Миссис Макбрейн встретила их у порога. Широко улыбаясь, она вытирала руки о фартук.
– Я пожарила ему яйцо с ломтиком бекона, – начала хозяйка, – и заставила съесть. Бедняжка, у него во рту маковой росинки не было со всех этих событий. О, вы к нему, сэр Чарлз? Экая незадача, только что уехал. Нет, понятия не имею, как надолго. Только сказал, что едет в Мортон, сэр Чарлз. – Это была усадьба Летеби в Пертшире. – Нет, ничего не взял, так что вряд ли надолго. Может, хотите пройти посмотреть, не оставил ли он записки или еще чего? Я иду к себе, сэр, – обернулась она к Бридону, – просто помыла тут посуду и немного прибралась.
– Очень мило с вашей стороны, миссис Макбрейн, – ответил Бридон. – Но, пожалуй, лучше оставить все, как есть. Вы согласны, сэр Чарлз? Полиция может захотеть тут осмотреться, выясняя, как произошло несчастье.
Не представлялось возможным даже намекнуть такой доброй душе, как миссис Макбрейн, что в доме, возможно, творятся грязные дела.
– Вы правы, мистер Бридон, наверно, не стоит пока ничего здесь трогать. Тихо, по аллее едет машина. Ведь не мог Летеби так быстро вернуться.
Это и в самом деле был не Летеби, не его роскошный автомобиль, а лишь малюсенькая таратайка, из которой вылез опрятный торговец с седыми усами. Он подошел к компании с видом человека, которого ждут.
– Ба-а, да это мистер Добби, – воскликнул сэр Чарлз. – Мы не ждали вас так рано. Заходите, мистер Добби, посмотрим, что вчера нашли, если оно еще тут. Видите ли, господа как раз отлучились. Осмелюсь предположить, вы слышали о страшном несчастье, что приключилось сегодня ночью. Сгорел гараж, и, похоже, в нем находился один из джентльменов. Но если сундук не заперт, мы продемонстрируем то, что имеет к вам непосредственное отношение.
И сэр Чарлз провел посетителя в гостиную. Кожаный сундук стоял там же, куда его поставили накануне вечером; со стола, на котором раскладывали сокровища, вполне естественно, все было убрано. Мистер Добби, не самый впечатлительный человек, склонив голову набок, восхитился самому сундуку, сказав: «Прекрасная работа, если бы только за ним получше ухаживали». Сундук и впрямь нелишне было немного почистить. Затем оценщик быстро сделал шаг вперед и открыл крышку. Под ней не оказалось решительно ничего.
Глава 9. Эпистолярное наследие Вернона Летеби
Бридон был один в доме и предположительно один на всем острове. Мистер Добби, которого выдернули из Инвернесса попусту, проявил удивительную терпимость.
– О, ничего страшного; мне только жаль, что я не смог оказаться полезным. Ну, такого добра бродит немало, но я бы не сказал, что оно вообще не обладает ценностью, – было его невразумительное, вполне в местном духе, суждение относительно возможной стоимости сокровищ, едва ли достоверно описанных ему по памяти. – Да, в лучшие времена за подобное можно было выручить приличные деньги, однако уже давно такой товар очень редко меняет владельцев… – И так далее.
Затем, поскольку даже житель Высокогорья в конце концов припоминает, что у него дома дела, мистер Добби откланялся; и сэр Чарлз, пожаловавшись, что почти всю ночь не спал и слишком стар для подобных игрищ, заявил о своем намерении вернуться в Замок Грёз. Он, однако, обещал дать указание своим людям звать его немедленно, как только он понадобится мистеру Бридону, «если, к примеру, вернется юный Летеби и вам захочется, чтобы я присутствовал при возможном с ним разговоре».
