Тропинка привела их к небольшому, поросшему пихтами плато, где деревянная скамейка, которая даже находилась в приличном состоянии, намекала, что путник поступит правильно, если немного здесь передохнет и насладится видом. И действительно стоило: к северу и западу остров обрывался головокружительным спуском, к которому под невероятным углом лепились рябины и березы. На не менее крутом берегу напротив под нависающими скалами нахохлились выступы, поросшие травой или вереском; с первого взгляда было видно, что они неприступны. Пихтовая роща на вершине загораживала дорогу, ведущую к Замку Грёз. Справа ясно виднелся погост Глендауни, его могилы, вторгшиеся в полнейшую необитаемость, напоминали о том, что человек приходит в эту пустынную местность только для того, чтобы уйти. Река, скалы, лес куда долговечнее.
А внизу стремительно протекала бурлящая река, ненавистница навигации. Она вырывалась из мрачного ущелья, охраняемого отвесными утесами, и сверкающими воронками почти неслышно кипела над уступами скал в воде. По прихоти геологии пенящейся воде сопротивлялся еще один остров, поменьше, попросту каменный нарост двадцати-тридцати футов высотой, предоставивший грунт корням трех одиноких пихтовых деревьев. Островок производил впечатление декорации, изрезанный берег казался картинкой, деревья на фоне скалы выглядели совсем плоскими. Крошечный клочок земной поверхности по обе стороны был отделен от суши всего несколькими ярдами мелкой воды, и все же сюда вряд ли ступала нога человека, так далек он был ото всех людских нужд и дел. Островок услаждал взор как произведение искусства; природа, представляя нам неотрепетированные чудеса, является подлинной волшебницей.
– Отсюда по скале вниз ведет тропинка, – сказала леди Гермия. – Там вырезаны ступени и все такое. Но спускаться все равно довольно трудно, так что, думаю, лучше как следует прислушаться сверху. Только вот где? Вернуться назад к мосту или пройти подальше?
Бридон немного подумал и сказал:
– Вернемся к мосту. Понимаете, если бы они были с другой стороны, мы бы, по всей вероятности, их услышали. Там больше пространства, и оно огорожено. А отсюда и до моста скала идет таким изгибом, что уловить какие-либо звуки практически невозможно.
И они двинулись параллельно берегу на юго-восток. Бридон время от времени аккуратно посматривал наверх, хотя прекрасно знал, что они еще не дошли до места, откуда можно увидеть раскопки. У пролома в рододендроновых зарослях он позволил себе поддаться вдохновению.
– Такое ощущение, что кто-то оставил здесь зарубку, – сказал он, и они приблизились к просеке, откуда открывался вид на поросший травой склон, заканчивающийся крутым спуском.
Наверху, держась одной рукой за ствол и глядя вниз с видом человека, приготовившегося давать указания, стоял Летеби. Гости не сразу его окликнули, он сам обернулся и заметил их.
– Гермия, как чудесно, что вы пришли! – воскликнул юноша. – Хотя я бы не удивился, если бы вы подоспели к развязке. Как поживаете, сэр?
– О, вы знакомы с мистером Бридоном? Вы ведь знаете, он живет за мостом. Что значит к развязке? Вы же пока ничего не нашли? Или я ошибаюсь?
– Пока ничего. Даже оловянной пуговицы. Однако я убежден, мы на верном пути. Понимаете, наши сведения надежнее некуда. Я не могу вам сказать, как мы узнали, что клад где-то здесь, прямо в скале. Всем понятно, что компания джентльменов, у которых не очень много времени, не будет тратить это самое время, взрывая скалу, чтобы в образовавшейся дыре припрятать сокровища. Так вот, мы прикинули, что надо смотреть в расселинах, где на камне нарос дерн, и пониже, в трещинах, если они вдруг решили закопать вещички с другой стороны. Если мы правы, у этих ребят, судя по всему, были недурные скалолазы. Хендерсон просто кудесник. Какого черта его прозвали Копателем? Ему надо было дать прозвище Бешеная Газель. Не моргнув глазом перепрыгивает через такие расселины, куда я и заглянуть-то не могу.
– Да, но откуда вам известно, что вы копаете именно там, где надо?
– Хендерсон так решил. Если бы они запихали клад в расселину, видную с другого берега, десять к одному, что кто-нибудь, не имеющий никакого права на это барахло, ее бы заметил и вычистил гнездышко. Оставалось только раздобыть трещинку, скрытую от взоров за деревцем, кустиком или чем-нибудь еще. Если, предположим, это скромных размеров дерево, умелец, прятавший добычу, мог за него держаться. И мы как раз нашли роскошное дерево. Ствола, конечно, уже давно нет, но корни сохранились, и Хендерсон там корпит, вооружившись ручной пилой. Он говорит, что, прежде чем копать, надо немного расчистить место; конечно, когда прятали клад, дерево, вероятно, было еще молодым, корни не разрослись. Простите, я хотел бы посмотреть, как движется работа. А у вас, сэр, нет такого желания? Можете ухватиться за этот ствол, отсюда довольно неплохо видно.
Приглашение было довольно прохладным, но у Бридона не хватило духу отказаться. И вот, вывернув шею, он уже всматривался в крутую, поросшую вереском ложбину, куда была спущена веревочная лестница, наверху закрепленная вбитыми в землю мощными кольями. На ней, видный лишь по пояс, стоял Копатель Хендерсон, выпиливая выступающие корни поваленного непогодами дерева. Одного взгляда Бридону было достаточно, и он уступил место Летеби, который громко спросил партнера, не нужно ли ему чего-нибудь.
– Коли уж вы наверху, можете передать мне кирку. Тут под корнями тьма камней, их нужно выкорчевать. Слой земли довольно тонкий, работы немного.
Минуть двадцать длилось нетерпеливое ожидание, ставшее для Бридона и леди Гермии тем непереносимее, что они пребывали в вынужденном бездействии. Летеби, который то следил за работой со своего поста, то спускал веревку, то выполнял иные поступавшие снизу указания, время от времени докладывал об успехах Хендерсона: «Вот убраны камни, вот он уже взялся за лопату, господи, как же он здорово копает! А вот наткнулся на что-то твердое, квадратное, похоже на угол ящика – черт подери, да это же детские игры, только и нужно, что разгрести землю руками – да это клад и есть, нужна веревка – проклятие! Только бы выдержали узлы! Мы будем порядочными идиотами, если все это уползет под гору – надо тянуть. Сэр, подайте, пожалуйста, руку. Какой же он тяжелый, слава тебе, господи. Тяните вверх по неровностям, осторожно, очень осторожно… Ну вот, Гермия, как вам вечерняя рыбалка?»
То, что они с такими предосторожностями вытащили наверх, оказалось сундуком из старой толстой кожи. Он был по меньшей мере шести футов в длину, но не очень широким и не очень высоким. Кожа натурального цвета потемнела и запачкалась, только в некоторых местах ее поцарапали выкорчеванные камни. Судя по всему, прежде сундук украшало золотое тиснение, но позолота, разумеется, сошла, оставив лишь бороздки. Замок, конечно, был заперт, но Хендерсон обладал целым рядом практических талантов – возможно, благодаря частому обращению с запирающимися устройствами. Пока он неторопливо поднимался по веревочной лестнице, компания не скучала – она внимательно рассматривала диковинный сундук, хранивший так много надежд, поклажу умершего полтора столетия назад принца, жизненный путь которого, то романтичный, то скорбный, казалось, служил мостом между старым миром, нашедшим свое последнее пристанище на страницах исторических трудов, и новым, к коему принадлежим мы.
