– Ну вот, опять, – пробормотал Брейдон.
Мак взглянул через плечо и увидел, как по проходу на высоченных каблуках стремительно идет Лени, а за ней по пятам следует Рикер. На любое мероприятие эта женщина надевала туфли на невероятных шпильках.
– Скажите семейному вышибале, что я могу сама вести машину. – Лени с упрямым выражением скрестила руки на груди и топнула ногой.
Мак чуть было не рассмеялся такому детскому поведению, но сдержался. Лени палец в рот не клади, может задать жару.
– Ей снова угрожали, – заявил Рикер ровным, спокойным тоном. – Она вам не скажет, потому что не хочет никого беспокоить.
– А если бы ты не совал нос в мои дела, то тоже ничего бы не знал, – огрызнулась Лени.
Брейдон поднялся.
– Черт возьми, снова угрожали? Кто на этот раз?
Боже, эти угрозы когда-нибудь закончатся? Может, безопаснее перевезти семью в более надежное место?
А что с Дженной? Мак должен защитить ее, чего бы это ни стоило. Она ассоциируется с его семьей и поэтому автоматически в зоне риска.
Лени пожала плечами.
– Я не знаю, от кого это пришло, и мне все равно. Просто какой-то хакер немного действует на нервы. Это не Шейн, и я справлюсь сама.
Мак собрался с последними силами.
– Пусть Рикер проводит тебя до дома. Нет причин отказываться.
– Я большая девочка, – прошипела сестра сквозь зубы. – Ты бы стал просить Рикера взять тебя за руку, если бы тебе угрожали?
Мак и Брейдон переглянулись. Рикер стоял молча, сунув руки в карманы, не сводя глаз с Лени.
– Так я и думала. Ну, все, я иду домой. Одна. С удовольствием напишу каждому из вас эсэмэску, как только доберусь, чтобы вы знали, что злой серый волк меня не тронул.
Лени наклонилась и обняла Брейдона.
– Люблю тебя. Скажи Заре, что я позвоню ей завтра, и мы куда-нибудь сходим вдвоем.
– Она будет рада, – ответил Брейдон.
Лени обняла Мака, он сжал ее и сказал:
– Не упрямься. Пусть Рикер тебя отвезет.
Лени выпрямилась и улыбнулась.
– Спокойной ночи, большой брат. – Повернулась, расправила плечи и посмотрела на Рикера. – Я понимаю, что ты беспокоишься, но не стоит. Спокойной ночи.
И величественно, прямо как их мать Элизабет О’Ши, она вышла из зала с гордо поднятой головой и царственной осанкой.
Мак бросил взгляд на Рикера.
– Что посеешь…
Рикер, держась на расстоянии, медленно последовал за Лени.
– Эти двое точно подерутся сегодня, – прокомментировал Брейдон.
– Рикер неплох, но я ставлю на Лени. Она в бешенстве, а он никогда не обидит женщину.
– А что насчет тебя? – Брейдон откинулся на плюшевую спинку стула. – Ты уклонялся от любых вопросов, касающихся Дженны, и я был уверен, что она появится здесь в твой звездный день.
Мак фыркнул:
– Не спрашивай.
– Позволь мне заняться немного твоими проблемами, – настаивал Брейдон. – У нас выдался успешный вечер, Зара отдыхает, мы с тобой вдвоем. Выкладывай.
И вот Мак уже ловит себя на том, что рассказывает в деталях о последних двух неделях, словно женщина-болтушка. Но он нуждается в совете Брейдона и с удовольствием готов отвлечь брата от проблем с Зарой.
– Значит, вы притворились, что помолвлены, а сейчас что? Ты вообще хочешь быть помолвленным?
Мак запустил руку в волосы.
– Черт, я и сам не знаю, чего хочу. Уверен, я хочу вернуть ее, и не только в качестве друга, но зайти так далеко – сомневаюсь.
– И ты не видел ее целую неделю?
Мак покачал головой. С тех пор как говорил с Рикером по телефону, а она смотрела на него, как на монстра. Мак никогда не сможет забыть это. Он предпочел ей работу и наверняка ранил Дженну.
– Думал, разберусь со всем, но прошла неделя, а я до сих пор не знаю, как подойти к ней.
Брейдон засмеялся.
– На коленях, парень. Будь готов унижаться и угождать, я через это проходил. Невыносимо для самолюбия, но, в конце концов, оно того сто́ит.
Мак знал, что Дженна сто́ит всего, чего угодно, но хочет ли он рисковать ее счастьем ради собственного эгоистичного желания быть с ней? Не устанет ли она от всех секретов, тайн, увиливания от ответов на вопросы, которые у нее обязательно появятся?
Манускрипты по-прежнему не найдены. Мака буквально распирало от беспомощной ярости и нетерпения, что он никак не может до них добраться. Тем не менее кое-что было в его власти.
Он готов бороться за свою девочку.
Дженна перевернулась в постели и замерла. Откуда этот аромат чая с манго? И еще чего-то. Похоже, выпечки? Что?
Она жила одна, поэтому любой запах, доносящийся из другой комнаты, вызывал беспокойство.
Дженна села в кровати. Откинула одеяло в сторону, на цыпочках подкралась к двери и чуть приоткрыла ее. С определенной точки просматривалась вся кухня. То, что Дженна увидела, ошеломило ее.
Мак. Он хозяйничал на кухне, словно у себя дома. Нужно было забрать у него ключ, когда она ошарашила своим неожиданным появлением в его доме, но Дженна была слишком обижена и зла. Тогда ей хотелось одного – исчезнуть с его глаз долой, прежде чем расплачется, и Мак поймет, как сильно ее обидел.
Интересно, что он здесь делает спустя неделю молчания?
Как бы то ни было, она не поддастся. Дженна развернулась, пошла в ванную и как ни в чем не бывало проделала привычный утренний ритуал. Умылась, забрала волосы назад и почистила зубы. Сегодня воскресенье, ее цветочный магазин закрыт. Она, как обычно, наводит порядок. Но даже не будь Мака в соседней комнате, ей не хотелось этим заниматься.
За последние две недели она пережила все – от радостной эйфории до самой глубокой депрессии. Что бы ни делала, Дженна не могла выбросить Мака из головы. У них слишком много общих воспоминаний. Фильмы, еда, случайные магазинчики рядом с ее домом, бесчисленные места, которые хранят память о них двоих. Очень непросто вот так взять, собраться и начать жить.
Как безнадежно это звучит! Скажем, она может, но не хочет, поскольку еще не до конца преодолела свою хандру. Мак ранил ее, ранил очень сильно, и Дженна сомневалась, сможет ли когда-то по-настоящему оправиться.
На Бора-Бора он был настойчивым, возбуждающим и положительно идеальным. Потом она видела, как он спрятал свои чувства, прикрылся работой и заставил ее уйти. Нет, она не станет умолять. Она слишком уважает себя, чтобы просить мужчину остаться. Мак пытался игнорировать собственные чувства, а Дженне хотелось, чтобы он просто признался себе в них.
И она недоумевала, уж не поэтому ли он пришел к ней сегодня утром? Но раз уж он здесь и готовит ей завтрак, она, по крайней мере, может его выслушать. А потом решить, что делать.
