Это была полная ерунда. Вплоть до гонки в Малайзии мне так и не удалось должным образом взглянуть на дефлекторы. Но даже если и так, это не меняет того факта, что Ferrari выиграла гонку с несоответствующими правилам дефлекторами.
На фоне последовавшего затем слушания Апелляционного суда даже Испанская инквизиция выглядела бы прилично. К сожалению, я не могу вдаваться в подробности, опасаясь привлечь нежелательное внимание к своим друзьям. Достаточно будет сказать, что Чарли Уайтинг был «в отпуске» и потому не мог заявить о своих выводах. Как бы там ни было, решение судей гонки было отменено, и в мгновение ока мы перестали быть чемпионами. По правде говоря, ошибиться так же, как ошиблась Ferrari, довольно легко, но то, что им за счет своего статуса вновь удалось выйти сухими из воды после исключения из протоколов, меня по-настоящему раздражало. Я абсолютно уверен, что, окажись мы на их месте, нам бы это с рук не сошло. В общем, на финальную гонку мы отправились на нервах и за счет обостренного чувства справедливости были полны решимости бороться.
В тренировках Ирвайн разбил машину в шпильке и в квалификации занял только пятое место. Шумахер завоевал поул, разделив первый ряд с Микой. Это означало, что Ferrari будет пытаться придумать стратегию, которая позволит Ирвайну приблизиться к Микке. У Ирвайна было преимущество в 4 очка, поэтому ему не обязательно было обгонять Хаккинена, но если Мика финиширует вторым, а Ирвайн – пятым, тогда чемпионом бы стал Мика.
В субботу вечером мы сели обсуждать сценарии гонки. Если Шумахер сделает так-то, чем мы будем крыть? А если Ирвайн поступит вот так, как мы должны реагировать? Мика тоже там был – в крошечный выбеленный офис над паддоком «Сузуки» вообще набилось много народу. Час или около того мы обсуждали каждую возможную перипетию гонки, и вдруг Мика молча встал и, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Знаете, он был абсолютно прав, сделав это. Все становилось слишком сложным, и таким образом проявилась внутренняя уверенность Мики и финская невозмутимость. Я верю, что он просто подумал: «К черту все это, я просто выиграю гонку». Это был признак того, что у Мики именно тот тип мышления, который отличает великих пилотов. Несмотря на то что всего несколько дней назад ему сказали, что он чемпион, а потом отобрали титул, Мика мог справиться с этим только одним образом: провести последнюю гонку, выдержав прессинг. Очень немногие с этим справились бы.
Мне очень нравился Мика. Он вел себя как образцово-показательный финн, ограничиваясь минимумом слов – пока не пропускал парочку стаканов «финского белого вина» (водки) и использовал максимальное количество слов. С ним было очень приятно работать. Стоило найти время и попытаться понять, чего он хочет от машины, и Мика обязательно вознаграждал это доверие. В конце брифинга он мог просто уйти вплоть до следующей сессии – будь то даже квалификация или гонка – и полностью доверял нам принятие решений – это совершенно иной подход по сравнению с Аленом Простом или Себастьяном Феттелем. Иногда пилот может потеряться в огромном количестве информации и стать за рулем слишком механическим – действовать по бумажке, а не по собственным ощущениям. Впрочем, если посмотреть на результаты, станет ясно, что оба подхода могут работать эффективно.
Мика выиграл гонку. Он прошел Шумахера на старте и оторвался от пелотона. На финише у него был отрыв пять секунд и второй титул чемпиона мира. Ирвайн на полторы минуты отстал от Шумахера и финишировал третьим. Ди-Си, увы, разбил машину, а то сам мог быть третьим.
Кроме того, двойной подиум в финале принес Ferrari Кубок конструкторов – первый с 1983 года, но мы были очень рады за Мику. Он ехал превосходно – по-чемпионски. Его пилотаж был превосходным – настоящий знак чемпиона. Он разгромил Ferrari.
А я? К концу сезона я был изнурен. Инцидент с дефлекторами стал для меня низшей точкой сезона и опустошил меня – и ментально, и физически, я уже не говорю о том, что из-за него треснул мой брак.
В попытке расслабиться мы с Мэриголд уехали. Неделя в Дубае немного помогла, а после этого Рон организовал поездку в Лас-Вегас на бой Леннокса Льюиса с Эвандером Холифилдом. Мы остановились в потрясающем люксе в Bellagio с окнами от пола до потолка и панорамным видом. У нас были места в первом ряду, у Мэриголд и Лизы Деннис были светлые платья. В заляпанном кровью одного из боксеров платье Лиза Деннис визжала от восторга – в истинно калифорнийском, ковбойском стиле. Мэриголд была не так очарована, но поездка получилась потрясающей. И все-таки это был не очень расслабляющий перерыв.
Глава 57
Болид 2000 года был третьей эволюцией автомобиля 1998-го и в целом очень конкурентоспособной машиной. За две гонки до конца чемпионата Мика лидировал в общем зачете, на два очка опережая Шумахера, а в Кубке конструкторов мы были впереди Ferrari на четыре балла. В конечном итоге наш сезон был испорчен проблемами с надежностью двигателя – в США, например, Мика ехал к уверенной победе, но вынужден был сойти из-за отказа мотора. Шумахер выиграл свой третий титул, а Ferrari стала лучшей командой. Так начался период господства дуэта Ferrari и Шумахера, который продолжался еще 4 года.
Для меня главным событием 2000 года стал инцидент, который произошел в августе, когда Рон пригласил нас с Мэриголд, а также Мартина Уитмарша с супругой Дебби в свой дом на юге Франции.
Сидя у бассейна, Рон сказал нам с Мартином: «Слушайте, в долгосрочной перспективе я хочу, чтобы вы двое получили ключи от McLaren. Я отойду от дел. Вы вдвоем сможете управлять командой».
«Хорошо, это здорово, – сказал я. – Но когда это произойдет?»
«Ну, – ответил он. – Я пока не готов называть конкретные сроки. Но послушайте, я хочу убедиться, что вы тоже этого хотите. Так вы готовы на это или нет?»
К моему удивлению, Мартин сказал «да», еще раз продемонстрировав свою лояльность. Но я был не готов к этому и сказал: «Ну, нет, прости, Рон. Как бы мне того ни хотелось, я не готов обещать, что буду сидеть здесь бесконечно, ожидая твоего выхода на пенсию».
В тот день на юге Франции гулял холодный ветер. У Рона масса сильных сторон, но есть и существенные недостатки. Один из них – ожидание беспрекословной и безвременной верности от сотрудников. Стоило мне показать, что я к такому не готов, наши отношения пошли на спад и уже никогда не были прежними. Перекрасить свой кабинет – это одно, но не склонить колени пред столь щедрым даром? Это уже совсем другое.
Девять месяцев наши отношения оставались прохладными. Затем пришло время окончания моего первого контракта, я с оптимизмом готовился к переговорам. В конце концов, при мне McLaren от случайных побед в гонках перешел к чемпионским титулам.
Рон видел это иначе и предложил контракт с зарплатой меньше, чем у меня была в предыдущие сезоны. Буду честен, я был ошарашен. Да, кто-то скажет, что мои гонорары и без того были немаленькими и я не должен был жаловаться, но на самом деле это не так. Я помог компании добиться процветания (пришли спонсоры, выросли призовые, доход команды вырос по всем направлениям), я достиг показателя в 50 % побед за последние десять сезонов и за свои усилия был вознагражден… сокращением зарплаты.
