Зона – понятно. Враги, мутанты – стреляй первым и будешь жить чуть дольше. Аномалии обходи десятой дорогой и будешь цел. Но разлад группы и не поддающиеся объяснению странности каждого – злили офицера до скрипа зубов.
– Отпусти его, – потребовал Женя, осев на пятую точку, когда ноги перестали держать. – Он не опасен.
В сильных руках Киконина все еще находился сталкер, но прислушавшись к Жене и своим ощущениям – офицер его отпустил. В конце концов, он понимал, что в случае нештатной ситуации будет быстрей Марио, а там уже он одним захватом не обойдется. Боец действительно не оказал сопротивления – он стеклянным взглядом продолжил смотреть в глаза даже не моргнувшего Жени.
– Тебя переполняет ярость, – продолжил пилот, не поднимаясь с пола и не разрывая зрительного контакта. – Я это понимаю. Но никто из нас не виноват в этом. Ни я, ни Василиса, ни тем более Инга или Виктор. Она идет изнутри. Ты зол на себя, – Женя поперхнулся, попытался откашляться, но в горле все равно стоял ком. – Ты можешь вернуться обратно на Базу. Но ты не хочешь.
Под недоуменные взгляды Висты и офицера, Женя поднялся и замер. Марио, словно под гипнозом, продолжил смотреть на пилота.
– Ты хороший человек, Марио, я знаю это, но тебе не повезло – недуг оказался сильней тебя. По крайней мере, ты думаешь, что это так. Но, Глеб… – Евгений хотел встать, только сил в себе не нашел.
Пилота сковала апатия и усталость, идущая изнутри и заполняющая собой его всего без остатка. Захотелось умыться холодной водой, а еще лучше залезть под ледяной душ и простоять под ним секунд десять. Глаза чесались, словно в них насыпали стекла.
– Ты сильней, чем ты думаешь и лучше, чем ты кажешься, ты можешь победить зависимость. Но сейчас ты ставишь под угрозу жизни всех членов группы. Заставить тебя развернуться и уйти я не имею права. Тем более, если Хан отправил тебя с нами, значит, он в тебе уверен. Но…
– Дай мне двадцать минут, – негромко, так, чтобы услышал только Женя, попросил сталкер.
Женя медленно кивнул. Подобрав с пола автомат, Марио обошел трупы, даже не посмотрев на них, и, хромая на левую ногу, побрел прочь от группы по коридору.
– Какого хрена только что произошло!? – Киконин, провожая недоверчивым взглядом сталкера, держал автомат в боевом положении.
Вытащив флягу, Женя щедро плеснул воды на ладонь и умылся, но только смешал пот и пыль. На зубах заскрипело, во рту сделалось солено. Прополоскав рот и сплюнув, пилот посмотрел на трупы, затем на дверь в аудиторию, за которой пряталась Василиса. Если она выйдет и увидит тела – реакция может быть самой непредсказуемой. В лучшем случае – перепугается. Потому, вместе с Кикониным, Женя оттащил мертвецов в конец коридора. Братской могилой для отморозков послужила кладовая, дверь в которую была открыта. Небрежно сбросив тела друг на друга, пилот закрыл дверь. Несколько секунд они с Виктором пялились на нее. Казалось, каждый думал о своем, но в голове у Жени ничего не было. Так же, как ничего и не было внутри – ни сожаления, ни страха, ни грусти. Возможно, он еще не мог, не имел времени, все полностью осознать, а может, потому что не осталось сил. Не было времени на рефлексию. Тем более, к хорошему она не приведет, да и для переосмысления не самое лучшее время. Так или иначе, за дни, проведенные здесь, смерть Жене казалась если не чем-то очень привычным, то точно более естественным, чем на Большой земле или даже на войне.
Когда они вернулись, Виста уже выманила Титову из класса и забрала коммуникатор. Увидев алые лужи крови на полу, Василиса негромко ахнула, прикрыла рот ладошкой и смотря куда угодно, только не под ноги, где растекались ярко-бордовые лужи, отошла к окну.
– Мы ждем объяснений, – Киконин снова встал так, чтобы весь коридор был в поле его зрения.
