С ним был его младший сын Фридрих (который вскоре умер возле Акры), ставший королем вместо отца. Марш к Антиохии продолжился. Но не все спутники были преданы молодому королю. Одни хотели повернуть домой, другие – чтобы королем стал его брат. Недовольные отделились, а Фридрих продолжил путь к Антиохии с теми людьми, которые были ему преданы. Таковых оказалось всего 40 000 – их количество уменьшили разбойники, лишения и эпидемии. Когда люди добрались до Антиохии, они выглядели, словно ожившие трупы. Правитель города был недоволен их видом и отослал к франкам, осаждавшим Акру. Проходя через Джабалу, Лаодикею и другие мусульманские территории, они подвергались постоянным нападениям. Много людей попало в плен, еще больше – умерло. Они добрались до Триполи и провели там несколько дней, но тут на них пала чума, и от армии осталось не больше тысячи человек, которые продолжили путь к франкам в Акру. Добравшись туда, осознав потери и разногласия между собой, германцы решили вернуться домой, но их корабли разбились, и ни один человек не спасся.
Кылыч-Арслан написал Саладину, сообщил ему о прибытии германцев и обещал не допустить их прохода через его территорию. Когда же они прошли, а он остался, ему оставалось только посылать извинения за то, что он не сумел им помешать. Его сыновья захватили власть и разбрелись, забыв о своих обязанностях по отношению к отцу. Что касается Саладина, когда он узнал о прибытии короля Германии, он решил посоветоваться со своими командирами. Многие из них предлагали ему выступить на Фридриха и вступить с ним в бой раньше, чем он со своей армией достигнет Акры. Но султан решил, что будет лучше дождаться, когда они подойдут ближе к мусульманским армиям, прежде чем нападать на них, если мусульманские войска в Акре думают о капитуляции. Он отправил контингенты из Джабалы, Лаодикеи, Шайзара и других мест в район Алеппо, чтобы защитить его от врага. Мусульмане оказались в положении, о котором Аллах говорил: «Вот, они напали на вас и сверху, и снизу, и вот, очи ваши поникли, сердца доходили до гортаней, и вы впали в недоумение о Боге. Здесь верующие подверглись искушению и потрясены были сильным потрясением» (Коран XXXIII, 10–11, об осаде Медины языческой конфедерацией в пятом году хиджры / 627). Но Аллах избавил нас от их зла и обернул их козни против них самих.
Страх, который они вызывали, был так велик, что рассказывали следующее: один из эмиров Саладина владел деревней в районе Мосула, которой управлял его брат. Когда был собран урожай, он послал к своему господину, чтобы обсудить его продажу, но в ответ получил следующее письмо: «Не продавай ни одного зерна и позаботься о том, чтобы заготовить как можно больше соломы». Следом пришло письмо эмира, который предлагал ему продать урожай, поскольку в нем больше нет необходимости. Когда эмир прибыл в Мосул, мы спросили его, почему он сначала запретил продавать урожай, а потом, почти сразу, разрешил. Он ответил: «Узнав, что прибыл король Германии, мы были убеждены, что не сумеем удержать Сирию, и я запретил продавать урожай, чтобы у нас была еда, когда мы придем к вам. Но когда Аллах уничтожил его и его армию и больше не было необходимости делать запасы продовольствия, я написал, чтобы урожай продали».
Прибытие королей Англии и Франции
Баха ад-Дин
Весной 1190 года море вновь сделалось судоходным, небо стало ясным и пришло время для продолжения войны. Первым к нам присоединился Алам ад-Дин Сулейман ибн Жандар, эмир на службе у аль-Малика аз-Захира. Это был старик, покрывший себя громкой славой, прославившийся мудростью своих советов и отвагой, которую он проявил во множестве сражений. Султан был очень высокого мнения об этом своем соратнике-ветеране. Следующим прибыл Мажд ад-Дин, сын Изз ад-Дина Фаррукшаха, повелитель Баальбека. Одно за другим прибывали мусульманские войска из разных частей страны. Что касается вражеской армии, франки использовали любую возможность, чтобы дать знать нашему авангарду о том, что вскоре к ним прибудет король Франции (Филипп II Август). Этот монарх был одним из самых могущественных правителей, которому подчинялись все армии. По прибытии он должен был принять командование над всеми армиями франков. Он прибыл, как обещал, с шестью кораблями, груженными провизией и таким количеством лошадей, которое он счел необходимым захватить для своих ближайших сторонников. Прибыл он в субботу, 23-й день первого месяца раби / 20 апреля 1191 года.
