На мостике «Альказара достопамятного» Тейн сказал:
— Похоже, у тебя тревожные мысли.
— Я думаю о нападении в наше отсутствие.
— Ты невысоко оцениваешь шансы верховного адмирала отбиться?
— А ты?
Тейн поморщился.
«Автокефалий» давно стал символом поражения и трагически бессмысленных жестов. Да, к нему прибыло крупное подкрепление Космофлота, и Курланд уважал мощь кораблей, обороняющих Терру, но знал, на что способны орки.
Чинить «Альказар достопамятный» практически не было времени. «Приказ» и «Завершенность» тоже пострадали, как и их эскорты. Но было и много неповрежденных звездолетов. Они пришли с Марса в рамках масштабной мобилизации, организованной Кубиком. Размах и обрадовал Курланда, и озадачил. Кубик стремился послать Механикус на Кальдеру, и Курланду было интересно, есть ли у него основания видеть в этом жесте желание фабрикатора-генерала оправдаться.
На экранах замелькали пикты, изображающие расположение противника. В окулюс была видна штурмовая луна, окруженная орочьими кораблями, — кроме той стороны, которой она была повернута к планете. Еще один крупный флот встал на некотором расстоянии от луны и посылал вниз десантные баржи. Курланд смотрел на далекие огни машин, опускающихся в атмосферу. «Вот так и выглядит процесс заражения», — думал он. Он пылал желанием прогнать болезнь с Кальдеры.
«Мы не можем, — напомнил он себе. — Сосредоточься». Мы здесь для того, чтобы найти миф. Вся эта сила предназначена для исполнения единственной задачи.
— Ауспик, — позвал Тейн со стороны пульта, — есть передачи с поверхности Кальдеры?
— Незначительные, — сказал офицер. — Короткие пакетные импульсы и сплошные помехи. Ничего внятного, но есть попытки. Искажения очень сильные.
— Логично, — сказал Курланд. Он смотрел на то, что луна делает с планетой.
— Да, — согласился Тейн. — Подобное случилось с Ардамантуа, верно?
— Нет. Это другое — и луна тоже.
Она казалась деформированной, даже по нетребовательным стандартам зеленокожих. Не сфера, а толстый полумесяц.
Тейн потребовал, чтобы ему показали агонию планеты в увеличении.
Луна хлестала Кальдеру гравитацией. Атмосфера под ней казалась кипящим котлом красного, черного и серого цветов. Огромные массы, исторгавшиеся бурей, поднимались к луне.
— Это горы? — спросил Тейн.
— Возможно. То есть теперь это — горы.
Он проследил за полетом одного из скальных образований. То замедлилось, приближаясь к луне, потом слилось с более крупным телом. Теперь стало ясно, почему у луны такая форма — неполная. Орки достраивали боевую станцию, отрывая от Кальдеры куски коры.
— Если бы мы только могли уничтожить ее еще недостроенной… — пробормотал Тейн.
— Да, — сказал Курланд. — Если бы мы могли. Если бы это не грозило подорвать наши силы. Разрушение этой луны стало бы диверсией, причем это мы стали бы ее жертвами. Оно бы не помогло изменить ход войны и не приблизило бы нас к Улланору.
— Согласен. Так где начнем поиск?
Курланд на миг задумался. Потом спросил оператора ауспика:
— В сигналах, которые ты декодируешь, есть хоть какие-то закономерности?
— По большей части они исходят от столицы, Лакколита.
— Что скажешь? — спросил Тейн.
— Орбитальные системы защиты не работают. Орки действуют совершенно беспрепятственно. — Он подошел к столу стратегиума с гололитической картой восточного полушария Кальдеры. — Лакколит очень скоро может оказаться под вторым орочьим флотом.
Тейн присоединился к нему.
— Но не совсем.
— Нет, и это странно. И все еще имеются признаки жизни, пусть и незначительные.
— Никогда не слышал, чтобы зеленокожие оставляли хоть что-то целым в уничтоженном ими населенном пункте.
— Точно. Это аномалия.
— И хорошая отправная точка, — заключил Тейн.
Курланд показал на корабли, выпускающие десантные баржи.
— Это наша цель. Пробейся и организуй нашу высадку, а заодно пресеки орочье вторжение.
— Это выиграет нам время на поиски.
— Надеюсь.
Курланд повернулся от экрана к окулюсу и смотрел, как орки крадут жизнь у целого мира. Масштаб инженерного предприятия ошеломлял. Вполне логично, что легенда обитала в мире, где уже происходило невозможное.
— Канал безопасен? — спросил Эгон Брумис.
— Да, — отозвалась Илайя Грот. — Я говорю из моих покоев.
Командир «Завершенности» сидела за столом и смотрела на гололитическое изображение коллеги с «Неотвратимого приказа». Картинка дергалась и шла помехами, но она вполне ясно могла прочесть беспокойство на лице Брумиса. Он был чуть старше ее, но серое, с тяжелыми челюстями лицо производило обманчивое впечатление. Он выглядел как сытый чиновник Администратума. Ничто не выдавало ветерана десятков битв, но Грот служила лейтенантом под его командованием, прежде чем сама стала командиром корабля. Она знала истинную цену Брумису и именно из уважения к нему согласилась провести этот разговор без ведома адмирала.
— Что думаете о Родольфе? — спросил Брумис.
Зденек Родольф, адмирал, командующий группировкой Имперского Космофлота, которая сопровождала экспедицию Адептус Астартес на Кальдеру. Моложе даже, чем Брумис и Грот. Отпрыск знатного семейства и обладатель связей в верхах, среди которых не последнее место занимал адмирал Лансунг. Он получил адмиральский чин, имея вчетверо меньше боевого опыта, чем капитаны, и вот теперь был избран Лансунгом, чтобы вести флотилию на задание.
— Слишком рано, чтобы сказать что-то определенное. — Грот разделяла беспокойство Брумиса. — Мы не видели его в деле. — Она пожала плечами. — На мостике вроде держится уверенно.
— Это ни о чем не говорит. Важнейшая миссия — в руках неопытного политика.
Беспокойство Грот сменило вектор.
— Что скажете?
Брумис замялся:
— Что нам, вероятно, следует быть готовыми… к экстраординарным мерам.
— То есть к мятежу.
Брумис покачал головой. Изображение пропало, потом снова возникло.
— Я не хочу этого. Но, если он поведет нас к катастрофе, нужно быть к этому готовыми, пусть и под страхом казни. Задание слишком важное.
— Решение принимаем не мы.
— А вы доверяете тем, кто его принял?
Грот промолчала.
— Я же не предлагаю вам пойти на мостик и пристрелить его.
— Хорошо.
Брумис вздохнул:
— Я лишь прошу сохранять бдительность. Действовать так, как того потребуют бой и нужды миссии.
