И ладно — как скажу? А вот что они в ответ скажут?..
Мда, вот это я влипла.
Утром я просыпаюсь на диване от того, что браслет Дамиана очень жжет мне руку. Чувствуя себя совершенно несчастной и абсолютно разбитой (если не крепче — в смысле, слово стоило выбрать покрепче), я вспоминаю, где я и зачем…
Попытку окуклиться под пледом на диване прерывает голос Дамиана. Даже не столько голос, сколько звучащее в нем восхищение поровну с ужасом.
— Звезды, Виола… Что ты с ним сделала?
От его голоса у меня екает сердце и нехорошее предчувствие подкрадывается, норовя выдернуть из-под пледа… Я встаю сама — точнее, приподнимаюсь на локтях. И, щурясь, смотрю туда же, куда глядит Дамиан.
Вейл, красиво уложенный в гроб, мирно спит, а грани хрусталя играют в солнечных лучах очень весело, по-праздничному.
— А-а-а! — фыркаю я. — Всего-то! — и снова падаю на диван.
— Всего-то! — повторяет Дамиан, на цыпочках обходя гроб. Ха, он что, правда боится, что Вейл проснется? — Как ты это сделала?
— Если б я знала…
Да, я боялась реакции ниммерийцев. Ну, вроде как их принц теперь не знай сколько проспит, и все такое. О будущем надо думать — кто ж править будет? В Сиерне, по словам Ромиона, подобная ситуация привела бы к катастрофе.
Так вот, это в Сиерне. Я говорила, что здешние королевства похожи как две капли воды? Ничего подобного!
Ниммерийцы сказали: «Е-ху-у-у!» Ниммерийцы сказали: «Наконец-то наши дочери в безопасности!» Ниммерийцы сказали: «Уважаемая фея, ты наша спасительница, как нам тебя отблагодарить?»
А потом долго гнались за мной по всему дворцу с цветами, плакатами «Прекрасной избавительнице» и венками, пока я не забилась в какой-то чулан, где меня нашел Дамиан. Успокоил, принес чашку горячего шоколада, пять раз сказал, что еще не все потеряно и «да, твоя матушка хотела не этого, но мы еще все исправим». Он же дал совет изучить странное зеркало, потому что оно совершенно точно связано с проклятием.
Так что мы до вечера запираемся в спальне Вейла — это несложно, там все равно, кроме спящих в гробах, никого сейчас нет. И изучаем зеркало. Точнее, изучает Дамиан, а я пытаюсь не мешать, но то и дело спрашиваю: «Ну как? Ну что? Что-нибудь изменилось?» Дамиан молча становится на колени, принимается что-то чертить на полу (Вейл ведь уже не будет против). Потом мрачно затирает нарисованное носком сапога, и все повторяется заново: изучение, мои вопросы, рисунки…
К вечеру мы так ничего и не узнаем.
К полуночи мы молча сидим рядышком на диване, депрессивно глотаем горячий шоколад и смотрим на зеркало.
— А может, ну его? — говорю я наконец.
— Виола, а как же твоя мать?.. — говорит Дамиан, но я слышу в его голосе надежду.
— Да ладно, как-нибудь договоримся. Ну какая из меня фея?
— На самом деле… — Тут Дамиан замолкает и снова смотрит на зеркало. — Постой-ка…
И, вручив мне свою кружку, снова подходит к зеркалу.
— Ну и кто всех прекраснее?
Зеркало молчит. То есть ничего не показывает.
Дамиан прищуривается.
— Кто?
Молчание.
— А ну говори!..
Молчание.
Дамиан поворачивается ко мне:
— Виола, закрой уши.
— Что? Зачем?
— Пожалуйста.
— Ладно. — Я закрываю и… Ну, просто потому, что времени проходит довольно много, я их чуть приоткрываю. Ну, уши.
Ха, а я-то думала, Дамиан колдует… А он ругается. Зато как!..
Надо взять у него парочку уроков — специально для одноклассников. Или для папиных друзей. Их сыновья, когда напьются, тоже такую ахинею несут… Так вот, буду своей в их компании.
Тут зеркало мигает и показывает — красивого, просто сногсшибательного мужчину, очень похожего на Вейла, только вовсе не эльфа, как я думала. Эльфы же длинноухие, тонкокостные, а не… Хм, тут мускулатурой бог не обделил, нет… И харизмой наверняка — она во взгляде прямо большими буквами написана. Такого на улице увидишь — сама штабелем упадешь. Невольно. Ну а вдруг споткнется?
— Я так и знал, — бормочет Дамиан. Потом протягивает руку, и та проходит в зеркало, как сквозь туман.
На руке Дамиан не останавливается — он весь подается вперед, делает шаг…
— Постой! — Я вскакиваю с дивана. — Ты куда?
Дамиан оборачивается и взглядом пытается пригвоздить меня к месту, при этом становясь неприятно похожим на своего брата.
— Виола, останься, пожалуйста. Я сам разберусь.
В такие моменты очень жалеешь, что у тебя под рукой нет сковородки. Или хотя бы скалки. На худой конец подсвечника.
— Дамиан, вернись и объясни, — пытаясь хотя бы казаться спокойной, прошу я. А потом вежливо добавляю: — Пожалуйста.
Дамиан улыбается мне ободряюще и кивает:
— Обязательно. Когда я вернусь, я все объясню.
— Дамиан, но это же мое задание!..
— Девушке там не место, Виола, — и шагает в зеркало.
Минуту я сама себе напоминаю выброшенную на берег рыбу. Знаете, она кроме как рот разевает, еще хвостом по песку бьет. Я тоже бью — все, что бьется у Вейла в спальне (не очень много на самом деле). И только добравшись до гробов, вспоминаю, когда в моей жизни была такая же ситуация.
Очевидно, братья похожи сильнее, чем им кажется. Замашки «ты — женщина, сиди в башне» у них совершенно одинаковые.
Ну ладно. Ладно же. Прошлый раз я выпрыгнула из башни, и ничем хорошим это не кончилось. Теперь будет умнее.
Я подбегаю к зеркалу и бьюсь об него лбом. Зеркалу хоть бы хны, мне — больно.
— Ну хорошо, — вглядываюсь в туманную даль стекла. — Сим-сим, откройся.
Ничего не меняется.
— Ну пожалуйста, дай пройти! — меняю тактику я.
Ничего не происходит.
Я поднимаю на уровень глаз руку с браслетом Дамиана и прошу:
— Помоги!
Никаких изменений.
Тогда я зло поворачиваюсь к зеркалу и на-гора выдаю кое-что из недавних эпитетов Дамиана.
Угу, и вы уже решили, что помогло? Так вот нет.
Полчаса спустя, уставшая, расстроенная, я сажусь на диван, оглядываю взглядом комнату в поисках чего-нибудь тяжелого и передразниваю:
— «Вернусь — объясню!» Я ему вернусь!.. Пусть только сунется… А вот если бы ты меня к нему пустило, — это я зеркалу, — я бы показала уже сейчас!
Тут зеркало мигает, мерцает, стекло пропадает — вместо него колеблется белая дымка вроде тумана.
В нарушение всех правил осторожности и сказочной БЖД я бросаюсь в эту дымку — и только на периферии сознания проносится мысль: «А вдруг этот туман ядовит?» Но уже поздно.
