Дюнные ползуны «Онагр» тащились по дороге в арьергарде колонны. Конечности, как у насекомых, тащили вперед корпуса с реликвариями и искореняющими лучевиками. Они поводили орудиями туда-сюда, целясь поверх Механикус. Некоторые присматривались к танкам Космодесанта, другие отслеживали перемещение штурмовых кораблей.
К колонне техножрецов присоединялись все новые войска. Тейн разглядел отдельные отряды, выходящие из заводских корпусов и люков, открывающихся и закрывающихся прямо на дорогах и на площади. Алойзий был прав. Для Адептус Механикус местность была пронизана ходами и предоставляла бесчисленные возможности приблизиться к врагу. Но для врага пути эти были закрыты — или могли стать смертельными ловушками. Лишь один вход можно было штурмовать обычным образом — Ворота.
Ворота Фарсиды были в высоту и в ширину около ста метров, а стены вокруг — еще вдвое выше. Гравированный, разделенный надвое череп, символ Культа Механикус, занимал всю поверхность ворот. Ни шва, ни единого признака того, что они расходились посередине или поднимались в толщу стены. Тейн не питал иллюзий относительно возможности открыть их снаружи. Кулакам Образцовым придется пробить их насквозь.
Колонна Механикус разрасталась по мере приближения. Это была механическая змея — сплошь алые одеяния, алые доспехи, металлические конечности, пульсирующая энергия и извивающиеся механодендриты. Во всем этом зрелище, разворачивающемся перед Тейном, было столь мало человеческого, что война казалась уже не немыслимой, но неизбежной. Он вспомнил, что Курланд сказал ему про генерала-фабрикатора Кубика, — Верховный лорд, похоже, думает о нападении орков на Империум с отстраненностью наблюдателя. Он говорил так, будто Марсу ничто не грозит, орки скорее интересны, чем опасны, а Культ Механикус состоит с Империумом не более чем в удобном для него союзе.
Опасения Курланда показались ему теперь мрачной истиной.
Кулаки Образцовые и Механикус остановились на расстоянии меньше пятидесяти метров друг от друга.
— Дистанция выстрела в упор, — сказал Аббас по внутреннему каналу.
— Да, — сказал Тейн. На таком расстоянии перестрелка двух армий оставит после себя огромный кратер. Они приближались к катастрофе, худшей, чем война. — Нужно передвигаться осторожно. — Он переключился на полковую сеть. — Мы здесь не ради битвы. Помните об этом в первую очередь, братья. Без моего прямого приказа не стрелять. Ситуация накаленная, и мы не должны развязывать бой первыми. Но мы обязаны завершить нашу миссию.
— Магистр ордена, — сказал Аббас, — Механикус вообще понимают, что такое блеф?
— Думаешь, мы блефуем?
— Нет. Но надеюсь, что блефуют наши оппоненты.
Он хотя бы не сказал «враги».
Со всех сторон — с заводских башен и с марсианских боевых машин — доносились громкие передачи по воксу. Они окружили Кулаков Образцовых нечеловеческими интонациями ван Аукена. Это были голоса, все принадлежащие одному жрецу, и единство это, стократ умноженное, давало мастеру власть, словно он сам и был Марс.
«Во имя Омниссии, остановитесь. Разворачивайтесь».
Если Тейн и мог быть уверен хоть в чем-то в создавшейся двусмысленной ситуации — то это в словах ван Аукена. Он никогда не слышал, чтобы адепты Механикус небрежно пользовались словами. Ван Аукен приказывал, но не угрожал. Он оставлял небольшое пространство для маневра.
Тейну нужно было заставить его отступить. Он использовал вокс-решетку, чтобы передать свой ответ воинам Механикус и ван Аукену.
У нас приказ. Он тот же, что и у вас, от лорда-командующего Империума, и во имя Императора. Передайте нам Элдона Урквидекса.
«Во имя Омниссии, остановитесь. Разворачивайтесь».
Совершенное, механическое повторение. Как будто вообще в записи, но Тейн знал, что это не так. Возможно, ван Аукену оставалась лишь эскалация. И Тейну тоже.
— Магистр ордена, — сказал по воксу Алойзий, — стоит ли один магос такой цены?
— Ты готов не выполнить миссию?
Тейн посмотрел налево. Магистр кузни стоял в переднем ряду — зримое напоминание Механикус о сложном союзе Марса и Терры.
— Я не предлагаю отступить, — сказал Алойзий, — я взвешиваю последствия. Что принесет Империуму больше вреда — потеря Урквидекса или война на Марсе?
— Твоя логика порочна, магистр Алойзий. Информация, которой располагает Урквидекс, может перевесить любую катастрофу на Марсе.
— Мы не знаем точно.
— Верно. Но мы знаем, что нам приказано и какую присягу мы принесли.
Алойзий промолчал.
— Я понимаю твое положение, — сказал Тейн. — Но…
Он умолк в ожидании.
Алойзий фыркнул. Это был очень человеческий звук, редкое для технодесантника проявление эмоции.
— Я знаю, кто я. Я — Адептус Астартес. Я — Образцовый. Мой долг ясен мне, магистр ордена.
— Не сомневаюсь. Но все же и сам предпочел бы обойтись без войны, если это вообще возможно.
Алойзий покачал головой:
— Едва ли.
«И все же я буду действовать так, как будто эта возможность еще есть», — подумал Тейн.
— Конфронтация бессмысленна! — прогремел он, обращаясь к воинам Марса. — Мы все служим одному Империуму. Мы все служим Императору. Неужели вы отвернетесь от Империума в час беды? Я не верю, что жрецы Марса способны на такое. А теперь мы пройдем.
Он зашагал вперед.
— Наступаем! — приказал он роте. — Медленно. Дайте им время отойти. Оружие наготове, но не цельтесь. Мы пойдем вперед и не остановимся, но стрелять не будем — подтвердите, что поняли.
По воксу до него долетели щелчки.
Кулаки Образцовые наступали. Пространство, разделявшее армии, сокращалось.
Ван Аукен смотрел на экраны и гололитические планшеты. Он находился в командном центре под поверхностью, в самом сердце горы Павлина. Экраны покрывали стены. Данные обновлялись ежесекундно. Данные прицелов «Онагров» сменялись по мере того, как они отслеживали штурмкатера и танки. Перед каждым рядом экранов сидел ауспик-механик, суммируя ситуацию в виде кода, и сигналы бежали по когитаторам в механодендриты мастера-прим, подключенные к главной консоли. Миг за мигом он полностью контролировал все происходящее на территории от космопорта до ворот Тарсис.
— Они наступают, — передала принцепс-сикариец Тинора 7-Галлиакс.
— Я располагаю информацией об этом.
— Вас поняла, мастер-прим. Разница во времени между изменением ситуации и вашими приказами заставила меня прийти к ошибочному заключению.
В ее оправдании удалось бы при желании отыскать скрытое оскорбление. Ван Аукен его проигнорировал.
— Не позволяйте им пройти.
— Какие средства допустимы?
— Все наши силы. Не ввязывайтесь в бой.
