И вот тут-то Ваня и включился.
Именно молодой княжич предложил отцу переименовать Казань в Юрьев-Камский и пожаловать им брата своего. Более того, наградив вдобавок к титулу князя Дмитровского и Можайского еще и новым княжеским достоинством – Болгарским. Дабы был у него резон те края укреплять да обживать.
Андрей Васильевич Большой – главный бунтовщик великокняжеской семьи – к тому времени уже осваивал строгое монашеское послушание и не смог вмешаться. Остальные же братья вполне поддержали такой шаг Ивана III свет Васильевича.
Щедрый подарок. Очень. Поэтому настрой Юрия Васильевича по отношению к брату своему старшему был самый что ни на есть благожелательный. А особенно к сыну его. Ведь выспросил он у Великого князя, кто советы те добрые ему советовал.
– Слышал уже, что отец твой желает увеличить твою сотню? – после небольшой паузы спросил дядя.
– Слышал, – кивнул Ваня. – Нужно новое подворье для них ставить. По весне и начнем. Но большой отряд – большая морока.
– Понимаешь сие? – приятно удивился Юрий Васильевич.
– Хоть и мал, но такие вещи уже разумею. Нужно думать о том, как да что изменить, дабы разумно, удобно и полезно стало.
– Опять менять все хочешь? Отчего не желаешь делать по обычаю?
– Сотня ведь вышла добрая?
– Добрая.
– А она не по обычаю привычному. Вот и думаю своим задумкам далее следовать. Вреда ведь они не приносят.
– То верно, – чуть помедлив, согласился дядя. Ему не стоило труда узнать о том, кто проводил расследование об отравлении Великой княгини Марии Борисовны. Но вред ли то, что брата постигла справедливая кара? Вопрос.
– На самом деле я думаю, что всадники – дело хоть и доброе, но другим надобно заниматься. Да скорее, нежели супротивники наши.
– Это чем же?
– Огненным боем. Как большими орудиями, так и пехотой с малым боем в руках.
– Пехотой? – удивился дядя непривычному слову.
– Пешцами. Но только пешцы – уничижительно звучит. А пехота – непривычно, оттого и лучше. Дурного в то слово никто пока не вкладывает.
– Дались тебе эти пешцы.
– Пехота, дядя, это сила. Ежели к ней с умом подойти. Али ты не слышал, что творят османские войска? Самая их сила – янычары – пехотинцы, вооруженные огненным боем. А в далеких Альпах, что подле древней Италии торчат из земли, проживают швейцарцы, наводящие ужас на всех своих соседей. И они тоже в пешем порядке дерутся. Хотя и королевство франков рядом с их славной конницей, и италийские земли полны прекрасных конных отрядов. Да и вообще, сказывают, что в зело далекие времена, когда жили древние кесари Рима, пехота решала исход почти всех битв.
– Брешут, – уверенно произнес Юрий Васильевич.
– Может, и так, – охотно согласился Ваня.
А чего ему спорить? Юрий Васильевич был по-своему прав. Ведь пешие рати исчезли на Руси в XI веке, когда Владимир I Святой завершил перевод дружин в конный строй. С тех пор так и повелось, что на просторах Руси имелась практически исключительно конница, по случаю становившаяся судовой ратью
[53].
О том, что те же ушкуйники были «младшими сыновьями» из новгородского городового полка, то есть представителями воинской аристократии, Ваня узнал только в этой эпохе. И они ходили на ушкуях добывать разбоем себе средства на доброе снаряжение. Там, в будущем, он слышал о них, почитая за простых грабителей речных. Но все оказалось намного любопытнее. Особенно в свете того, что ушкуйники активно промышляли работорговлей как крайне выгодным бизнесом и не сильно уступали в нем татарам. Только ходили не на Русь, а либо к тем же самым татарам, либо к народам Севера, отлавливая их промеж сугробов и оленей, дабы потом продать крымцам али еще кому.
Конечно, совсем пешцы никуда не девались, как на Руси, так и в Европе. Однако они находились в нише вспомогательного персонала, что шел с обозом, обслуживая интересы рати. В будущем таких назвали бы нестроевыми, ибо в поле они не сражались и при первой опасности тупо разбегались в разные стороны.
Ваня знал о том, что Иван IV, прозванный за ласковый нрав Грозным, утвердил своих стрельцов только во второй трети XVI века. А до того вроде как имелись иррегулярные отряды стрелков огненного боя – пищальщиков. Но когда это повелось? Вопрос. Здесь и сейчас ничего подобного пока не было. Да и окрест тоже. Вот и дивится воевода. Посему княжич и пустился в уговоры.
– Но попробовать стоит, – продолжал Ваня. – Вдруг что дельное выйдет? Раз уж у магометан дело выходит, так чего нам стесняться?
– Так пробуй.
– Отец не желает. Говорит, что ратников в пехоту никак нельзя ставить не для приступа по случаю, а насовсем. То унижение их достоинства и чести.
– И правильно говорит, – кивнул дядя.
– Так, может, набрать всякого вольного люда, охочего к такой службе? Из бедных, да горячих.
– Еще скажи – крестьян, – фыркнул Юрий Васильевич.
– Дохлые уж больно. А то бы и из них можно было бы нанимать. Чай, альпийские рати пешие не все из добрых ратников собраны.
– О дурном ты думаешь.
– Дядя, помоги. Если провалится дело – перед людьми покаюсь, что был дурак и советов твоих не слушался. Но уж больно попробовать хочу.
– Помогу, – после недолгого колебания согласился Юрий Васильевич. – Но при условии, что ты сотню свою конную не забросишь. Как ее отец твой увеличивать станет – не ясно пока. Может, припишет к ней вдвое, а то и втрое к тем, что есть.
– Не брошу, – твердо произнес Ваня.
После они переключились на обсуждение куда более насущных дел. Юрий Васильевич прознал про оборону Мурома от татар, в которой участвовал княжич. Вот и стал расспрашивать. Ведь держать много войск на Булгарских землях он не мог. Дорого слишком. А тюфяки дробового боя выглядели крайне выгодным и интересным решением.
Это было особенно актуальным и очень важным делом в условиях разгрома, что учинили ратники в Юрьеве-Камском и его окрестностях. И на будущий год учинят. Ибо замирять враждебное настроение населения в той ситуации можно было только силой, пуская кровь и чиня страшное разорение. По-монгольски. То есть говоря на понятном и не требующем перевода языке.
И Ваня охотно делился опытом. В деталях и пояснениях. Надеясь на то, что дядя сможет удержать тот регион малой кровью.
