Верно. Автомат, пусть и с коротким стволом, на близкой дистанции делал свою работу хорошо. Разлетелся лоб паразита, маслянисто-черная кровь вылетала фонтанчиками и смешивалась с красной кровью атлантовца.
Автомат победил. Щелкнул затвор, намекая, что закончились патроны. На дороге лежали желтые гильзы, чуть дальше – мутант и его жертвы.
Псевдосвинья наконец-то заткнулась.
– Тля, – выдохнул я. Все, отмучилось бедное животное. В этом было что-то неправильное, чувство вины, что ли. Свинья – домашняя скотина, которая доверяет человеку, а тут ее бросили, оставили на съедение паразиту.
Я пытался вставить в автомат новый магазин, но предательски не попадал.
«Спецназовец! Руки трясутся, половина пуль ушли гулять мимо цели», – злился я.
Новые выстрелы раздались надо мной. Ренат и Толик! Я упал на спину, благо в бронижелете мог хоть на гвозди ложиться.
– Не стреляй! Не стреляй! – заорал я.
Услышали. Замолчали автоматы. Я бросился к атлантовцу, перепрыгнул через его напарника.
Без медицинской сумки я ощущал себя беспомощным. Привык, что начмед нагружал меня, доверял шить, оказывать помощь. А как ее оказать в поле? Я понял, что это ненужная информация, которая отвлекает, придает эмоциональную окраску. Доктор должен походить на скальпель – чистый, стальной и безжалостный. Надо уметь работать с тем материалом, что есть в наличии. Вот и сейчас – я уже оценивал шансы атлантовца.
Он лежал на боку. Тля! Я наклонился, успев вытащить из набедренных карманов минимальный набор: бинт, аптечка и жгут.
Оценил повреждения. Шумели антлантовцы.
– Что за уродство?
– Это не свинья?!
– Мы решили ее подкормить хлебушком…
Последнее уже произнес атлантовец, который упал. Он попытался встать, не удержался, припечатался пятой точкой о дорогу, но Баранов подтянул его за бронежилет и поставил на ноги. Толик же приблизился почти вплотную к мутанту и сделал еще несколько выстрелов.
Молодец.
Однако мне нужна была поддержка, а не крутой вид пострелушек.
Я скинул с пострадавшего шлем, быстро освободил из обертки бинт, приложил к ране на шее бойца. Нет, все же он был везунчик. Кровь текла из его шеи – текла, а не била струйкой. Это было уже хорошо. Кожа висела крупным лоскутом. Виднелись мышцы, сочилась кровь… Я прижал к ране бинт, сосредоточился на лице парня.
Порванные щеки, вытекший глаз. Теперь было ясно, почему боец потерял сознание. Шок, болевой шок.
– Дали мне бинты! Ренат, ко мне, – колем обезбол…
– Ты знаешь, что делаешь? – вмешался Толик. Он не выпускал автомат, водил им из стороны в строну. Мозгоправ фигов.
– Ренат, быстрее! – повысил я голос.
Баранов сориентировался. Дал мне белый бинт, достал из аптечки шприц-тюбик.
– Так, сейчас вызовем помощь, – начал командовать Толик, – пока надо наложить жгут на шею. Надо как-то его затянуть…
– Толкач, рот зашил наглухо. И быстро притащил сюда брезент!
– Костыль, ты тут вообще никто! – начал он.
– Толя, он у нас вообще-то доктор, – сообщил ему Ренат.
– Я принесу, – дрожащим голосом сказал атлантовец. Мелькание черных копыт перед фейсом проясняет голову.
«Урод. Толик-урод. Зачем меня отвлекать? Зачем в такую минуту пытаться стать главным?»
– Еще раз, закрыли все рты и выполняем мои приказы! – прорычал я и не удержался, еще раз проголосил: – Мои приказы!
Игла шприц-тюбика – в мышцы бедра. Следом – из моей аптечки. Новый бинт. Главное, обезболить и остановить кровь. Нет, ни артерия, ни вена не задеты. Я поднял голову, осмотрелся. Атлантовец тащил сорванный с навеса брезент. Ренат помогал мне с раненым. Свинья продолжала дергаться.
– Поднимаем его, дальше ты прижимаешь бинты к ране, а я накладываю жгут, – быстро пояснил я.
– На шею? – уточнил Баранов.
– Нет, на глаза! – не выдержал я.
Ренат действовал четко. Приподняли. На глаза я наложил бинокулярную повязку. Дальше, дальше. Времени было мало. Нет, жгут накладывается не на шею. К ней прижимают бинты жгутами, а вот его, резинового змея, прижимаем к руке.
Первая медицинская помощь была оказана.
– Перекладываем, – сказал я. В этот раз никто уже не возражал.
Мы вчетвером стали по краям импровизированных носилок и подняли раненого.
– Надо было снять с него броник… – прошипел Толик.
– Несем! – сказал Баранов.
– Нет. – Мне не понравилось положение, в котором застыл раненый. Мягкие носилки – это хорошо, но не в этом случае.
– До ящиков, – распорядился я. Сам взялся за нижний конец брезента. Так я мог видеть лицо бедолаги, мог оценить, что с ним происходит.
К сожалению, я оказался прав. Раненый, словно в коконе, опасно болтался.
– Кладем и отрываем крышку ящика, – сказал я, когда мы обогнули покалеченный вагон.
Время! Теряем время! Мне было жарко, во рту – горько. В этот раз меня сразу послушались. Я даже не успел поучаствовать. Большой армейский ящик раскрошили, словно голодные пираньи неудачно заплывшего теленка. Петли, поддетые ножом, были моментально сбиты прикладами.
– Делаем щит! Основу!
Меня поняли правильно. С невероятной скоростью мы переложили раненого на крышку ящика, а потом вернули его на брезент. Получилась конструкция с твердой поверхностью – под голову и туловище.
– Это, пост оставлять нельзя, – сказал Толкач.
Я уже схватился за край брезента, намотал его на руку.
– Верно, Толя, верно. За это могут и по голове погладить. Кулаком, – согласился я с ним. Он понял все правильно. Втроем донести раненого можно было, но не быстро. И реально Толкач был прав: мы в первую очередь солдаты, которые должны выполнять поставленную задачу. Задачу по охране блокпоста!
Толик понял.
Схватился за другой край и дождался моей команды.
– Двинули! – произнес я.
Рванули мы хорошо, особенно первые пятьдесят метров. Я вспомнил сдачу кросса на экзамене. Не зря тогда бегали. Я все удивлялся, зачем мне в Зоне бегать. Оказывается, нужно. Мы несли раненого быстрым шагом по изведанной дороге. Автоматы бились о бронежилеты. Было тяжело. Четверо здоровых мужиков – и тяжело. Как в одиночку вытаскивали раненых с передовой, я не представляю.
И все же в наших действиях наблюдалась слаженность. Слаженный механизм, ржавый, скрипящий деталями, но работающий. Главное, чтобы не попалась еще одна свинья или кабаны. Или аномалия…
– Сталкеры, – выдохнул Баранов.
Или сталкеры. Логично. Двое знакомых, которых мы повстречали, двигаясь на блокпост. Тогда, на перекрестке. Они отступили. Ренат начал поднимать автомат, они схватились за ружья.
