Нет никакого списка жертв.
Альбом Мии.
Все дело в ней.
Она провела рукой по лицу и побежала обратно в спальню, села, поджав под себя ноги, пытаясь заставить голову работать.
Дьявол.
ОК.
Фотографии. В моем собственном альбоме.
Миа осторожно перелистнула страницы назад к первой.
И тут она заметила. Кто-то переместил фото. Вынул его и приклеил заново. Края не совпадали. Пальцы все еще не слушались, но ей наконец удалось оторвать фотографию, и она перевернула ее.
Кто-то написал на обороте синей ручкой волнистыми буквами: «Поздравляю».
Она взяла себя в руки и пролистала дальше.
Следующее фото. Страница семь.
«Какая ты молодец».
Уже машинально, дальше, ребята на скале, отрывает фотографии, на этот раз быстрее.
«Дать тебе последнюю подсказку?»
Теперь руки тряслись уже всерьез. Она с трудом открыла страницу, где священник улыбался в камеру, а они с Сигрид в одинаковых платьях.
Тот же почерк. Синей ручкой на шершавом обороте написано одно слово: «Салем».
Конечно.
Твою мать.
Миа оставила альбом открытым на полу, встала, словно в бреду, пробежала через гостиную в коридор в поисках куртки, пока не поняла, что куртка на ней.
Салем.
Юн Ивар Салем.
«Братья Львиное Сердце».
Горящий дом.
Она вытащила телефон из кармана и набрала номер Людвига Гренли.
– Миа? Где ты? Мунк тебя…
– Пироман, – быстро сказала Миа, почувствовав, что комната вокруг качается из стороны в сторону.
– Кто?
– Юн Ивар Салем. Помнишь его?
– Да, конечно, – сказал Гренли откуда-то издалека.
– Можешь проверить, Людвиг? Где он сидит? Сейчас. В какой тюрьме?
– У тебя все нормально, Миа?
– Найди его для меня, Людвиг, сможешь? Пожалуйста!
– Конечно, подожди чуть-чуть…
Она слышала, как его пальцы стучали по клавиатуре где-то далеко.
– Уллерсму, – сказал Гренли.
– Точно?
– Да-да. Что такое, Миа?
Она не стала утруждать себя ответом, отключилась и выбежала в коридор.
Ключи от «Ягуара».
Черт.
Вот они.
Она схватила ключи с крючка у двери, не придала значения, что оставила дверь открытой, и побежала со всех ног вниз по лестнице.
67
Карри только успел нажать на кнопку звонка в квартиру на третьем этаже, как ему вдруг пришло в голову: что-то не сходится. Медленно, издалека, до него дошло. На другой стороне улицы стояла машина. Он уже раньше ее где-то видел, правда? А та же квартира, не слишком ли много случайных совпадений? Он с Аланом Далом? На каком-то, прямо скажем, не слишком обязательном наблюдении? И где он видел эту машину?
Дверь открылась, и в проеме показалось опасливое лицо с бегающими глазами.
– Да?
– Кевин?
– Да?
– Я Юн Ларсен. Мы договорились о встрече. Через Джимбо.
– М-м-м, ага, ладно, – сказал парень едва старше двадцати.
Парень снял цепочку с двери и впустил Карри.
Странные брови. Как будто их нет.
Да, это тот парень. Не хватало только желтой шапки, в остальном он точно, как описывала Миа.
– Принес филки? – пробормотал нарик, обхватив рукой свое тощее тело.
– Ага.
Карри бегло оглядел квартиру – его ожидания подтвердились. Обычные люди не назвали бы это домом. Мусор, от коридора и до матрасов на полу. Зеленая лампа из семидесятых у окна, на котором прибита грязная простыня.
– Две тысячи, мы так договаривались? – спросил Карри, засовывая руку в карман.
– Ну да, точняк, – сказал Кевин, украдкой бросив взгляд через плечо.
Машина на улице.
Черт подери, какой же он тормоз.
Эту же машину он видел в окно бара у Луны. Когда упал мордой об пол. Он тогда еще испугался, что кто-то из своих увидит его.
Карри протянул деньги в худые, синюшные, выставленные вперед руки. Тело само это сделало до того, как голова подсказала, что не стоило.
Аллан Дал.
Все еще медленно, но до Карри начало доходить.
Полицейский? Изнутри?
Человек за рулем. Карри же знал, что уже видел это лицо раньше. Адвокат. Лорентцен.
Черт. Ну конечно.
Карри все понял по глазам нарика, когда тот неторопливо взял деньги и перевел нервный взгляд на того, кто внезапно появился за его спиной.
Мать твою…
Карри закрыл голову руками, в попытке защититься от того, что должно было неотвратимо произойти, но было слишком поздно.
Человек из тени.
Металл на виске.
Карри отключился еще до того, как его тело упало на пол.
68
Ледяной ливень дочиста вымыл парковку, но Миа даже не заметила, что он закончился, ошалело входя в большие ворота тюрьмы Уллерсму. Юн Ивар Салем. Он выглядел таким же удивленным, как и она. Его привели из карцера, его посадили туда из-за какого-то нападения на других заключенных, она не вдавалась в подробности. Черт. О чем она вообще думала? Разве не так было всю дорогу? Повсюду ложные следы. Реймонд Грегер. Клаус Хеминг. В маленькой комнате она, находясь на эмоциях, сразу набросилась на Салема. Непрофессионально, но адреналин зашкаливал: «Ты кому-то заплатил за убийства? Потому что я тебя посадила? Поэтому, да? Мои фотографии? Мой альбом? Кто был у меня в квартире?» Салем смотрел на нее удивленными глазами. Словно она пациент, а он здоров.
Вот же мать твою.
Самый известный пироман в Норвегии. Юн Ивар Салем. Этот ужасный человек бесчинствовал на востоке страны целых пятнадцать лет, сжигая дом за домом. И все выглядело совершенно неумышленно. Он поджигал их ночью. Не канистрой бензина и зажигалкой, нет-нет, он делал это цинично, продуманно. Он сантехник и знаком с электрикой. В суде выяснилось, что во все эти дома он приходил по какому-нибудь делу. Прорыв трубы. Сломавшийся туалет. Водонагреватель. И ведь он был само терпение. Ждал, пока не будет уверен в том, что он не окажется в списке подозреваемых, если кто-то что-то обнаружит. И вот тогда – взлом ночью. Неправильное соединение проводов, зачастую при помощи старой одежды или тряпья, которые он находил в подвалах домов. А потом он садился в свою машину и наблюдал за пламенем. Двадцать четыре частных дома. Двадцать четыре семьи. Тринадцать погибших. И никто не увидел связи, пока однажды на это дело не назначили молодую неопытную Мию Крюгер.
