Книга Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше, страница 16. Автор книги Джакомо Маццариол

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше»

Cтраница 16

Она еще какое-то время сидела у меня на кровати, скрестив по-турецки ноги, а потом уходила общаться с Кьярой и Аличе, с каждой – на разные темы.

Мои дни и недели проходили под знаком тетиных дисков. Музыка помогала вылавливать эмоции из того океана чувств, в котором я плыл. В сачок попадались карпы. На удочку – форель. На острогу – сиги. На червячков клевали дорады, на искусственных мух – щуки и тунцы. И точно так же The Smiths служили наживкой для печали, а Sex Pistols выуживали злость и неуверенность. А если я ставил «Битлз», меня сносило неожиданными волнами безмятежности.

Тогда, в тринадцать лет, я был словно чистая виниловая пластинка, бороздки на которой должна была прорезать сама жизнь.

* * *

Однажды нам объявили, что синьоры Пиделло («этой, по искусству») какое-то время не будет, и ей на замену пригласили учителя-мужчину. Тогда-то и появился тот тип, который считал, что обязательно должен строить из себя симпатягу. Ну, вы поняли, да? Есть такие люди. Типа он не преподаватель, а лучший друг. И вот он зашел в класс и, чтобы дать нам почувствовать себя важными и значительными, предложил всем по очереди представиться. Стандартный прием, жуткая тягомотина. Третий класс! Я уже давно все про всех знал. Лоренцо классно играет в футбол. Маттео шпарит на английском круче оксфордцев. Элиза пишет стихи. И так далее. Я решил было подремать часок, но тут вдруг он попросил, чтобы мы добавили к рассказу о себе несколько слов о любимой музыке.

Хм, интересно, подумал я.

Выяснилось, что Лаура слушает Моцарта. Якопо – хип-хоп. Прекрасная Арианна, на которой я хотел жениться, – Mumford & Sons. Но в основном народ сидел на низкопробной попсе; я, если мне случайно попадалось такое по радио, поскорее переключался на другую волну, чтобы вроде как не заразиться.

– Меня зовут Джулио, я слушаю The Black Eyed Peas и играю в футбол. Переехал сюда два года назад. Еще я читаю детективы… люблю гулять и кататься на лыжах… э-э-э… – Приближалась моя очередь. – В общем, все, – закончил он и сел.

– Спасибо, Джулио. Кто следующий?

Я встал.

– Всем привет. Меня зовут Джакомо. Джакомо Маццариол. Я играю в баскетбол, хотя я и не очень высокий. Люблю смотреть фильмы. Слушаю… – Я чуть было на полном серьезе не выдал весь свой список. Я реально собирался это сделать: впервые мне представилась возможность показать, как круто я разбираюсь в музыке – они там в Rolling Stone мне и в подметки не годятся! Но в последний момент что-то меня остановило. Я мог сказать все что угодно. Никто не знал, что мой любимый вокалист – Роу Рейнольдс из Enter Shikari или что на тумбочке у кровати я держу фотографию дедушки. – Слушаю Тайо Круза, – услышал я собственный голос.

Я сел.

– Спасибо, Джакомо. Замечательно! – воскликнул препод с совершенно не соответствующим ситуации воодушевлением, и я даже на секунду испугался: вдруг он сейчас заставит всех мне аплодировать?

Ничего замечательного в моем рассказе не было. Но Тайо Круз… Я что, правда так и сказал: «Тайо Круз»? Это убожество? Распевающее Break Your Heart и Hangover – самые слащаво-пафосные песни за всю историю музыки? Но зачем я произнес это имя? Почему не сказал правду? Почему снова спрятался?

Народ продолжал представляться. Когда все закончилось, препод, сияя от счастья, изобразил благодарный поклон. Наши рассказы он подробно законспектировал в блокноте. Зачем, подумал я, если через две недели его здесь уже не будет?

Прозвучал звонок на перемену, и все ринулись к выходу; каждый раз устраивалось соревнование, кто первым выбежит во двор. Я не двинулся с места, словно прирос к стулу. Мне не хотелось есть. Не хотелось выходить на улицу. Не хотелось, чтобы солнце светило в окна; вот бы кто-нибудь их загородил. Я сидел, уставившись невидящим взглядом на вырезанную на парте дату смерти Марата: 1793. Если я мог сочинить про себя такое, думал я, если сумел вообразить, будто люблю Тайо Круза, то могу вообразить что угодно. Например, насчет Джо. Что его не существует. Могу и дальше соблюдать границу между своей комнатой, домом и школой. Могу делать вид, что не ищу ответов, и отметать все вопросы.

Я не заметил, как закончилась перемена и вернулись одноклассники. Не слышал, что дальше было на уроках, что задавали на дом. Я был в полной прострации. Когда прозвенел звонок с последнего урока, я на автомате поднялся, сунул в рюкзак учебники и пенал, так и пролежавшие весь день на парте без дела, и пошел к двери. В коридоре кто-то положил мне руку на плечо, и я обернулся.

Арианна. Мое сердце перестало биться.

– Джек?

– Да?

– Можно вопрос?

Я молча кивнул.

– Это неправда, что ты любишь Тайо Круза. – Она скользнула взглядом от моего лба к подбородку, потом к щекам, потом к носу, как если бы искала на карте красную точку с надписью: «Вы находитесь здесь».

– Неправда, – произнес я, отмечая у себя полное отсутствие стыда и любых других чувств, в том числе иронии.

– Ну и? – Она нахмурилась, ожидая продолжения, оправдания. Но сказать мне больше было нечего.

Если и существовали какие-то слова для объяснения, то – увы! – мне они были неведомы. Если и существовали мысли, способные просветить меня насчет себя самого, то как их думать, я не знал. Если и были некие приспособления, с помощью которых я мог навести порядок в своих чувствах, то в моем ящике с инструментами они точно отсутствовали.

Через несколько секунд Арианна, так ничего и не дождавшись, едва заметно сдвинулась вправо, и ее тут же подхватил несущийся к выходу поток толстовок, бурлящий пинками и смешками. А я, смущенный, так и стоял истукан истуканом.

Мы все – летучие рыбы

Всю зиму я ощущал беспокойство, которым нередко сопровождается зарождение осознания. В новый год я шагнул с отчаянным желанием новизны. Мне требовалась хорошая встряска.

Тогда-то я и познакомился с Бруном и Скаром. На одном из тех музыкальных фестивалей в ораторио [5], где выступают местные группы. Каждая группа приводит с десяток друзей, и собирается приличное количество народу, почти как на настоящем концерте. У них был дуэт: «Брун & Скар». Два гитариста-вокалиста. Они выделялись на общем фоне. Не играли новомодные песни, не изображали рэперов и не заплевывали слюной микрофон. Под шум в зале они извлекли из шляпы такие композиции: The Passenger Игги Попа, Starman Боуи и Blowing in the Wind Дилана, последнюю – в несколько более тяжелом варианте. Я знал, что они учатся классом старше; на качество исполнения я особого внимания не обращал: главное – репертуар, а репертуар говорил о том, что мы можем подружиться. У меня был бзик – выбирать друзей в зависимости от их музыкальных предпочтений, и, когда эти предпочтения шли вразрез с моими, я тут же находил предлог, чтобы слинять.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация