Впервые в своей жизни Марит Ос вернулась домой с работы рано. Любопытной фру Гросен она сказала, что плохо себя чувствует, и ушла. Это было неправдой, но девушка решила, что иногда ложь позволяет избежать лишних разговоров. А говорить сейчас Марит не хотелось. Ей хотелось подумать.
Нельзя занимать ответственную должность в учреждении, где к людям относятся так, как здесь, в Подземелье. Со сборщиками отходов обращались отвратительно, да и с пекарями тоже плохо. Марит всегда понимала, что работа в Подземелье далека от приятной, но она не представляла, что это настолько скверно. И вот теперь она это узнала наверняка. Можно ли вообще, зная всё это, продолжать работать в «Главвафле»?
Марит Ос спустилась в метро и присела на скамейку рядом с певицей Стеллой. На сей раз та исполняла старинную народную песню в стиле блюз. Прекраснее и печальнее этой песни Марит ничего раньше не слышала. И хотя песня была о пастухе, потерявшем одну из своих козочек, Марит казалось, что песня – о ней и голубоглазом Сильвестере.
– Можете спеть эту песню ещё раз? – попросила Марит Стеллу, пошарив в карманах в поисках монетки.
– Не надо денег, – ответила Стелла. – Я спою её ещё раз просто так. Но когда я закончу, ты мне расскажешь, почему ты такая грустная.
– Ладно, – согласилась Марит.
Пожилая женщина звучным грудным голосом исполнила песню ещё раз, и Марит начала своё повествование. Девушка собиралась рассказать только о проблемах на работе, ведь больше всего её мучило то, что приходилось скрывать свои мысли. Но общаться со Стеллой было настолько приятно, что Марит рассказала ей всё без утайки.
– «Главвафля» – плохое место, – заключила Стелла, как будто знала о работе здесь гораздо больше, чем ей поведала Марит.
– Да, – сказала Марит и вздрогнула, услышав, насколько сердито это прозвучало. Марит беспокойно осмотрелась: не слышал ли их кто?
– Что бы ты хотела изменить?
– Я хочу, чтобы сотрудники нижних этажей больше не работали в такой ужасной темноте.
– Этого мало, – продолжала Стелла. – Но твоя мысль кажется мне здравой. И ты не единственная, кто так думает.
– Правда? – спросила Марит. – А кто ещё?
– Например, Сильвестер.
Марит покраснела.
– Вы его знаете?
– О, видишь ли, я знаю всех, – лукаво улыбнулась Стелла. – Но как ты собираешься изменить существующий порядок?
– Я? – удивлённо спросила Марит. Ей стало страшно от одной мысли, что менять существующий порядок придётся именно ей, и она вся сжалась. – Ну я же не могу…
Марит встретилась взглядом со Стеллой и осеклась. Стелла убрала гитару и взяла трость. Она выглядела усталой.
– Вам помочь? – спросила Марит.
– Всё в порядке, – ответила Стелла. – Теперь ноги почти уже не болят. Но что ты собираешься делать с работой?
– Я могу отказаться… – стала объяснять Марит.
– И ты считаешь, что тогда всё будет хорошо?
Марит ответила не сразу, хотя уже знала ответ.
– Нет, – сказала она. – Всё останется по-прежнему.
– Как же тогда ты сможешь повлиять на ситуацию? – поинтересовалась Стелла.
– Похоже, мне всё равно придётся согласиться на эту работу, – ответила Марит, расправляя плечи. – Возможно, тогда я смогу на что-то повлиять…
Новые времена для Марит
Марит Ос приняла предложение Хансена-Высочансена, но выдвинула одно условие: Бьёрнар Сивертсен тоже должен работать на одиннадцатом этаже.
– Что за неслыханная наглость! – обиженно возмутился Хансен-Высочансен. – Никогда такого не было и не будет!
Но он всё-таки уступил Марит, хотя и был изумлён заявлением девушки. Несколько раз во время собеседования Марит замечала, что генеральный директор смотрит на неё с любопытством, как будто она принадлежит к незнакомой ему породе людей. Марит это понравилось.
В «Главвафле» слухи распространяются быстро, и уже в обеденный перерыв все сотрудники знали о произошедшем в офисе генерального директора, но делали вид, как будто ничего не случилось.
Они не хотели, чтобы кто-то подумал, будто они завидуют. Но они завидовали. Они посматривали на Марит и перешёптывались:
– …одиннадцатый этаж!
– …почти на самом верху…
– …как ей это удалось?
– …подхалимка…
Марит пыталась подслушать, о чём переговариваются и шепчутся у неё за спиной, но это оказалось непросто. За столом рядом с ней и Бьёрнаром Сивертсеном было несколько свободных стульев, которые никто не спешил занимать.
– Как будто я заразная, – шепнула Марит Бьёрнару.
– Да брось ты, – хихикнул здоровенный администратор и покраснел. Происшедшее не укладывалось у него в голове. И он не знал, что сказать. – Представляешь, наверху используют стоваттные лампочки! Сто ватт! И окна моют каждый день!
– А меня отправляют на обучение, – сказала Марит. – В отель.
Бьёрнар был рад за Марит. Все знали, что на обучение в отель отправляют только самых способных и самых успешных. Бьёрнар немного завидовал ей и смущался, поэтому Марит поскорее сменила тему:
– Как дела с подогревателем вафель?
– Никак. Он слишком большой, – пробурчал Бьёрнар, но тут же полез в карман за ещё одним листком. – Вот моё новое изобретение. Варенница!
– Ой, какая замечательная! – вдруг произнёс чей-то голос.
Рядом с их столиком стояла девушка. У неё были короткие светлые волосы и ямочка на одной щеке. На девушке было цветастое платье. Она посмотрела на рисунок Бьёрнара и сказала:
– Но разве не проще положить все ягоды в кастрюлю и сварить? Я всегда так делаю.
– Именно, – ответил Бьёрнар. Он как будто уже позабыл о своём изобретении.
– Можно присесть? – обратилась к Марит незнакомка. – Меня зовут Аманда. Кстати, поздравляю с новой работой!
Аманда села за стол.
– Спасибо, – поблагодарила Марит. Ей было приятно, что с ней заговорили. Бьёрнар снова углубился в свои рисунки. Он изучал их и бормотал что-то себе под нос.
– Помню, когда меня повысили, – вздохнув, сказала Аманда, – со мной никто не разговаривал целый месяц…
Она взяла вафлю, прикрытую салфеткой, с тарелки, подержала секунду перед собой и разом положила в рот.
– Ой! – воскликнула Марит. – Эта вафля… она так похожа на…
– Уф-ф, ну ладно, я побежала, – перебила Марит Аманда, посмотрев на часы. – Мы непременно скоро увидимся.
Аманда подмигнула Марит, слегка коснулась руки Бьёрнара и исчезла.
