Одно дело думать: «Я пойду и скажу ему, что он должен сделать то-то и то-то», и совершенно другое: «Пойду, скажу ему то-то и то-то, но это, вполне возможно, возымеет обратный эффект». Финал миелинизации этой зоны мозга, как я уже сказал, наступает в 25 лет. Молодые люди, кстати сказать, в этом возрасте уже и из армии вернулись, и образование получили, и семью, подчас, завели.
Примечание:
«Только сухие цифры статистики…»
Чтобы не показаться голословным, приведу еще несколько цифр.
Все мы, естественно, умеем отличать реальность от вымысла, объективную действительность от игры воображения, сон от яви. Для нас это как-то само собой. Разве может быть по-другому? Может. Для ребенка реальное и нереальное какое-то время нераздельны. Это для него одна, общая, единая действительность. Он не может провести четкую грань между тем, что существует на самом деле, и тем, что только предполагается, воображается или является плодом фантазии.
И к какому возрасту, как вам кажется, его мозг оказывается способен провести эту границу? Держимся за стул… Только в шесть-семь лет. Карлсон, простите, живет на крыше. И это на самом деле так, или, по крайней мере, ребенок чувствует, что это так. Да, конечно, если он играет в палочку, воображая себе, что это лошадь, а мы показываем ему настоящую лошадь, он безошибочно определит, где лошадь, а где палочка. Только вот палочка – это тоже лошадь. И вы ничего с этим не поделаете. Его мозг не способен определить границу.
Память. Глядя на трехлетнего ребенка у вас может возникнуть ощущение, что память у него замечательная. Он же все схватывает буквально на лету. Вероятно, у трехлетки необыкновенно зрелый мозг, не правда ли? Неправда. И в этом можно легко убедиться.
Вчера вы смотрели новости – не помните, случайно, о чем там шла речь? Наверное, пара-тройка сюжетов придут вам на ум. Это те сюжеты, которые были вам, по тем или иным причинам, интересны. Вы запомнили их автоматически, не желая запоминать, они «сами запомнились». Но представьте, что вы смотрите новости и вам дано задание запомнить суть всех десяти-двенадцати сюжетов и плюс порядок их эфира. Представили? И теперь сравните, как вы будете сидеть перед телевизором в том и в другом случае…
Да, память работает и во время «свободного» смотрения, и во время «выполнения задания». Но работает двумя принципиально отличными друг от друга способами. Разница между «запоминать» и «заучивать» кажется незначительной, но, поверьте, она – огромна! Ребенок демонстрирует способность к «запоминанию» с самого рождения, но вот «заучивать» что-либо, то есть настраивать себя на соответствующий лад, он сможет… Стул рядом? К десяти годам. До этого мозг в соответствующую «позицию» не встает, как ты его ни заставляй. Если заинтересовался – запомнит, не заинтересовался – до свидания.
Идем дальше. Сейчас вы читаете книгу, ваше внимание сосредоточено на этом процессе. Но у меня просьба – встаньте, подойдите к книжной полке и возьмите любую другую книгу наугад. Почитайте ее… Уверен, даже если доктор Курпатов со своим опусом вам не слишком интересен, переключиться со «Счастливого ребёнка» на какой-нибудь «Бухучет в малом бизнесе» будет не так-то просто.
С одной стороны, такая ригидность – это, конечно, минус и может сильно тормозить процесс. Но, с другой стороны, именно эта концентрация внимания и позволяет нам быть эффективными. Если бы наше внимание скакало с предмета на предмет, это было бы настоящей катастрофой – мы бы ничего не могли довести до ума, вникнуть в суть, добиться результата. В общем, представляли бы собой клиническую картину классического маниакального больного, а это, я вам доложу, особая история!
Впрочем, давайте отложим экскурсию в психиатрическую лечебницу и просто понаблюдаем за собственным малышом. Поздравляю вас, у него именно такая «болезнь» – отсутствие контроля над произвольным вниманием! Вот он сконцентрировался на каком-то деле, а тут вдруг птичка за окном. И все, привет, его мысль плавно перетекла на другой объект, тут же переключилась на что-то третье, а уже через секунду была в четвертом месте и пошла дальше, дальше, дальше…
Когда она вернется обратно? Возможно, завтра, а возможно, и никогда. Мозг ребенка откликается на сторонние раздражители так же естественно, как и мы на звук пожарной сирены. И с этим ничего нельзя поделать. Кстати, сколько ему лет, этому ребенку? Сидим на стуле? Двенадцать. Это тот возраст, когда мозг ребенка созревает настолько, чтобы реализовывать то, что гордо именуется «произвольным вниманием».
Впрочем, не торопитесь радоваться. В момент наиболее бурного расцвета взросления (появление отчетливых вторичных половых признаков) – четырнадцать-пятнадцать лет – способность к произвольному вниманию снова катастрофически падает. «Иванов, ты о чем думаешь?!» О-о, драгоценная Марья Николаевна, лучше вам этого не знать… Ведите свою физику и не заморачивайтесь, бесполезно.
Почему в свое время пришла мода на так называемые open space в офисах компаний? Почему стало выгодно создавать условия, чтобы сотрудники находились в одном помещении, разделенные лишь тонкими и низкими ширмами, а в школьном классе должна царить гробовая тишина? Особенность произвольного внимания состоит в следующем – если мы на чем-то сосредоточены, то посторонние раздражители будут только усиливать нашу концентрацию на том, что мы делаем
[3].
У ребенка же – все с точностью до наоборот, любой сторонний раздражитель (включая его собственную фантазию или воспоминание) способен увести его мысль в неведомые дали. И это важный этап в процессе взросления ребенка, ведь, не будь в нем этой «текучести», как бы он познавал мир? Застрял бы на чем-то одном, и все. «Чего ворон считаешь? Ау!» Бестолковый, да? Нет, просто у него еще мозг такой – «ворон считать», у него работа такая.
Не нужно думать, что ребенку-подростку достаточно освоить науку управления собственным телом, а потом все «как по маслу пойдет». Не пойдет. Наука управления «знаками» – то есть определенными звуками, жестами и графическими образами, которые обозначают, символизируют определенные вещи, ситуации, процессы и состояния, – это задача куда сложнее будет!
