Эта бойня объяснялась множеством причин. Согласно некоторым из них, пленные были убиты в отместку за смерть тех, кто ранее был убит мусульманами; согласно другим, английский король, собиравшийся в поход для захвата Аскалона, считал неразумным оставлять в Акре такое большое количество мусульман. Один Аллах ведает, какова была истинная причина.
Глава 6
Переговоры о мире или перемирии, согласно мусульманской концепции священной войны, заняли целый год. В затяжной дипломатической игре участвовали матримониальные планы короля Ричарда, его обмен любезностями с Саладином (и его братом аль-Адилем) и бесконечные военные операции (Аскалон, Яффа, Арсуф), в которых франкская жестокость к пленным в Акре привела к аналогичным репрессалиям султана. Только в сентябре 1192 года было достигнуто соглашение, которое, по сути, санкционировало status quo. В этом соглашении мало что напоминало мусульманам о первых великих победах 1187 года, поэтому Саладин принял его с большой неохотой и только под давлением измученной и недисциплинированной армии. Плану вытеснить франков обратно к морю, который в какой-то момент казался вполне реальным, пришлось ждать реализации еще сто лет. Основные источники этой главы – Баха ад-Дин и Имад ад-Дин.
Мирные переговоры и договор
Баха ад-Дин
В 26-й день месяца Рамадан 587 / 17 октября 1191 года аль-Малик аль-Адиль выполнял обязанности командира авангарда, когда неожиданно получил от короля Англии предложение направить к нему гонца. Аль-Малик направил к нему ибн ан-Наххаля, приятного молодого человека, выполнявшего обязанности его секретаря. Встреча состоялась в Язуре, куда этот король прибыл с большим отрядом пехотинцев, который затем разошелся по равнине. Они провели порядочно времени, разговаривая о мире, и король произнес такие слова: «Я сдержу обещание, данное моему другу и брату», – подразумевая под этими словами аль-Малика аль-Адиля; и секретарь сообщил эти слова аль-Малику аль-Адилю. Он также написал и передал с этим гонцом письмо, предназначенное султану, в котором были следующие слова: «Передай ему привет и скажи, что и мусульмане, и франки доведены до крайности; их города разрушены, а человеческие ресурсы и припасы обеих сторон исчерпаны. Пора все это остановить. Вопрос заключается в Иерусалиме, кресте и земле. Иерусалим для нас объект поклонения, от которого мы не откажемся, и твердо намерены ни в коем случае не сдавать этот город, сражаясь за него до последнего человека. Что касается земли, она должна принадлежать нам вплоть до той стороны реки Иордан. Что касается креста, для вас это всего лишь кусок дерева, но для нас он бесценен, и, если султан милостиво передаст его в наши руки, мы заключим мир и получим возможность перевести дух после длительной усталости».
Ознакомившись с содержанием этого послания, султан созвал своих советников, чтобы посовещаться с ними о том, как ответить английскому королю. После чего написал ему так: «Иерусалим наш в той же степени, что и ваш, и нам он дороже, чем вам, ибо это место, куда совершил ночное путешествие наш Пророк, и то место, где соберется наша община в день Страшного суда. Поэтому не думайте, что мы отдадим вам этот город или что мы позволим уговорить себя в этом вопросе. Что касается земли, она тоже изначально принадлежала нам, а вы пришли и отобрали ее. И если вам и удалось захватить ее, то лишь по причине слабости мусульман, которые раньше владели ею. Аллах не позволит вам поставить камень на камень в этой стране, пока идет война. Наконец, что касается креста, то обладание им является нашим большим преимуществом, и мы не можем отдать его вам без выгоды для Ислама». Таков был ответ, который гонец повез королю Англии.
В 22-й день месяца Рамадан / 20 октября аль-Малик аль-Адиль призвал к себе меня, а также Алам ад-Дина Сулеймана ибн Жандара, Сабик ад-Дина, повелителя Шейзира, Изз ад-Дина ибн аль-Мукаддама и Хусам ад-Дина Бишара. Он сообщил нам о предложении, сделанном английским королем его посланнику, которое заключалось в следующем: чтобы аль-Малик аль-Адиль женился на сестре короля (Джоанне Сицилийской, вдове Вильгельма II), которую тот, направляясь в Палестину, привез с собой из Сицилии после смерти ее супруга, короля этого острова; она должна была жить в Иерусалиме, и ее брат был готов передать ему те города Палестины, которые ему принадлежали, а именно Акру, Яффу и Аскалон, а также относящиеся к ним земли. Султан, со своей стороны, должен был подарить аль-Малику аль-Адилю все принадлежавшие ему города Палестины и провозгласить его королем этих регионов. Аль-Адиль должен был сохранить за собой все те города и наделы, которые тогда ему принадлежали; Истинный крест следовало возвратить франкам; деревни и укрепления, принадлежавшие храмовникам и госпитальерам, должны были остаться их владениями. Всех пленных мусульман и франков следовало отпустить на свободу, а король Англии должен был взойти на корабль и вернуться в свою страну. Король полагал, что таким образом можно было бы уладить все проблемы.
Таковы были предложения, доставленные посланником аль-Адиля королю Англии. Аль-Адиль счел их реалистичными, призвал нас к себе и велел нам передать султану послание. Я должен был выступать в качестве главы посольства и сообщить султану о встрече с королем. Если бы султан одобрил план и решил, что он может пойти на пользу исламу, мы должны были засвидетельствовать согласие и одобрение султана. А если бы он отклонил это предложение теперь, когда переговоры о мире приняли конкретные формы, мы аналогичным образом должны были засвидетельствовать его отказ. Когда мы предстали перед султаном, я изложил ему все вопросы, а затем, в присутствии вышеозначенных людей, прочел письмо. Султан немедленно согласился на эти предложения, ибо прекрасно знал, что король Англии их не выполнит и что это всего лишь лукавство и насмешка с его стороны. По моей просьбе он выразил свое формальное согласие, трижды четко сказав «да» и призвав всех присутствовавших быть свидетелями его обещания. Получив его согласие, мы вернулись к аль-Малику аль-Адилю и сообщили ему обо всем, что случилось. Мои коллеги заявили, что я несколько раз предупреждал султана о том, что я должен засвидетельствовать его согласие и что он незамедлительно одобрил весь план.
В 5-й день месяца шавваль нам сообщили, что в качестве посла Маркиза, повелителя Тира, прибыл повелитель Сидона. Мы уже несколько раз вели с ним беседы, и он заявлял, что желает порвать с франками и объединиться против них с нами. Причиной этого стала ссора между Маркизом и другими франкскими правителями в связи с его женитьбой на жене брата короля Ги (на самом деле на сестре жены Ги – именно Ги, а не Годфруа, как его обычно называет Баха ад-Дин; Изабелла Анжуйская была сестрой королевы Сибиллы; она вышла замуж сначала за Хамфри Торонского, а потом за Конрада Монферрата). Этот брак был скандальным по религиозным меркам. Из-за него начались разногласия. Маркиз, заботясь о своей личной безопасности, под покровом ночи бежал в Тир, взяв с собой жену. Затем он обратился к султану, стремясь заручиться его поддержкой. Мусульманам был на руку разрыв Маркиза с франками, ибо в его лице враги лишились наиболее энергичного предводителя, самого опытного воина и мудрейшего из советников. Когда султану доложили о прибытии его посла, он приказал оказать ему самый пышный прием. Для него был разбит шатер, в котором находились подушки и ковры, достойные королей и великих людей. По приказу султана ему предложили спешиться там, куда доставили багаж, чтобы он мог немного передохнуть перед беседой.
