— Да, я альфонс, — кивнул он с нехорошей усмешкой. — Что поделать? Нельзя объять необъятное. А вам ведь, женщинам, все и сразу подай! И деньги чтоб зарабатывал, и в постели чтоб подвиги совершал, потому что на меньшее вы не согласны! Я помню, как мой отец приходил после работы домой. Едва живой, упахавшийся до изнеможения. А мать бесилась от того, что у него больше ни на что сил не оставалось. Потом любовника себе нашла, который ее ублажал. А она на него за это отцовские деньги тратила. Каково? Вот я и решил, что стану лучше как тот мамашкин мужик, чем как отец буду себя гробить непонятно за что.
— Твоему отцу просто в жизни не повезло.
— Да. Особенно когда он в конце концов веревку намылил, от всех обид повесившись по пьяни на нашей кухне. Так что, Анж, не надо упрекать меня тем, кто я есть. Конечно, в старости такие, как я, теряя внешность и силу, становятся никому не нужны. Но по большому счету эта участь не минует только тех, кому с детьми ну очень уж повезет. Их не так уж и много, таких счастливчиков, а остальные корячатся всю жизнь лишь для того, чтобы под конец стать позабытыми и позаброшенными. Так стоит ли ради такого себя губить? Как ты вот, например, сейчас это делаешь со своим пацаном? Никогда не думала, что ты от него получишь взамен? Подозреваю, что точно не благополучную и спокойную старость! Нет, я пойду по более легкому пути. И позабочусь о себе, как сумею, сам и заранее. Так что, Анж, как ты мне сама недавно говорила, давай без обид. Мне нужна крыша над головой, и раз уж предоставился случай… Короче, в обмен на паспорт я требую дом!
— Да ты спятил! Этот паспорт того не стоит!
На самом деле стоил, конечно! Жизнь и свобода всегда стоят дорого! Да только где они с сыном тогда будут жить? Ведь мальчик был для Лики главнее всего! И дом этот она давно уже не рассматривала как свой. Нет, не Владу его предстояло унаследовать, а Федьке! Это его достояние, от деда с бабушкой, обеспечивших начальный капитал на его покупку, и от родной матери, наконец.
— Так что не слишком разевай свой рот, дом ты не получишь. Могу, как я уже говорила, дать тебе денег. Сумму готова с тобой обсудить.
— Нет, Анж! Мой ответ — нет! Или ты вызываешь нотариуса и переписываешь на меня этот дом, сегодня и сейчас, или я несу твой паспорт в следственный комитет. А там уж пусть решают, чего он стоит на самом деле и что у тебя такого с ним связано.
— Подумай до утра!
— Не о чем мне думать. Это тот кусок, который я не собираюсь выпускать из рук. Денежная компенсация меня не устраивает, ты же мне все равно не заплатишь равноценную сумму. А меньшими деньгами я и у новой любовницы, если что, разживусь. Так что или решайся, или я сейчас ухожу. Сегодня еще успею со следаками побеседовать, время не такое уж позднее.
— Ты ее еще найди, эту новую любовницу, которая будет готова тебя содержать! А у тебя самого за душой ни гроша! Тебе даже такси сейчас вызвать не на что будет, чтобы доехать до полиции! Или что, остались еще карманные деньги?
— А я машину твою возьму. В последний раз, — ответил этот наглец, поднимаясь.
— Если ты в своей наглости до этого дойдешь, то как только выедешь со двора, я тут же в полицию позвоню! И сообщу об угоне! — пригрозила Лика, свирепея.
— Прекрасно, давай! Вот тогда, на месте, все вопросы сразу и решим! Ты — про машину, я — про паспорт. Ну все, Анж, я поехал! Если еще успеешь одуматься — позвони! У тебя есть на это немного времени, пока я буду в пути.
