Юноша тоже улыбнулся — за такую улыбку женщины выстроились бы в очередь и отдали бы свои сердца сами… Или показали, как правильно их вырезать.
Изабелла усмехнулась.
— Мне нужна не ты, колдунья. Мне нужен Темный Властелин.
Изогнув брови, Изабелла тихо рассмеялась:
— Темный Властелин? Я не прячу его под столом, мальчик. Так что… поди вон из моего кабинета.
Незваный гость предсказуемо не пошевелился — даже улыбка не поблекла.
— Это правда, что лучше тебя никто не знает, как забрать сердце, человеческая ведьма?
А вот теперь Изабелла смеялась уже искренне.
— И ты, мальчишка, решил забрать сердце Темного Властелина? — Она с улыбкой покачала головой. — Ты опоздал. Его сердце уже отдано другой. К тому же что проку в сердце этого глупца?.. Хотя сияет оно сейчас, конечно, красиво. — Спохватившись, она снова бросила взгляд на незнакомца. — Уходи, мальчик. Иди, мне нужно работать. И не смей больше вламываться в мой кабинет без приглашения, или я украду и твое сердце.
Она замерла, когда юноша, посерьезнев, нагнулся, поднял стоявшую на полу у кресла клетку и поставил ее себе на колени.
В клетке замер белый кролик.
Смертельно побледнев, Изабелла вскочила.
— Томми!..
А юноша, просунув между прутьями палец, почесал дрожащего кролика за ухом.
— Кажется, я нашел твое сердце, колдунья, — спокойно произнес он. — И оно теперь у меня. Сядь.
Медленно, не сводя глаз с клетки, Изабелла опустилась в кресло.
— С твоим сыном ничего не случится. — Юноша постучал по клетке пальцем — тум-тум, — и кролик растаял в воздухе. — Конечно, пока ты будешь делать то, что я прошу.
Спустя мгновение пропала и клетка.
— Томми — наследник сиернского трона, — сдавленным голосом начала Изабелла.
— Я знаю, — беззаботно отозвался юноша. — Ты хочешь сказать, что король этой человеческой страны начнет на меня охоту, как только узнает, что его младший брат пропал? Ну и пусть. Ты же не так глупа, колдунья, чтобы решить, что какой-то человек или его волшебники смогут меня хотя бы найти, не то что успеть помочь твоему сыну?
Изабелла спрятала руки в складках платья — там не было видно, как они дрожат.
— Чего ты хочешь? Какой тебе прок с сердца Темного Властелина?
Юноша снова улыбнулся.
— Какая разница? Ты просто поможешь мне его добыть. А теперь… — Он потянулся, взял из корзинки на столике одно из румяных яблок. И под взглядом бывшей королевы с удовольствием откусил кусок. — А теперь расскажи мне про эту «другую».
Глава 1,
В КОТОРОЙ НА НАГЛЯАНОМ ПРИМЕРЕ ПОКАЗАНО, ЧТО ПОСЛЕ «ДОЛГО И СЧАСТЛИВО» ПРОБЛЕМЫ ТОЛЬКО НАЧИНАЮТСЯ
— Ну как? — спрашивает Дамиан.
Я бросаю взгляд на планшет, где мигает ярлык скайпа, приглушаю музыку и честно отвечаю:
— Никак.
— Совсем никак? Но, Виола, я же отправил тебе вчера все решенное задание. Может быть, ты мои заметки не поняла? Или не нашла? Я их в конце каждого решения написал…
Написал. Нашла. Поняла, что почерк Дамиану следует менять. А еще — очень сомневаюсь, что наш математик одобрит выписанную из уравнения пентаграмму с дополнением «из нее очень удобно вызывать анималия, только повернуть на двадцать градусов и вот здесь знак поменять…».
