Тейну это напомнило планетарный переход — медленно движущийся диск медленно закрывал крошечную часть своего солнца.
По сравнению со смертными мужчинами и женщинами, находящимися под его командованием, он был настоящим гигантом с суровым лицом, в латах, серых, словно выветрившаяся скала, и восседал за кафедрой из литой стали, снабженной противоударной гидравликой. На многочисленных дисплеях, торчащих из подлокотников, он мог отследить все основные функции корабля, от мощности щитов до эффективности двигателей или давления кислорода. Контроль был полным, власть — абсолютной. Тейн был от природы чрезвычайно умен, но грамотных тактиков можно найти на всех уровнях ордена. Тех, кто лучше управлялся с оружием, тоже было немало — к примеру, Церберин и Дентор (теперь — Дневной Свет, напомнил он себе). Но не было никого, равного ему упорством, — даже среди избранных, а перфекционизм его можно было уподобить лезвию заточенного ножа.
— Держать мою линию боя, командир. Вышлите вперед «Серого егеря», пусть займет позицию «Данталиона».
— Приказ уже передан, господин.
Капитан Вейлон Кейл был старый вояка. Он служил еще в пору приведения к Согласию Крантара VII, участвовал в космической дуэли с архонтом М’аурром и даже, по слухам, в молодости был рядовым на борту старого «Альказара астра» при Эйдоликанском Крушении, где орден потерял великого Ориакса Данталиона. Сцепив руки за спиной, командир корабля повернулся к главному экрану в носовой части капитанского мостика.
Сейчас на большом многоэкранном дисплее были видны лишь мерцание космоса и порой — рябь помех. Без увеличения даже бой в бездне между боевыми кораблями первого ранга мог затеряться в черноте между звезд. Задним фоном на большинстве мониторов сияло красное пятно Вандис. Поверхность угасающей звезды кипела, испуская последние волны жара. Солнце находилось так близко, что орочьим кораблям приходилось действовать не таким тесным строем, чтобы избежать коронарных вспышек, — необычное для них стремление к самосохранению, которое Тейн учел в тактическом плане. В одном из углов экрана виднелся уничтоженный крейсер типа «Оберон». Фрегаты «Очищенный» и «Благородный дикарь» двигались в сторону поля обломков, и щиты их дрожали: они медленно вытягивали на буксире потерявший ход «Парагон».
Тейн нажал клавишу, и на вспомогательном экране появилось схематичное изображение флота Образцовых Кулаков.
Фрегаты шли впереди основных сил, прикрывая его от истребителей и торпед, но уже успели ввязаться в ближний бой с орочьими кораблями прикрытия. Крейсер «Серый егерь» двигался согласно приказу, чтобы оказать поддержку. Обновление данных показало удары по щитам и орудийный огонь. Из легких кораблей лишь специализированный фрегат «Эксцельсиор» держался поодаль, сопровождаемый парой малых фрегатов, словно боевыми псами. Пальцы Тейна снова прошлись по инфодисплею. Изображение приблизилось, и стало возможно разглядеть три золотые аквилы под предводительством «Данталиона», смещающиеся в сторону второй, менее значительной флотилии Черных Храмовников, застрявшей среди орочьих кораблей, как заноза в брюхе грокса.
По корме прошли отголоски удара, рассредоточенного щитами.
— О чем вообще думает Церберин?
Кейл обернулся и с виноватым видом заглянул в глаза Тейна:
— Не берусь делать предположения относительно того, что на уме у Первого капитана, господин. Но последние данные с «Данталиона» содержат координаты «Обсидианового неба» и кое-что о приближении орочьего флагмана. Судя по текущему вектору, он пытается фланкировать этот корабль или же увести его подальше от Черных Храмовников.
— Он меня вынудил. — Тейн подвинулся на троне так, что оба сабатона стояли на полу, а сам он подался вперед. Он собрал закованные в латную перчатку пальцы в щепоть и заворчал. — В общем, можно действовать, пока мы не потеряли совершенно бездарно еще три корабля. Командир, велите флоту встать в строй и приготовиться к атаке. Цель — защитить «Обсидиановое небо» и его таинственный эскорт.
Кейл молча повернулся на каблуках, указал через стол рукой на вокс-связиста и кивнул, давая понять — «пора». Около десятка членов экипажа, обслуживающих многоярусный, похожий на клавиатуру органа пульт, пришли в движение, начали переключать провода, устанавливать вокс-контакты. Всем этим они занимались под пристальным надзором облаченного в красную рясу техноадепта и младшего офицера — девушки по имени Тил.
— «Покорный» рапортует о готовности.
— «Жиллиман» рапортует о готовности.
— «Несломленный» рапортует о готовности.
— «Серый егерь», сэр, — сказала Тил, перебивая длинный список и поднимая глаза от пульта управления, чтобы лично передать сообщение. — Сигнал прерывается, но корабль передает, что его сильно обстреливают с расстояния, превышающего охват ауспика. Просит разрешения нарушить строй.
— Но орки не могут активно целиться в него с такого расстояния, — сказал Тейн. — Разрешения не даем.
— Забрасывают удочки, — пробурчал Кейл. — Надеются, что кто-нибудь клюнет.
— Их желание исполнится. Отдать распоряжение всем кораблям идти в нашу сторону! — Тейн сжал два бронированных кулака на подлокотниках железного трона и встал. — Полный вперед, командир, стрелять по готовности.
«Альказар достопамятный» был могучим зверем. Его палубы сотрясались от вырабатываемых мощностей, необходимых для поддержания впечатляющего разнообразия орудийных систем и щитов. Он не урчал, но рычал. На борту его было трудно находиться — двигатели были приведены в рабочее положение и не расположены делиться неуязвимостью.
Боевой дух корабля вибрировал сквозь сабатоны Тейна, проникая в глубь его существа, словно мощь и воля самого примарха.
— Сэр, — позвал связист, работающий в ауспиктории. — Мы видим «Обсидиановое небо».
— На экран!
Образы, кружившие по главному обзорному дисплею, исчезли. Их сменило панорамное изображение, зернистое, словно предназначавшееся для куда меньшего монитора. Завихрения помех проносились одно за другим, но было яснее ясного, что именно видно. Все притихли. Завыли сигналы тревоги и приближения. Заверещали консоли. Служители сняли наушники и в ужасе воззрились на экран. Тейн осознал, что провел ладонью по рту.
Это было «Обсидиановое небо». Они наблюдали за его последними минутами.
В холодной тишине максимального увеличения на его корме расцвела серия взрывов. Щитов больше не было. Закружились куски покрытой черной эмалью обшивки, словно миниатюрная кольцевая система вокруг газового гиганта. Изображение дрогнуло и стало более размытым, словно мощь взрывов каким-то образом повлияла на передачу данных. Мощнейшие выбросы помех ослабли. По экрану заметались трассирующие снаряды. Над «Обсидиановым небом» и по отношению к «Альказару достопамятному» — позади него — находился другой крейсер Адептус Астартес. Их носы были так близко друг к другу, словно они готовились принять последний бой: два старых воина, спина к спине, осажденные врагами. Торпеда оторвала кусок от шпиля. В вакуум рванулся выброс сжатого воздуха, осыпая «Обсидиановое небо» кусками металла.
