– Это значит, что все очень плохо и мои опасения подтвердились. Такой артефакт может породить очень редкая аномалия, у нее даже названия нет… – доктор почесал седую бородку и замолчал, уйдя в себя. Ох уж эта отличительная черта творческих людей и людей науки – забываться. Хоть потоп – нельзя их отвлекать от мыслительного процесса.
– Док, – не выдержала первой импульсивная Виста. – Можно подробней?!
Бывший военный врач вздрогнул от звонкого голоса, выдернувшего его из своих мыслей.
– Можно, – стальным голосом, едва скрывающим раздражение, ответил Лука. – Хан, позволь? – доктор указал на ноутбук, стоящий на столе.
– Пожалуйста, – мужчина отошел, освобождая дорогу.
Доктор сел в большое дерматиновое кресло и застучал по клавиатуре. Для человека шестидесяти лет он очень уверенно пользовался современными технологиями.
– Так, – он вывел на большой настенный экран интерактивную карту Москвы и поднялся, взяв со стола карандаш. – Я обо всем расскажу просто, не углубляясь в научные термины. «Турмалин», который принес Марио, – Лука кивком указал на контейнер, в котором голубоватым цветом светилось аномальное образование, – образовывается только в одной аномалии, и это подтвердило мои самые большие опасения.
Доктор замолчал, но в этот раз его никто не сбивал с мысли.
– У Василисы, после попадания в аномалию, началась сенильная деменция альцгеймеровского типа. Да, она обычно возникает у людей более преклонного возраста и делится на разные стадии. Кто-то выделяет семь, я бы разделил на четыре. По всем признакам, у Василисы сейчас вторая.
– И чем характерна каждая стадия? – спросил Женя.
– Первая – предеменция. Часто эту фазу можно диагностировать за несколько лет. Характерны расстройства памяти, затруднения в попытках вспомнить что-то хорошо знакомое, сложность в усваивании новой информации. Снижается сосредоточенность, умение планировать, когнитивная гибкость мышления. Нарушается память. Человек становится более вялым и апатичным. Вторая – ранняя деменция. Обычно на этой стадии подтверждается диагноз. Нарушается и становится бессвязной речь, проблемы с восприятием, апраксия. Как правило, во время этой стадии воспоминания и знания, полученные относительно давно, сохраняются, но вот что-то новое быстро забывается. Словарный запас и беглость речи хоть и снижаются, но человек еще в состоянии выражать свои мысли. Третья стадия – умеренная деменция. Ухудшения продолжают прогрессировать, заболевший теряет способность к независимым действиям. Становится скудным словарный запас, все чаще больной подбирает неправильные слова, это называется парафазия. Больной теряет навыки письма и чтения. Координация нарушается еще сильней, простейшие действия без помощи уже не выполнить. Лабильность – проявляться она может как угодно, от агрессии до истерики. Бред, возможна ложная индикация простейших физиологических потребностей. Может даже развиться, простите за подробности, недержание. Ну, и последняя стадия – тяжелая. Больной к этому моменту становится абсолютно беспомощным и на сто процентов зависит от посторонней помощи. Речь либо теряется, либо сводится к отдельным словам. Абсолютная дезориентация во времени и пространстве, сильнейшее истощение. Галлюцинации. Эта стадия уже неизлечима.
– И сколько времени может пройти между стадиями? – Женя не узнал собственного голоса, он был осипшим и дрожащим.
– Очень много факторов влияет на это. От лечения и условий, до особенностей и индивидуальности организма. От момента обнаружения болезни до смерти больного может пройти до десяти лет. Но это не наш случай. Я не могу предсказать, насколько быстро будет прогрессировать деменция. Но, посудите сами, с момента попадания в аномалию прошло всего двадцать шесть часов… А Василиса… – Лука обернулся за спину, в сторону кресла, где сидела Титова с Виктором, но ничего не сказал, без нагнетания было все очевидно. – Если болезнь будет развиваться так быстро, то, думаю, у нее осталось не больше трех-пяти дней. Все еще усложняется тем, что Титова, в своем роде, гений. У нее уже существовал ряд проблем, вроде синдрома Аспергера, диссоциального расстройства личности, социопатии. Она не среднестатистический человек, а, не побоюсь этого слова, особенный. К тому же, вы не должны забывать, что болезнь появилась не в ходе естественного процесса старения, а вследствие попадания в плохо изученную аномалию. Ни я, ни кто-либо еще в Зоне, не может дать никаких обещаний, только предположения.
– Но… – не выдержал Женя, когда театральная пауза затянулась и все начали терять терпение.
– Но действительно есть «но». Как я уже и говорил, аномалия эта очень редкая, поэтому плохо изучена, но голову над этой ловушкой ломали лучшие умы Зоны, в том числе – профессор Фролов. Он и сделал большое открытие, только официально его не признали. Посчитали ненаучным, бездоказательным, но, по моему мнению, он ближе всего подобрался к разгадке.
Лука замолчал в этот раз не для театральной паузы, он с сосредоточенным лицом уткнулся в экран ноутбука. По клавиатуре щелкал медленно, но со знанием дела. В итоге большая карта Московской Зоны Отчуждения уменьшилась в масштабе и стала еще больше похожа на картину абстрактного сюрреализма.
– Рассказываю. Профессор Фролов, сталкиваясь с больными… – Лука невольно поднял голову и столкнулся с испепеляющим взглядом Василисы, сглотнул вязкую слюну и продолжил: – вывел одну закономерность. Во-первых, аномалия всегда порождает артефакт подобный тому, который нашел Марио. Во-вторых, этот артефакт имеет прямое воздействие на попавшего в аномалию, незначительно, но замедляет его деменцию. И, самое главное, этой аномалии присущ главный закон физики. Если где-то есть минус, значит, где-то есть плюс. Я долго читал записи профессора Фролова и понял, что если и есть способ помочь Василисе, то искать нужно где-то здесь.
Медленно поднявшись со своего места, Лука ткнул карандашом в зеленое пятно на карте.
– Это парк Горького, где-то в нем, если верить моим подсчетам, есть нужная нам аномалия. Опережая ваши вопросы, постараюсь объяснить. Существует всем известный фундаментальный закон сохранения энергии. Он установлен эмпирически и заключается в том, что энергия никуда не исчезает и ниоткуда не возникает. На основе этого профессор и строил свою теорию. То есть, где-то существует аномалия, я назвал ее «антианомалия», способная вернуть… – Лука задумался, – Василисе ее разум. Я тщательно ознакомился со всей имеющейся информацией, которую профессор предоставил по трем известным ему случаям. Сердцем Московской Зоны Отчуждения он считал нулевой километр, находящийся возле Исторического музея, рядом с Красной площадью. По его мнению, именно там находится самая сильная концентрация аномальной энергии, оттуда начала появляться и разрастаться Зона. Так что, давайте представим, что это – Москва, – Лука нарисовал на листе бумаги окружность и поставил в ее центре точку. – Вот здесь Василиса попала в аномалию, это северо-северо-восток города, – доктор сделал новую отметку на карте и соединил их. – Я просто, учитывая специфику, наблюдения Фролова и географию местности, продлил этот отрывок на такое же расстояние дальше и получил определенные координаты.