С этими словами Влад поднялся и неторопливо направился к выходу. Глядя ему в спину, Лика и впрямь лихорадочно раздумывала: что ей дороже? Свобода? Или дом? Дом ее сына, который им придется покинуть, как нищим. И в котором этот альфонс будет потом резвиться, таская сюда своих девок и кичась перед ними тем, чего он не зарабатывал? Ах, не зря предыдущая любовница выгнала его взашей, даже все его вещи предпочтя при этом спалить! И жгла их, наверное, с особым удовольствием, потому что сама же их ему покупала! Как и Лика, все это время практически ничего не жалевшая для этой неспешно удаляющейся скотины. Содержавшая мало того, что его самого, так еще и его неведомую любовницу. Хорошо, если одну! И он при этом еще по поводу своей матери возмущался?! Приводившей любовника на деньги отца?! А сам?! Наглая расчетливая сволочь, приберегшая ее паспорт еще в те дни, когда размолвка у них даже и не намечалась?!
Влад был уже у порога, когда охваченная гневом Лика все-таки рванулась с места, схватила первое, что подвернулось ей под руку — каминную кочергу, — выскочила в прихожую и от всей души обрушила ее на Владов затылок. Чтобы, мерзавец, не слишком торжествовал, уходя!
Эффект превзошел все ее ожидания. Точнее, она подобного вовсе не ожидала. Чтобы рослый Влад после ее удара не взвыл, схватившись за стремительно растущую шишку на затылке, а без единого вздоха, мешком упал к ее ногам! Несколько секунд Лика оторопело таращилась на неподвижное тело. Она и не подозревала в себе столько силы! Хотя, может, силу ей придала охватившая ее злость? Но все равно, чтобы она с высоты своего роста да смогла бы сразить такого богатыря наповал… Откинув кочергу, Лика кинулась к Владу, попыталась его перевернуть, оттянув за плечо. Его руки мотнулись, как две макаронины, подтверждая, что Влад вовсе не притворяется. А голова безвольно запрокинулась, и в прорези прикрытых век Лика разглядела белки его закатившихся глаз. Начиная паниковать, Лика похлопала его по щекам. Безрезультатно! А в довершение ко всему она увидела темную лужу, растекающуюся по полу под его головой! С шумным вздохом Лика опустилась перед телом на колени. Убила! Она убила человека, уже второй раз в своей жизни! И что теперь делать?! Чувствуя, как в ней стремительно разрастается паника, Лика тряслась и не находила в себе силы сдвинуться с места. С чего начать, за что хвататься? Удастся ли ей скрыть второе преступление так же, как первое? Да еще и под носом у Федьки? Или лучше сразу вызвать полицию, а там будь что будет? Или оттащить тело в сторонку, а Федьку, пока он еще ничего не знает, отправить к Сергею? А самой… Как ей самой лучше уйти из жизни, чтобы быстро и безболезненно? Потому что садиться в тюрьму на пожизненное для нее был не вариант. Другого же ей не светило, ведь теперь наверняка все вскроется. И за двойное убийство Лика получит максимальный срок. Значит, нельзя медлить, надо действовать! Все эти мысли носились в Ликиной голове, а она, не зная, за что схватиться, так и стояла на коленях, согнувшись под тяжестью свалившейся на нее ноши. И, не трогаясь с места, только тряслась, как в лихорадке. Она же не хотела никого убивать! Анжелку — и то раздумала в последний момент, а этого и вовсе не собиралась! Но кому и как теперь это докажешь?!
Тут входная дверь, которую Влад, оказывается, уже успел отпереть, перед тем как упасть возле нее навзничь, вдруг шевельнулась. Лика отшатнулась, в последний момент сумев сдержать крик ужаса, так и рвущийся из груди. Все! Кто бы там ни пытался сейчас войти, это был конец! Потревоженный дверной створкой, Влад шевельнулся на полу, словно живой. Неотрывно глядя на то, как она открывается, Лика медленно встала. Сердце часто и гулко билось, отдаваясь в ушах и шее. И лицо у нее, наверное, не имея возможности побледнеть больше, чем уже было, ощутимо немело.