А если быть совсем честной, то я вчера сразу, как получила решения Дамиана, бросила их на стол и забыла — очень не хотелось отрываться от новой приключенческой истории. В итоге роман я «прикончила» поздно ночью с фонариком под одеялом, не выспалась, решения сейчас в первый раз просматриваю, а завтра контрольная по этим чертовым интегралам, и мне заранее плохо…
— Виола? Давай ты подвинешь свое зеркало так, чтобы я тоже видел решения, и мы вместе разберем?
Меньше всего мне сейчас хочется разбирать с Дамианом алгебру. Но когда дело касается синусов-косинусов, то мои руки доходят до них всегда в последнюю очередь, а настроения решать и вовсе никогда нет. Так что какая разница: сейчас или потом? Сама я точно ничего не пойму… Если вообще заставлю себя за них сесть, а не нырну с головой в очередной роман.
Так что, сжав волю в кулак, поднимаю планшет на уровень глаз — Дамиан видит меня, улыбается. И тут же с тревогой спрашивает:
— Виола, что такое? Ты так выглядишь… То есть ты такая… — Это нормально для Дамиана, когда он смотрит на меня, — заикаться. И я нахожу это очень милым (хоть и раздражает иногда).
— Несчастная я. — Ветер бросает волосы в лицо, и я машу свободной рукой, отводя их. — Плохо мне. У меня корень не извлекается.
Дамиан моргает. Кажется, он не понимает, как это у кого-то может не извлекаться какой-то там корень, ведь (цитирую): «Это же очень легко!»
— Точно? А тебя там никто не обижает? Виола, точно? Ты только скажи!..
Я сдерживаю смех. В прошлый раз мой конфискованный на физкультуре планшет перешел в режим скайпа прямо на уроке, как раз когда учитель показывал мне, как правильно метать мячи в цель. Планшет стоял на подставке, так что Дамиану, когда он режим камеры включил (или как там у него это в заклинаниях называется?), все было очень хорошо видно. Минут пять (судя по длительности звонка) он наблюдал. А потом, уже после урока — ровно столько времени потребовалось Дамиану, чтобы прогуляться в Астрал и соорудить портал, — он вывалился прямо перед обалдевшим физруком с претензиями. Слава богу, в это время мои одноклассники уже разбрелись по раздевалкам, и мне удалось вовремя вытащить Дамиана на стадион за школой. В итоге я узнала, что ни один мужчина (который не мой отец) уже не может трогать меня за талию и ниже (да ради бога, физрук просто показывал, как корпус наклонить!), а учитель насмотрелся на «этих чокнутых ролевиков» (за кого еще он мог принять Дамиана в одежде этак эпохи Ренессанса?). Я же получила зачет за метание мячей в цель, потому что процесс выяснения отношений закончился именно этим. Нет, вру, он закончился, когда «этот чокнутый ролевик» подхватил меня на руки и утащил за территорию школы, где я немного остыла. И слава богу, никто, кроме учителя, этого не видел: мои одноклассники торопились на алгебру.
— Говорю. Меня алгебра обижает. Дамиан, спаси меня, пожалуйста. — Надеюсь, получается достаточно похоже на даму в беде?
Наверное, да, потому что Дамиан кивает, задерживает на мне взгляд еще мгновение, потом смотрит на свои записи.
А мне интересно: когда он смотрел на меня, кого он видел?
Дело в том, что, когда папа опомнился (довольно быстро, и трех дней не прошло), он вызвал меня обратно в этот мир и категорично заявил, что закончить школу — мой дочерний долг. А образованию сказочного мира папа не доверяет («Посмотри, что они с твоей мамой сделали!»). И то, что я теперь наследница фей, не отрицает того факта, что «трояк» по математике у меня до сих пор не исправлен. В общем, какие там Зачарованные Сады, какая школа, какие свидания — «Ты, Виола, взрослая, вот и веди себя соответственно». В папиной интерпретации — сиди за учебниками, а потом сдай экзамены в «бауманку». Угу — мечтать не вредно.
