– Это не Карри, – настаивала Миа. – Если бы вы его знали, вы бы сказали то же самое.
Волд поднял руку и снова прервал ее.
– Вы поможете нам? Хотя бы чтобы опровергнуть наши предположения?
В кармане его пальто снова завибрировал телефон. На этот раз он посмотрел на него и поднялся из-за стола.
– Извините, тут кое-что случилось. Вы можете, по крайней мере, подумать об этом?
– Я думаю, вы ошибаетесь.
– Вот мой номер, – сказал Волд, приложив палец к визитке, которую протянул ей. – Я позвоню вам завтра. Хорошо?
Волд коротко улыбнулся, крепко пожал ей руку, стал пробираться сквозь толпу и вскоре исчез. Миа взяла ручку и попыталась вернуться к материалу, но момент был упущен.
Твою мать.
Карри?
Нет.
Не может быть.
Она собиралась заказать еще чаю, когда у нее зазвонил телефон.
– Привет, Холгер, что такое?
Голос Мунка звучал очень странно.
– Ты должна на это посмотреть, – тихо сказал он.
– На что?
Вдруг кто-то в баре засмеялся, и Миа не расслышала, что он сказал.
– Ты должна сама увидеть. Сейчас пришлю адрес.
– Ок, – сказала Миа, быстро убрала свои записи в сумку и выбежала, окликая такси.
24
Миа заплатила таксисту и обнаружила Мунка около солярия с сигаретой в зубах и мрачным выражением лица.
– Что такое?
Мунк только покачал головой.
– Помнишь про загрязнение мест преступления?
– Помню.
– Ресепшионист в «Лундгрене» сказал, что Курт Ванг говорил с молодым человеком, прежде чем зайти в свой номер. Тот парень был из клининговой службы.
– Вчера вечером?
– Да.
– Клининговая служба, – сказала Миа, достав пастилку из кармана. – Как же мы раньше не додумались. Волосы, ногти, экскременты? Вот где он добыл все это. Это блестяще, Холгер.
Клининговая служба?
Конечно.
Она ощутила, как по спине пробежали мурашки, и улыбнулась Мунку, который по какой-то причине не казался таким же возбужденным.
– И? – с энтузиазмом спросила Миа.
– Я навестил ту службу.
– И?
– Они никого не посылали вчера в отель.
– Но?..
Миа покачала головой, не понимая, что его так терзает.
– Но они знают, кто он такой?
Мунк затянулся и медленно кивнул.
– Карл Эйон. Мне дали адрес, телефон у него выключен.
– Гениально, Холгер. Так чего мы ждем? Что там? Что ты хотел мне показать?
– Бергенсгата, 41, – пробормотал Мунк.
– Что?
– Это адрес, который он оставил.
Миа уже вся сгорала от нетерпения, с трудом могла спокойно стоять, но Мунк по-прежнему ничего не говорил.
– Но какого черта, Холгер? Что происходит? У нас есть имя! Есть адрес! Чего мы ждем? Что ты хотел мне показать?
– Вот это, – тихо сказал Мунк.
Он бросил сигарету на тротуар, засунул руки в карманы и прошел вперед за угол высокого здания.
Бергенсгата.
Что-то зашевелилось в голове.
Что это было?..
Мунк остановился около тротуара и кивнул на противоположную сторону улицы.
И тут Миа его увидела.
Маленькое, ржаво-красное промышленное здание.
Но…
– Что за чертовщина, Холгер?
Мунк повернулся к ней и кивнул.
– Теперь понимаешь?
– Он оставил… этот адрес?
Миа почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
– Твою мать, Холгер. Ты уверен?
Мунк молча кивнул.
– Но… это же не может быть правдой?
– Нам стоило это понять, – пробормотал Мунк. – Фотографии, камера перед трупом… Наверное, мы должны были увидеть здесь связь?
– Вот дьявол, – пробормотала Миа и заставила себя посмотреть снова, хотя внутри все кричало против.
Старого образца промышленное сооружение в Бьелсене.
Бергенсгата, 41.
Это же там он держал их в плену.
Его мастерская.
Весь инструмент.
Сохранял их сознание ясным.
Настолько, насколько ему это требовалось.
– Клаус Хеминг, – пробормотал Мунк и достал новую сигарету из кармана.
Он не зажег ее, и она свесилась ему на бороду.
– Тот же дом? – сказала Миа, – Это невозможно…
Она взяла себя в руки.
Восемь лет назад.
Клаус Хеминг, почтальон.
Фотографии жертв – отсюда, из его мастерской.
Посылал их семьям.
Словно потерять их было недостаточно.
Почтальон.
Восемь лет назад, но и сейчас, открывая свой почтовый ящик, Миа по-прежнему чувствовала легкий прилив необъяснимой тошноты.
Черт.
– Бергенсгата, Бьелсен, – сказал Мунк и наконец зажег сигарету. – Не понимаю, почему до меня сразу не дошло.
– Но он же мертв, разве нет?
Мунк посмотрел на нее и кивнул.
– По последним данным, да.
– Тогда что?.. – сказала Миа, нехотя бросив взгляд через дорогу.
– Подражатель? – предположил Мунк, пожимая плечами.
– Ты думаешь? Хеминг ведь никогда ничего не оставлял нам. Числа? Сообщения? Тот подонок был просто…
– Это всего лишь домысел, – перебил ее Мунк. – Но что-то здесь должно быть, тебе так не кажется?
– Как зовут того парня? Клинера?
– Карл Эйон.
– И?
– И что?
Мунк раздраженно взглянул на нее.
То дело чуть не сломало их всех.
Холгер тогда проходил семейную терапию. Два года после разрыва, и он умолял Марианне попробовать еще раз. Наконец она сдалась. Ну что же. Попробуем. Ради Мириам. Согласилась на встречу с Мунком, на которую он не пришел.
Клаус Хеминг.
Почтальон.
С собственной мастерской.
И своим инструментом.
