно, – я усмехнулся. Коля повернулся ко мне, держа автомат на коленях. Аж дыхание затаил.
– До ЧАЭС добрался за час – и назад, – продолжил я.
– Да ну тебя, Кость. – Патлатый выбросил недокуренную сигарету, и она, оставляя дымный след, улетела в траву.
Я не стал говорить, что меня зовут Кузьма. С самого первого дня так и повелось.
– Слуга красный – все без изменений, – раздался голос снизу. За забором наматывали круги атлантовцы, каждые полчаса сообщали.
– Аналогично, – ответил им Коля. Подождал, пока недовольный атлантовец фыркнет и продолжит движение по периметру.
– А мне тут не нравится. Совсем. Раньше еще хуже было, когда в другой группе находился, еле перевелся. Нас не любят, особенно капитана нашего, – признался он.
– За что его любить? – поинтересовался я. Остановился. За деревьями промелькнули черные точки.
– Да нет, Костыль, понимаешь, его не любят за задержанных сталкеров. Вот и цепляются к нему, обвиняют во взятках.
Я не стал вникать про задержанных. «Кто тут кого ловит? Тут уже Зона, за сталкером никто не побежит с криками “стой-сдавайся!”».
Сталкер! Человек замер на месте. Перед ним блеснула вспышка. Аномалия. Он покрутился, двинул в другую сторону, развернулся и направился к блокпосту, стараясь обогнуть аномалию.
– Эй, там сталкер, – сказал я.
Патлатый покрутил головой, сориентировался. Вскинул автомат. Опустил.
– Ага, сталкер. Вот поэтому я не люблю Зону. Приходится стрелять в людей.
4
– Что там по уставу? – уточнил я.
– Стрелять на поражение, – уныло ответил мой напарник.
– А как вы делаете? – спросил я, уже зная ответ.
– Стреляем. – Он помежевался и добавил: – В стороны стреляем.
Я щелкнул предохранителем, ставя на одиночные, передернул затворную раму и прижал автомат к плечу.
– Мутант на десять, – крикнул Патлатый. Повторить он не успел. Автомат его задергался, стараясь упереться стволом в небо. Я азартно стрелял в сторону, на три часа. Дерево, которое я выбрал мишенью, отплевывалось кусочками коры. Красота!
Сталкер сориентировался. Упал в траву, пополз за холм и там затаился. Впереди у него была дорога, а дальше – свобода. Не совсем свобода, зато вольная жизнь. Там, где напыщенные морды не указывают, как себя вести, не заставляют вкалывать по девять часов в день за монитором, не забирают выходные.
Я прекратил стрельбу. Спалил патронов пятнадцать.
– Жесть, – произнес Коля. – Сейчас он отползет к деревьям, потом на лыжи – и вперед.
– Главное, ему не мешать… – согласился я.
– Это не мутант! Сталкер! Убиваем его! Давай стреляй на поражение!
Крик атлантовцев разбил предстоящую идиллию вдребезги, словно бросили стеклянную вазу с девятого этажа. Идиоты! Толкач, главный из них, залез на забор и вел с него прицельную стрельбу. Разлет пуль с укороченного ствола был колоссальный, но и до сталкера было метров двести.
Патлатый заорал:
– Прекратить стрелять!
Толкач отстегнул магазин, кинул его и спрыгнул сам:
– На перехват!
– Стой, тупень, покидать пост запрещено! – крикнул Коля. Напарник Толкача ринулся в кирпичное здание, и через секунду заговорил динамик.
– Тревога! Тревога!
– Он же его убьет, дурень, – обреченно сказал Патлатый, – ни за что ж завалит…
Толкач ринулся к полю. Припал на колено, стрельнул в сторону холма. Нет, позиция была слабая.
– Патлатый, сделай так, чтобы не шмаляли в спину, – приказал я ему. Закинул автомат за спину, освобождая руки. По лестнице – долго. Я поднырнул под низкие перила, спрыгнул на крышу строительного вагончика. Кунг был армейский, без колес и, как оказалось, с прохудившейся крышей. Затерла ее непогода до состояния тонкого листа, а тут еще я спрыгнул. Нога провалилась в проделанную дырку. Я дернулся и услышал, как кромка метала шкрябает черную кожу на берце. Прощай обновка! Хорошо, что не двумя копытами сделал вентиляцию в крыше. Дальше!
Весь спуск занял у меня от силы три секунды. Я спрыгнул с кунга, ощутил боль в голени освобожденной ноги, налетел на бетонный блок.
– Тля, – выругался я.
Толкач не успел далеко уйти. Он с прижатым к плечу автоматом передвинулся к тополю и вел стрельбу. Я встал за соседним деревом, присел на колено: вдруг сталкер начнет отстреливаться?