Без сил рухнув на пятую точку, Женя положил автомат на колени и потер глаза. Тупая и давящая боль сжимала голову в висках и в области темени. Фролову сначала сделалось жарко, а затем забил озноб. Схожее чувство может испытывать очень уставший человек, которому дали всего полчаса на сон, а после встряхнули и поместили в очень холодное помещение.
Пилот перевел взгляд на Титову. Согнутая под бременем своей страшной болезни и еще более несчастная, она неподвижно стояла у окна, обняв себя за плечи. Ей хотелось помочь, найти слова поддержки, пообещать, что все будет хорошо, но единственное, что могли сделать Женя и группа – действовать и надеяться.
– Какие объяснения ты хочешь от меня услышать?
Не отворачиваясь от Василисы, пилот задал вопрос офицеру.
– Ты нес полную ахинею, бредил. Звал какую-то Ингу, втирал Марио о каком-то Иване. И все это с таким отстраненным видом, что я даже начал думать, что твоим мозгом овладела какая-то тварь с ментальными способностями.
– Я не бредил, – покачал головой Женя. – Мне это очень трудно объяснять… Потому что я сам плохо понимаю, что происходит.
Неизвестное, происходящее с пилотом, будоражило ему мысли, заставляло бежать кровь по жилам быстрей, оно рождало сумасшедшие теории, обещало что-то невероятное, но еще больше оно пугало и заставляло сомневаться в собственной адекватности и здоровом рассудке. Где-то внутри себя пилот понимал, что все это последствия попадания в «зазеркалье». Морок предупреждал о возможных последствиях и даже намекал на то, какие именно они могут быть, но Женя даже в самых больных фантазиях не мог предположить, что последствия могут оказаться столь мистическими.
– Ну ты уж как-то постарайся.
Скрестив руки на груди и прислонившись плечом к стене, Виста за своей беспечной позой пыталась скрыть испуг и волнение. Она быстрым движением поправила очки, почесала кончик носа, поежилась. Пилот, не сводя взгляда с осунувшейся Титовой, экипировка на которой теперь смотрелась, словно на вешалке, краем глаза наблюдал за хакершей. Девушка искренне была готова открыть свои секреты, чтобы понять, что именно произошло не больше получаса назад.
– Ты уверена? – Женя, наконец, отвернулся от Василисы.
Лицо Висты приняло странное выражение, пилот даже не смог разобрать эмоций, но отрепетированная самоуверенная ухмылка слетела мгновенно.
– У тебя сын был. Ему сейчас восемь, он уже пошел во второй класс. Красивый мальчишка, очень похож на тебя. Зачем ты от него отказалась? Почему ничего не попыталась исправить? Ведь ты страдаешь уже много лет и несешь в себе все, словно проклятье.
– Замолчи! – закричала Виста. Ее звонкий голос отразился от бетонных стен пустого коридора.
– Ничего не понимаю, – терял терпение офицер. – Какой ребенок, при чем здесь какая-то Инга, что за Иван и куда, черт возьми, ушел Марио?! Нам надо торопиться, а мы тут ведем неадекватные беседы!
– Инга – это настоящее имя Висты, – ответил невозмутимо Женя. – Красивое имя. И знаешь, оно тебе очень подходит.
Не существовало в Зоне ни одного человека, который бы знал о Висте что-то большее, чем ее прозвище. Женщина, за которой стоят очень большие люди. Женщина, отличающаяся незаурядным умом. Женщина, по щелчку тонких пальцев которой устраняется любое, даже малейшее препятствие. Ничего больше – ни настоящего имени, ни прошлого. Ни чем живет, ни о чем мечтает. Никто даже точно не знает, когда хакерша появилась в Зоне. Она создала себе новое Имя, стерла все, что связывало ее с Большой землей, с прошлым. Под нее рыли, десятки людей со связями пытались понять, кто она такая на самом деле, но никто не смог подобраться к ее судьбе, к ее настоящему имени даже близко. Антропова Инга Николаевна, молодая женщина двадцати семи лет, стерла свое прошлое, но не смогла его забыть, как бы этого не хотела.