Король привез с собой большого белого сокола редкостной породы. Никогда мне не доводилось видеть подобного красавца. Король привез для него множество припасов и очень его любил. Однажды этот сокол вспорхнул с его руки и улетел, и как хозяин его ни призывал, он не возвратился, а полетел дальше и опустился на стену Акры. Наши люди поймали сокола и доставили его султану. Бегство сокола к мусульманам вызвало великое ликование, а его поимка казалась им добрым предзнаменованием. Франки предложили тысячу динаров в качестве выкупа за птицу, но мы отказались. После этого прибыл граф Фландрский (Филипп Эльзасскаий), пользовавшийся у франков большим почетом и известностью. Говорили, что это он осадил Хамат и Харим в год, когда мы потерпели поражение у Рамлы.
Король Англии (Ричард Львиное Сердце) был очень сильным, бесстрашным и решительным человеком. Он прославился во многих сражениях, продемонстрировав величайшее бесстрашие во всех военных походах, в которых принимал участие. Он был ниже рангом, чем король Франции, но превосходил его по богатству и был более знаменит из-за своей репутации и смелости. О нем говорили, что по приезде на Кипр он решил не двигаться дальше до тех пор, пока не завоюет остров и не подчинит его своей власти. Поэтому, высадившись на Кипре, он начал военные действия, а правитель острова собрал великое множество людей, чтобы оказать сопротивление завоевателю. Король Англии запросил помощи франков, находившихся под Акрой, и король Ги (в тексте Жоффруа) прислал ему своего брата во главе ста семидесяти рыцарей. При этом основные силы франков оставались под стенами Акры, ожидая исхода военных действий.
Король Англии прибыл в лагерь франков в субботу, в 13-й день первого месяца джумада / 8 июня 1191 года, завершив завоевание Кипра и одержав верх над его правителем. Его появление произвело огромное впечатление. С ним прибыли двадцать пять кораблей, полных воинов, оружия и провизии. Все это вызвало неимоверную радость у франков, и в ту ночь в их лагере полыхали огромные костры. Они были достаточно большие, чтобы показать, как много всего он привез с собой (западные источники тоже пишут об этих больших кострах). Франкские лидеры часто хвастались, что король Англии придет им на помощь, и грозили нам его прибытием. Те из них, которые имели охранные грамоты и могли контактировать с нашей стороной, говорили, что они ждали его прибытия, чтобы начать осаду города с новой решительностью. Этот правитель и в самом деле славился мудростью и большим опытом, великим бесстрашием и неуемной энергией. Поэтому его прибытие вселило страх в сердца мусульман. А султан воспринял эту новость с твердостью, не поддавшись панике, ибо он полагался на милость Аллаха и его защиту и, ведя священную войну, демонстрировал чистоту своих помыслов.
Саладин призывает на священную войну
Абу Шама
«Мы уповаем на Всевышнего, которому возносим хвалу… Пока море приносит подкрепление врагам, а земля не отвергает их, наша страна будет страдать от их рук, а наши сердца будут изнывать от боли из-за зла, которое они творят. Где честь мусульман, гордость правоверных, пыл верующих? Мы никогда не перестанем удивляться тому, как неверные верят в своего бога, и это мусульманам не хватает усердия. Никто из них не откликнулся на зов, никто не вмешался, дабы исправить то, что разрушено. Заметьте, как далеко зашли франки, какого единства они достигли, какие цели они преследуют, какую помощь дают. Подумайте, сколько денег они заимствуют и тратят, какие средства собирают и делят между собой. В их землях не осталось короля, правителя или просто богатого человека, который бы не стремился обойти соседей в оказании поддержки. […] Защищая свою религию, они легко отдают жизнь и душу и не прекращают снабжать своих братьев оружием и лидерами для войны. Все, что они делают, все их благородство исходит только из религиозного рвения, пылкой страсти к тому, кому они поклоняются, ревностной защиты своей веры. Каждый франк чувствует, что, когда мы вернем себе (сирийское) побережье, и покров их чести будет сорван и уничтожен, эта страна выскользнет из их рук и наша рука потянется к их землям. Мусульмане, с другой стороны, ослаблены и деморализованы. Они стали нерадивыми и ленивыми, жертвами вялого оцепенения. Они лишились всякого рвения. Если ислам умерит свой пыл, затмит свое великолепие, затупит меч, не будет никого, на востоке или западе, далеко или близко, кто будет пылать праведным религиозным рвением, поможет истине справиться с заблуждением. Настало время отбросить леность, собрать отовсюду мужчин, в чьих жилах течет горячая кровь. Мы уверены в помощи Аллаха, которому вверяем себя со всей искренностью и глубочайшей преданностью. Если Всевышнему будет угодно, неверные будут уничтожены, а правоверные получат избавление».
