— Он что, шантажировать тебя чем-то пытается? — вдруг прозорливо спросил ненадолго притихший мальчишка. Вот уж, воистину, были они с Ликой два сапога — пара! Два детдомовских выкормыша, хлебнувшие жизни и понимавшие друг друга порой даже без слов!
— Федь, это не твои проблемы, я буду решать их сама! — отрезала Лика.
— Лика, — не убирая от носа пальцев, он опустил голову и развернулся к ней, чтобы видеть ее лицо. — Так все-таки правда, что ты моя мать?.. мама?
— Да! — на этот прямой вопрос Лика ответила без запинки. — Я не могла, не смела тебе в этом признаться.
— Ты пыталась, когда меня сюда привезла, — напомнил он ей. — А вот дядя Сережа смог. Сразу, когда я его сегодня, после скандала с Раечкой, спросил, нужны ли ему из-за меня эти осложнения с женщинами. Вот он и сказал мне, что женщины тут вообще ничего не значат, потому что он мой отец.
— О боже, — выдохнула Лика, понимая, что ситуация все больше выходит из-под контроля. Наверное, это и была судьба: когда ты понимаешь, что происходит что-то не то, но ни сделать что-либо, ни просто свернуть с этого пути уже не можешь. Остается только идти вперед, даже уже зная, что тебя там может ожидать нечто совсем недоброе. — И что он еще тебе наговорил?
— Он сказал мне, чтобы я даже и не думал тебя за что-нибудь осуждать. Не смел бы этого делать, никогда, что бы еще о тебе ни узнал. Я сразу понял, что он мне это не зря говорит. Тем более что и ты намекала.
— Я не намекала, я давно уже зову тебя сыном. Просто духу не хватало взять и уточнить, что все это чистая правда. Прости меня, Федька! Если сможешь, прости за все!
Он что-то сдавленно буркнул в ответ. А потом, уже более внятно и совсем другим голосом выдал:
— О, снова этот здесь!
— Так, сиди спокойно! — скомандовала Лика Федьке, глядя на огромную черную тень за стеклом. Дверь открылась, и потрепанный Влад просунул в гостиную голову:
— Анж, можно с тобой поговорить? Наедине, — уточнил он, покосившись на мальчишку.
— Зайди! — распорядилась Лика, кивком головы указывая ему на стоящий поодаль диван. И когда Влад выполнил это требование, обратилась к Федьке: — Федюнь, оставь-ка нас ненадолго.
— Ты уверена? — не торопясь вставать, Федька недобро зыркнул в сторону Влада.
— Сын! — Лика посмотрела ему в глаза. — Нам с ним надо расставить все точки над «i», это важно. А я, будь уверен, умею за себя постоять. Да и он человек, в общем-то, адекватный. Не станет же он сейчас сам себе могилу копать?
— А неплохо было бы, если б выкопал, — буркнул Федька, все-таки поднимаясь и уходя. К его досаде, под дверью подслушать что-либо было невозможно, поскольку она была стеклянной. Так что пришлось, оставив эту затею, плестись к себе наверх.
Влад проводил Федьку мрачным взглядом, потом потер истерзанную Ликой шею.
— Я тебя предупреждала: не смей его трогать! — напомнила Лика.
— Он первым начал! И сам напросился!
— Потому что терпеть тебя не может, так же, как и ты его. Но ты — взрослый человек, мог бы и сдержаться. Впрочем, это уже неважно. Сегодня вы оба перешли ту точку невозврата, за которой ничего хорошего ждать уже не приходится. Поэтому я хочу, Влад, чтобы ты уехал от нас. Сегодня и насовсем.
— Анж! Да как хоть ты можешь такое мне говорить?
— Без обид, я сразу тебя предупреждала, что не стану выбирать между тобой и ребенком.
— Да дался он тебе! Ты хоть подумала, что из него может вырасти, если он уже сейчас на людей бросается?
— Он защищался после того, как ты на него руку поднял. И что бы из него ни выросло, а повторяю, я его никому не отдам. Получу то, что заслужила. А что именно — время покажет.
Он ничего ей не ответил сразу, и в комнате повисла тишина, оживляемая лишь тиканьем старинных ходиков на стене. Лика ждала, что сейчас он встанет и пойдет к себе, собираться. Но вместо этого он спросил:
— А ты уверена, что насчет меня завтра не передумаешь?
— Уверена. После того, что сегодня произошло, на ваши тормоза уже нет никакой надежды. Так что оставлять вас двоих под одной крышей просто нельзя. Чревато последствиями. И я не хочу рисковать.
Он молча покивал, отвечая скорее на свои мысли, чем на ее слова.
— Я дам тебе денег на первое время, — сказала Лика, решив, что он обдумывает сейчас свои финансовые проблемы. Оказалось, что ошиблась. Точнее, обдумывать-то он их обдумывал, но совершенно иначе, чем она полагала. Впрочем, ей не следовало бы заблуждаться на этот счет. Ведь она давно ждала, что рано или поздно он покажет ей свою сущность. И вот этот час настал. Когда Влад поднял свою понуренную голову, взглянул на нее и заявил:
— Конечно, дашь. И не только на первое время. А еще… Еще, я думаю, ты отпишешь мне этот дом. Я как-то слишком к нему привык, чтобы его покидать.
— Ты головой случайно не тронулся? — поинтересовалась Лика. Хотя уже прекрасно поняла, что у него есть веские основания для подобного требования.
— Возможно, это было бы дороговато, если бы речь не шла о твоем паспорте, Анж. О том самом загранпаспорте, с отпечатком пальца, из-за которого ты так переживала. Насколько я знаю Клика, он уничтожил твои пальчики в базе. С его талантами и связями в самых высоких кругах это было не слишком трудной задачей, а ты еще и какие-то струны в нем умудрилась затронуть, так что ради тебя он наверняка старался вдвойне. Но несмотря на все его усилия, остался сам документ, связывающий все три составные вопроса: твое имя, твои отпечатки и твои маршруты за границей. Хотелось бы все-таки знать, что ж ты там такого натворила-то, а? Что даже не рискуешь больше из родной страны выезжать? А может, об этом стоит спросить в Интерполе? Пока этот документ у меня на руках, я вполне могу использовать такую возможность. А после этого, Анж, не упрячут ли тебя за решетку, все-таки отобрав твоего драгоценного пацана?
Он впился глазами Лике в лицо, пытаясь, наверное, прочитать там ответы на свои вопросы. Очень далекие от истины, о которой не то что догадаться, а даже поверить в которую было бы трудно. Окружающим, но не сотрудникам правоохранительных органов. Тем, если дать им повод для расследования, достаточно будет просто поднять архивы. Узнать, что Анжелка была удочерена, а дальше уже просто дело техники, раз даже Агафья в подростковом возрасте справилась и сумела узнать всю подноготную их родной семейки. И тогда правоохранителям сразу станет ясно, кто, если не сама Анжелка, живет сейчас под ее именем. И, следовательно, кто похоронен в приморском городке вместо Агафьи Молчановой. Осуществить же такую подмену мог только один человек — это она. Вот тогда и объяснятся все синяки на утопленном теле! Уже и доказывать ничего не придется!
— Знаешь… — протянула Лика, не торопясь давать Владу информацию к размышлению, — все то время, пока мы с тобой тут жили, я все ждала, когда же она проявится, твоя гнилая натура альфонса. И вот, дождалась!
