Он болен, сказала Сидни. Я сделала его таким.
Но тело на земле было не просто больным. Оно было мертвым. Ни пульса, ни цвета, никаких признаков жизни.
Удивительно – Джун столько времени убеждала себя не убивать его, а он все равно взял и умер.
По крайней мере, она думала, что он мертв. Виктор безусловно выглядел мертвым.
Джун осторожно двинулась к телу.
Присела, дотронулась до его плеча, и когда она это сделала, что-то прыгнуло сквозь пальцы, промелькнуло в ее голове. Воспоминания. Не все из них, даже не горстка, лишь одно. Лаборатория. Рыжая девушка. Ток. Крик. Они пролетели сквозь нее, словно статический шок, единственный проблеск, короткий и невозможный, а затем исчезли.
Джун отпрянула, тряся рукой, а затем вытащила пистолет и приставила ствол ко лбу Виктора. Правда он мертв или нет, она могла положить сомнениям конец. Он существенно упростил задачу. Может быть, судьба в конце концов улыбнулась Джун.
Она сняла предохранитель, положила палец на курок.
А потом остановилась.
Джун могла придумать дюжину причин удостовериться, что Виктор мертв, но только одну, чтобы не стрелять.
Сидни.
Сидни никогда не простит, если узнает. Кроме того, Джун не хотела украсть подругу таким образом. Хотела ее выиграть, честно и справедливо. Однажды она сказала Сидни, мол, люди должны выбирать себе семью, и имела в виду это.
Джун хотела, чтобы Сидни выбрала ее.
Поэтому опустила пистолет. Она как раз прятала оружие обратно в пальто, когда внезапно, необъяснимо Виктор пошевелился.
Джун чуть не выпрыгнула из кожи.
Мало что могло застать ее врасплох в эти дни, но одного вида возвращающегося к жизни Виктора Вейла оказалось достаточно. Его пальцы дернулись, по коже пробежал ток, грудь вздрогнула, он глубоко вздохнул, открыл глаза и посмотрел наверх.
– Боже, – сказала Джун, прижимая руку к сердцу. – Я думала, вы умерли!
На мгновение Виктор уставился на нее пустым взглядом очень пьяного или безнадежно потерянного человека. А затем, как искра, свет зажегся у него в глазах.
Если он и удивился, обнаружив себя сидящим на земле, то не подал виду.
Он начал что-то говорить, а затем остановился и вытащил изо рта маленький черный предмет. Капа, поняла Джун. Что бы сейчас ни случилось, это было не в первый раз.
Виктор смотрел на Джун, его взгляд был холодным и ясным.
– Я вас знаю? – спросил он, и в его голосе не было напряжения, растерянности, только прямой вопрос.
– Не думаю, – ответила Джун и поспешно затараторила, радуясь, что успела переодеться в другое обезоруживающее тело, черноволосую девочку, которую использовала в офисе Хатча. – Я просто проходила мимо и увидела вас на земле. Вызвать «Скорую помощь»?
– Нет, – тихо сказал Виктор, поднимаясь на ноги.
– Без обид, сэр, но вы не очень хорошо выглядели минуту назад.
– Я немного болен.
Херня, подумала Джун. Судороги – это болезнь. То, что она видела пять минут назад, иначе как смертью не назовешь.
– Уже все хорошо, – настаивал он.
Это казалось правдой. Что бы ни случилось с Виктором, оно уже исчезло. Человек, который стоял перед ней сейчас, был воплощением контроля. Он повернулся, направляясь обратно к главной улице.
Джун могла бы спокойно попасть ему в затылок, но у нее также была странная уверенность, что если бы сейчас она полезла за пистолетом, то никогда бы не выстрелила.
Воздух наполнился силой, а Джун не имела к ней отношения. Просто сидела и смотрела Виктору вслед, тихо ругаясь.
Следовало все же убить его, когда у нее был шанс.
XXI
Неделю назад
Деловой центр Уиттона
Сидни Кларк становилась сильнее.
После первой она воскресила еще трех птиц, от каждой из которых было все меньше и меньше кусков.
И только что освободила последнюю, когда услышала, как закрылась входная дверь.
Виктор был дома.
Она еще не рассказала ему о своих успехах – она знала, что он будет гордиться, хотела увидеть эту гордость, – но боялась сглазить, боялась, что он поймет ее мотивацию, причину ее напряженности.
Виктор слишком хорошо все видел.
Сидни закрыла окно и направилась к двери спальни, но на полпути почувствовала, как ее шаги замедлились, как что-то застряло в ее горле.
Два голоса снаружи были приглушены, но различимы.
Виктор, низко и размеренно:
– Он был несовместим.
И поспешный ответ Митча:
– Он был последним.
Что-то упало в груди Сидни.
Последний.
Она прижала руку к груди, словно пытаясь остановить падение. И поняла, что это было, когда оно проскользнуло между пальцами. Надежда.
– Ясно. – Это и все, что сказал Виктор.
Как будто они обсуждали мелкую неудачу, а не смертельный случай.
Сидни уперлась лбом в дверь спальни, забыв о последней победе. Она ждала, пока пространство снаружи не станет тихим. И только тогда вышла в зал.
Дверь в комнату Виктора была закрыта, на балконе Митча маячила темная фигура, склонив голову и уперев локти в перила.
На кухне поверх мусора лежал скомканный кусочек бумаги. Сидни вытащила его, разгладила на стойке.
Это был последний профиль ЭО Виктора.
Его последний шанс.
Запись превратилась в стену из черных линий. Десять букв, разбросанные по всей странице.
П О Ч И Н И М Е Н Я
Сидни затаила дыхание. Перед глазами поверхность озера треснула под ногами Виктора.
XXII
Неделю назад
Деловой центр Мерита
К концу первой недели Стелл понял, что совершил ужасную ошибку.
Он понял это, когда увидел воронку на Бродвее. Понял, когда его вызвали в рухнувшее здание на девятом. И, конечно, понял, когда вошел в бальный зал «Континенталя».
Он двигался по огромному пространству, нос и рот закрывала маска. Бальный зал был с высокими потолками и богато украшен. Популярное место у деловых людей и влиятельных семей, они часто устраивали здесь праздники. Вероятно, именно это и затевалось прошлой ночью. В конце концов, столы все еще стояли, а газ и ленты все еще качались в воздухе призрачными линиями.
Не хватало только людей.
Не совсем. Мелкая патина пепла покрывала каждую поверхность. Это было все, что осталось от сорока одного гостя из вечернего реестра «Континенталя».
Излишне говорить, что, по мнению полиции, сцена отлично вписалась в категорию «странного дерьма».
