– До свидания, – прошептала она, стирая файл – и себя – из системы.
Джун ушла так же, как пришла.
Она спустилась по коридору, мимо охраны и ворот, обратно к черному купе. Открыла дверцу машины, и к тому времени, как села за руль, снова стала собой.
Не длинноногой брюнеткой или худенькой девушкой, или кем-либо еще из дюжин лиц, которые недавно носила, а беспечной девушкой с рыжими кудрями и брызгами веснушек на высоких скулах.
Джун позволила себе на мгновение сесть в это тело, подышать своими собственными легкими, посмотреть своими глазами. Просто чтобы вспомнить, каково это. А потом протянула руку и запустила двигатель, надевая что-то более безопасное. Человека, на которого ты бы не посмотрел дважды. Того, кто теряется в толпе.
Джун посмотрела в зеркало заднего вида, проверила свое новое лицо и уехала.
Послание от Виктора Вейла
I
Гараж в десяти милях от Хэллоуэй
– Я два раза повторять не буду, – сказал Виктор Вейл, пока механик полз прочь от него по бетонному полу гаража. Словно эти пара метров что-то изменят. Виктор медленно и уверенно шел следом, глядя, как мужчина загоняет себя в угол.
Джек Линден, сорок три года, пятичасовая щетина, грязь под ногтями и способность чинить вещи.
– Я тебе уже сказал, – ответил Линден и нервно подпрыгнул, когда уперся спиной в полусобранный мотор. – Я это не могу…
– Не лги мне, – предупредил Виктор и сжал пистолет. Воздух затрещал от энергии.
Линден поежился и завопил:
– Не могу! Я чиню машины. Собираю моторы. Не людей. Машины – это просто. Болты, гайки, бензопроводы. С людьми все куда сложнее.
Виктор ему не поверил. Он никогда в это не верил. Да, люди чуть более запутанные, с кучей нюансов, но в целом те же механизмы. Они работают, не работают, выходят из строя и чинятся. Их можно починить.
Виктор закрыл глаза, оценивая поток внутри. Тот уже пронзал мышцы, прошивал кости, наполнял грудь. Не слишком приятно, но когда поток достигнет пика, станет куда хуже.
– Клянусь, я бы помог тебе, если б умел, – забормотал Линден, но Виктор услышал, как механик заерзал. Как принялся на ощупь шарить по валяющимся на полу инструментам. – Верь мне… – Как взял в руку что-то металлическое.
– Верю, – ответил Виктор и распахнул глаза в тот момент, когда Линден бросился на него с гаечным ключом. На полпути механик вдруг замедлился, словно в патоку угодил, а Виктор поднял пистолет и выстрелил Линдену в голову.
Звук эхом прокатился по гаражу, срикошетил от бетона и стали. Механик рухнул.
Какое разочарование, подумал Виктор, глядя, как по полу расползается лужа крови.
Он убрал пистолет в кобуру, повернулся, но успел сделать всего три шага, прежде чем его накрыла первая волна боли. Виктор споткнулся, ухватился за корпус машины, ощущая, как раздирает грудь.
Пять лет назад он смог бы просто повернуть внутренний выключатель, отрубить нервные окончания, заглушить все ощущения.
Но теперь выхода не было.
Нервы искрили, боль возрастала до немыслимых пределов, воздух гудел от энергии, над головой мигали лампы. Виктор потащился прочь от тела к широким металлическим дверям гаража. Попытался сосредоточиться на симптомах, свести их к фактам, статистике, измерениям и…
Поток прошил тело. Виктор содрогнулся, достал из пальто черную капу, всунул ее меж зубов за миг до того, как подломилась нога. Тело вышло из-под контроля.
Виктор сражался, сражался как всегда, но пару секунд спустя оказался на спине. Мышцы свело спазмом, сердце запнулось, сбилось с ритма…
И он умер.
Общие интересы
4 года назад
Город в руинах
Это была обычная операция.
Ну, насколько может быть обычной операция посреди зоны военных действий.
Риос поправила бронежилет, подтянула винтовку, пока остальная часть ее команды отчитывалась через коммуникатор.
– Фэллон, на позиции.
– Мендес, на позиции.
– Джексон, на позиции.
Их голоса звучали слишком громко, ночь была слишком тихой. Обстрел прекратился несколько часов назад, и теперь ее команда отправлялась не для того, чтобы увести мирных жителей или выследить отступающих боевиков, а чтобы совершить набег на один из более крупных домов, гнездо террористов, и получить все, что можно. Оружие. Информацию.
– Риос, – сказала она, – на позиции.
Позиция в данном случае была боковым входом в дом.
Три этажа высотой и почти не пострадал, несмотря на неделю бомбежек. Неповрежденный, но пустой. Дрон засек эвакуацию повстанцев в тот же день.
Прицел на ее винтовке прорезал темноту, когда она толкнула дверь, услышав шаги трех других солдат, обходящих дом по заранее оговоренным маршрутам.
Риос заняла первый этаж, переходила из комнаты в комнату, камера в шлеме записывала остатки карт, прикрепленных к стенам, бумаги на низком деревянном столе. Она почти достигла конца цепи, когда услышала звук.
Свист.
Он нарастал, становился все громче и громче. Риос знала, что значит этот шум, они все знали.
– Ложись! – крикнула она за мгновение до того, как снаряд взорвался.
Мир содрогнулся, волна отбросила Риос в сторону, у нее звенело в ушах. Она перевернулась на спину – взрыв пришел с верхнего этажа здания, и части второго рушились на первый.
Прямо на нее.
Риос поднялась на ноги, когда рухнул потолок, шквал из камня и дерева. Она бросилась под стол, почувствовала, как столешница треснула, а затем проломилась, и обломки посыпались на пол. Долгую секунду мир падал.
И потом это прекратилось.
Риос попыталась пошевелиться, но не смогла. Ее козырек был сломан, конечности прижаты столом, стол – обломками.
Ребра трещали от давления на грудь. Риос пыталась затаить дыхание, но в воздухе были пыль и обломки, и в итоге она закашлялась. Ее вырвало. Ее легкие напряглись. Она чувствовала, будто тонет.
Звон в ушах прекратился, сменившись белым шумом статики.
– Фэллон, на помощь! – прохрипела она.