– О да, мне наверняка захочется с ним поговорить, – сухо заметил Бридон. – А знаете, мне вот что подумалось, я ведь могу пока осмотреть дом, вдруг какая-нибудь подробность поможет понять, что случилось прошлой ночью или сегодня утром. Надеюсь, вы не возражаете, сэр Чарлз? Хотя возражать, собственно, должен не владелец, а жильцы, но, думаю, коли мы имеем дело с мистером Летеби, особая учтивость не требуется. Я, разумеется, оставлю все в прежнем виде, поскольку полиция тоже может захотеть тут нюхнуть.
– Со своей стороны могу сказать: делайте все, что вам заблагорассудится, – ответил сэр Чарлз. – Что бы тут ни произошло, с нами поступили не самым порядочным образом, и мы едва ли обязаны моему жильцу чрезмерной щепетильностью.
Так Бридон остался один. Он было хотел позвать Анджелу – осмотреть комнату женским взглядом, может, что-то отсутствует в гардеробе (любой, сказал он себе, увидит, что находится в гардеробе, однако иногда нужна женщина, чтобы увидеть, чего там нет, а должно быть). Но в атмосфере острова чувствовалась некая угроза, особенно после ночных событий, и потому, отказавшись от мысли обратиться за помощью к жене, сыщик принялся за дело один, решительно отгоняя неприятное чувство, что он вовсе не один в этом призрачном безмолвии, более того, что за ним чуть ли не наблюдают.
Среди наваленного на столе гостиной хлама обнаружилось лишь одно сравнительно недавнее письмо. Оно было написано аккуратным, хоть и несколько вытянутым в ниточку почерком, как обычно пишут престарелые дамы – несомненно, престарелые, потому что вместо петелек почти везде наблюдались крючочки, как будто отправитель с трудом держал перо.
Мой дорогой Вернон, – начиналось письмо, – я по пути на север, и, поскольку Логаны принять меня не могут, мне подумалось, если ты не возражаешь, сделать перевалочный пункт в Мортоне. Я, разумеется, в курсе, тебя не будет, поскольку читала в газетах, что ты все еще делаешь из себя посмешище вокруг этой истории с сокровищами. Но за мной присмотрят Томпсоны, а поужинаю я в поезде, так что мне останется только позавтракать. С этой же почтой я отправлю записку миссис Томпсон, что приеду, вероятно, в четверг вечером (то есть как раз сегодня, сообразил Бридон, сверившись с датой, какой было помечено письмо), она вольна поселить меня в любой комнате, какую проще приготовить. Я, слава тебе господи, не слишком привередлива в отношении ночлега и вполне могу переночевать в доме одна, если в поместье есть хоть кто-то, чтобы приготовить мне утром чай. Остановлюсь в Лэгги, так что если твой драгоценный друг мистер Хендерсон вовлечет тебя в неприятности, в чем я нисколько не сомневаюсь, то буду недалеко и смогу приехать тебе на выручку.
Твоя прискорбно долго живущая
тетушка Корнелия
Это казалось довольно правдоподобным; подлинность письма не вызывала подозрений, и вроде бы оно не представляло особой ценности, например, не объясняло внезапного отъезда Летеби. Было несложно догадаться, что этой самой преклонных лет леди, собственно, и принадлежал Мортон; несколько строк каракулей очерчивали ее образ, и у Бридона появилось необъяснимое чувство, что он где-то видел эту даму. Сыщик как раз возвращал письмо точно туда, откуда взял, когда заметил на столе блокнот с тонюсенькими страничками в бледную линеечку, из тех, что вы покупаете в канцелярской лавке, когда очень спешите и не привередничаете. Уже неплохо, но имеется ли у Летеби перьевая ручка? Да, правда, автоматическая и, как в большинстве автоматических ручек, в ней кончились чернила, а Летеби не из тех, кто помнит, что время от времени нужно запасаться чернилами. Недалеко от блокнота лежал карандаш; значит, если повезет, на верхнем листочке должен сохраниться довольно хороший оттиск того, что могло быть написано на предыдущем, оторванном.
