То есть мало того, что у ребенка у самого в голове хаос и полнейший беспорядок, так тут еще и мы – такая дополнительная «прыгающая мина» – вносим всяческую сумятицу и лишнее напряжение. Как со всем этим ребенку справиться? А никак. Он перегорает, как пробка в электрощитке, устает, как будто всю Большую советскую энциклопедию проштудировал, и, конечно, начинает бессильно капризничать. Ведь на то, чтобы успокоиться, войти в норму и уйти на покой, силы нужны, а их нет даже для этого. Поиздержался малыш. Но мы в своем педагогическом энтузиазме непреклонны.
Итак, «жмурки» с бесконечностью раздражителей, а также «усталость» и «истощение», наконец, третий пример – собственно о «борьбе мотивов». Что-то об этом феномене вы, вероятно, слышали. Это когда ты сидишь перед телевизором, например, и очень хочешь досмотреть до конца какой-нибудь необычайно понравившийся тебе фильм.
Но при этом ты понимаешь, что тебе надо это дело прекратить, потому что… Кому-то вы должны сделать важный телефонный звонок, но если досматривать фильм до конца, то будет уже поздно, а разговор – на час минимум. Кроме того, у вас еще лежат какие-то документы, которые вы должны просмотреть к завтрашнему дню, в преддверии совещания. Но уже поздно, а вставать с утра рано. Смотреть фильм или нет?
Дети нравственнее, гораздо проницательнее взрослых, и они, часто не выказывая и даже не сознавая этого, видят не только недостатки родителей, но и худший из всех недостатков – лицемерие родителей – и теряют к ним уважение.
Лев Толстой
Плюс к этому, еще надо перекусить, но придется готовить. И все бы хорошо, но на кухне нет телевизора, поэтому с просмотром фильма это дело не совместить. Вдобавок ко всему, вы обещали кому-то из близких, что уделите ему время, и он ходит где-то рядом, но над душой, причем очевидно, что недоволен загодя и зреет буря. Что делать?! Это и есть «борьба мотивов» – и вроде это хочется, и вроде то надо, и вроде, если не сделаешь еще того-то и того-то, плохо будет. Борьба! Мотивов!
Но мы – люди взрослые, – как правило, как-то умудряемся в такой ситуации найти выход. Расставляем приоритеты по порядку, определяем риски, рассуждая по принципу: «А что будет, если я этого не сделаю?» В общем, как-то справляемся, хотя и у нас, надо признать, бывает, коса на камень находит и что делать – непонятно. И хочется, и колется, и мама не велит. Неприятная история, правда?
А у ребенка это хроническое состояние! Он находится в процессе бесконечной борьбы мотивов. Причем, что самое ужасное, он не способен ни приоритеты расставить по порядку за неимением еще соответствующей внутренней иерархии ценностей, ни в будущее заглянуть, потому как это будущее в его голове – еще сущий призрак. Соответственно, риски ему не оценить, последствия не представить, все как-то расплывается и меркнет.
Вот он что-то увидел и сразу пошел в соответствующем направлении, потому что предмет его заинтриговал. Но по дороге он услышал что-то, что его отвлекло. Дальше он вспомнил о чем-то и забеспокоился, а в этот момент его снова что-то заинтересовало. И вроде бы все логично, по крайней мере, если смотреть изнутри движущегося объекта, а если смотреть со стороны – ну никакой целенаправленности деятельности. Отвлекается, дурака валяет и ноль серьезности!
Мы выходим из себя и начинаем предъявлять ребенку свои бесчисленные требования: «Сидеть смирно!», «Не ходить!», «Рот на замке!», «Почему бабушку выводишь из себя?! У нее же сердце слабое!» В общем, добавляем в огонь масла и ждем, когда он потухнет. Логично, ничего не скажешь… Сам же ребенок не понимает, в чем его вина, потому как на каждом конкретном этапе он был занят делом и очень даже «концентрировался». В общем, все наши претензии повисают грозовыми тучами, от которых, правда, ни тепло, ни холодно.
Итак, основная проблема, с которой вынужден жить ребенок до более чем сознательного возраста, – это его неспособность систематизировать свой собственный внутренний психический процесс, то, что в нем самом и с ним происходит. Когда мы требуем от него, чтобы он собрался с духом и навел в себе мало-мальский порядок, мы совершаем акт глумления над собственным ребенком.
С равным успехом вас можно озадачить необходимостью встать на пуанты и протанцевать все «Лебединое озеро» от начала и до конца. Причем немедля. Думаю, что, если кто-то обратится к вам с такой просьбой, он быстро будет отослан куда подальше. Но ребенок никуда нас послать не может, мы в его жизни основались достаточно плотно. Поэтому у него ужас в голове, а ужас, как известно, лучший друг хаоса.
Дети охотно всегда чем-нибудь занимаются. Это весьма полезно, а потому не только не следует этому мешать, но нужно принимать меры к тому, чтобы всегда у них было что делать.
Ян Коменский
Примечание:
«Опыт госпожи Монтессори…»
Мария Монтессори, чья школа педагогики известна сейчас во всем мире, была настоящей подвижницей, открывая один за другим свои приюты и обучая детей сначала десятками, а потом и тысячами. Она дружила с великим французским психологом Жаном Пиаже, который некоторое время даже возглавлял ее Общество в Женеве, переписывалась с дочерью Зигмунда Фрейда – детским психологом Анной Фрейд.
В общем, работа кипела, и опыт был накоплен гигантский. Были у системы Марии Монтессори и яростные противники, и не менее яростные приверженцы. Причем и те и другие сделали свое «правое дело», поскольку в результате большого количества трансформаций система Монтессори в нынешнем ее виде, реализуемая без фанатизма, работает блестяще.
Какие же принципы Мария Монтессори положила в основу своего воспитания? Коротко можно их сформулировать двумя словами – свобода и порядок. Возможно, звучит парадоксально, но так и есть. Ребенок помещается в порядок обстоятельств и условий, где он может в полной мере реализовать свою творческую свободу.
Мария Монтессори считала, что взрослому не следует стараться сделать за ребенка все, что только возможно, он должен помочь ему действовать самостоятельно. Она прекрасно понимала, что малыш приходит в этот мир абсолютно неподготовленным – у него плохая координация движений, он неуверен в себе, не знает, что делать с окружающими его предметами, и это при том что опираться на свой интеллект он сможет совсем не скоро.
Ребенку тягостна зависимость от великанов по имени «взрослые», и чем раньше малыш поймет, что ему многое под силу, тем лучше он будет себя чувствовать и тем активнее будет развиваться.
А ведь все начинается с мелочей – расстегнуть пуговицы на курточке, завязать шнурок на ботинке или перенести свой стул в удобное место. В системе Монтессори в возрасте от двух с половиной лет ребенку уже предоставляется возможность научиться всему этому и еще многому-многому другому. Взрослый только помогает, создавая вокруг ребенка нужный порядок.
Масса предметов – разнообразные чашечки, подносики, губки и щеточки, палки и кубики, бусины и стерженьки, карточки и коробочки – по сути символизирует собой хаос мира, который можно легко взять под контроль, если все расположить по местам, следуя определенной логике. Мария Монтессори считала даже, что порядок органичен для ребенка, что чистая правда. Но другая часть этой правды в том, что он бы и рад, но не способен его самостоятельно организовывать.
