«О как, – подумал я. – Перекинул с больной головы на здоровую, обвинив окружающих в том, от чего сам страдает. Крутой майор не только на поле боя, а и в разговорах. Хотя наличие вооруженных людей в подчинении сразу дает пудовый вес каждому его слову».
– Ты, Баранов, понял свою задачу?!
– Да!
– Повторить!
– Да!
– Задачу повторить, а не дакать, – продолжил нагнетать майор. Ренат начал четко и яростно выкрикивать задачу, хотя явно мечтал просто послать Ставра.
Я же видел перед собой только одну цель – раскрыть тайну лаборатории. Где-то там были спрятаны артефакты, где-то там – разбитое оборудование с бесценной информацией, за которой устроили охоту бандиты и наемники. Они даже рискнули переделать устои этой Зоны, превратив сталкеров в биомассу.
Осталась самая малость – получить приз и наслаждаться. Нет, я не собирался отдавать весь хабар. Кое-что хотел припрятать, а вот интеллектуальную собственность надо будет, конечно, отдать.
Мы с Хрипом двинулись в комнатку. Перед нами была решетчатая дверь из толстой арматуры с амбарным замком на цепи. Я начал сбивать замок. Приклад треснул на третьем ударе, замок приказ долго жить на четвертом.
– Знаешь, Костыль, хорошо, что ты в армию пошел. А то подался бы в хирурги – и все, статистика смертельных исходов поползла бы вверх, – прокомментировал просторовец мои действия.
– Разговорчивый ты, когда не нужно. Иди, выбирай оружие, а то так и будешь с «макаровым» и талисманом ползать.
– Каким «макаровым»? – уточнил Хрип.
– Тот, что с глушителем, – ответил я, злясь. Прошмыгнул в комнату.
На полу валялся сейф.
– Костыль, нельзя же так путать оружие. Это же М1911, конструкция Браунинга! – воскликнул Хрип, будто ему иголкой мочку уха пробили.
– Я смотрю, ты неплохо в пистолетах разбираешься? На вопрос – откуда опять дурочку включишь? – съехал я с темы.
Хрип же повозился с замком сейфа, раздраженно сплюнул и сел на него, как на лавочку.
– Знаешь, в сборную по пулевой стрельбе просто так не берут, – произнес он доверчиво. Раскрылся наш проводник.
– Ага. Зато берут тех, кто на спор антифриз пьет. Двинули, Игрулю надо спасать.
2
Пистолетный снайпер. «Макаров» у него, оказывается, не «макаров». Я мыслил, откуда у него такая шикарная точность. Тля! А он – спортсмен-самоучка. Я мог ошибаться, но Хрип уже выполнил свою задачу и теперь хотел на свободу. Забрать сталкеров, спасти Игрулю – и на вольные хлеба. Что же, развел он майора, да и меня тоже. Зато теперь лез в высокотемпературную ловушку по просьбе Бортника. Это немало по нынешним временам.
Луч света в темных комнатах лаборатории испуганно освещал старые стены. Шли мы осторожно, светил впереди идущий. И это был не я.
Стены напоминали родные казарменные. Та же дешевая темно-зеленая краска. Серая штукатурка отпала, кругом зияли проплешины. Коридор, несколько комнат и небольшая общая комната. Толстые колонны подпирали низкий потолок. На психику давила тишина. Мы прошли совсем ничего, а ругань наших и не наших исчезла, словно отключили звук.
– Идиоты, – прошептал Хрип. Прозвучало это очень громко.
Я прикрывал стороны и спину, поэтому не стал лезть вперед, высматривать, что же вызвало такую реакцию. Проводник продвинулся вперед, отодвигая фонарик в сторону.
Облазил помещение, заглянул в коридор. Щелкнул пальцами, привлекая мое внимание. Теперь я последовал за ним.
Луч дернулся, Хрип указал в угол. Помещение прямоугольное, вытянутое. Куча гниющего тряпья. Сталкер настойчиво светил – то мне под ноги, то в этот мусорник. «Чего он хочет? Ок, подойду, мне не трудно. Только внимательность повышу до предела, кто ж тебя знает, спортсмен-просторовец, вдруг в аномалию заманить пытаешься».
Вонь усилилась, потянуло на рвоту. Зараза. Я дернулся, заметался, не зная что делать. Включил взятый с собой фонарик.
Хрип выключил свой источник света, а я разглядывал трупы. Я поискал следы крови и грязи, пытаясь определить, откуда тащили тела. Прикрыл рукавом лицо, но легче не стало.
Странно, от труб шла толстая веревка. Я присел, изменился ракурс обзора. Да, веревкой было связано тело мужчины лет сорока. Грудная клетка порвана, кишки наружу. Без оружия и бронежилета.
Странности не заканчивались. Следующие два пассажира вызывали еще больше недоумения. Тот, что находился возле трупа мужичка, вместо головы имел кровавое месиво. А крайнего я рассматривал, словно экспонат на анатомии.
Противогаз. Старый, советского образца и, главное, без фильтра. Гофрированная трубка просто обрывалась. Стекла потемнели от грязи. Военные штаны, порванная форменная футболка, в прорехах которой виднелось мясо.
– Торк, – догадался я. Если торкнет сталкера – то смерть сталкеру.
Хрип подошел на свет китайского фонаря. Тоже присел и очень тихо прошептал:
– Угу. Это торки. Самые опасные твари в замкнутых помещениях. Высокая скорость, прыгают, словно на пружинах. Глянь на эти пальцы – похожи на куски арматуры.
– Зачем мужика привязали? – так же тихо поинтересовался я.
– Как – зачем? Я ж говорю, опасные твари. На них охотиться – это сразу надо писать завещание. Вот и схитрили фризовцы. Там дальше дверь на кодовом замке. Они сталкера привязали, дверь открыли – и все, в режим ожидания. Как только торки учуяли свежее мясо, ринулись его делить, тут их и расстреляли. Глянь, у торка с отбитой головой тельняшка, а не обычная футболка цвета хаки.
– И что? – спросил я с мрачным отупением.
Нет, от истории этой меня не прошибло. Видно, набрался я гноя по самое не хочу, заморили мою совесть, словно дубовую доску. Жалко. Наверное, я перешагнул тот этап, когда считал фризовцев людьми. Это тот пункт, который я безоговорочно принял, – это не люди. И не звери. Это бесполезный биологический мусор, который на все способен. На гражданке такие уроды отрезают девушкам пальцы, лишь бы снять золотое кольцо. Тут же, в Зоне беззакония, вместо пальца – человек.
– Просто. Интересно же, откуда торки берутся. Понятное дело, что это военные. Мы их убиваем, убиваем, а они все не переводятся, – прохрипел просторовец.
– Переведем. Ты ж знаешь, человек – царь зверей, любой, кто нам не подчиняется, будет стерт и забыт, – потянуло меня на философию. – Двинули, а то тут воняет.
– Двинули. Нам бы прибор ночного видения…
– Нам бы мир другой. А этот можно уже сжечь, все равно ему не поможешь… Хрип.
Больше мы не говорили. Не о чем было. Хрип так и двигался впереди.
Следующая дверь оказалась еще толще и прочнее входной. Кнопочный замок, а вот пыль на нем была стёрта. Небрежно, в спешке. Теперь уже голубые плитки покрывали стены от пола до потолка, стало больше вентиляционных решеток. Чем-то помещение напоминало бассейн, особенно когда мы зашли в душевую комнату.
