– Спасибо. За нами сейчас подъедут.
– Тогда хорошо посидеть.
– Счастливой дороги.
– Кто за нами подъедет? – поинтересовался с некоторой долей язвительности капитан, когда машина с фургоном, неохотно сбрасывая с себя навалившуюся в секунду дремоту, с усилием выбралась на трассу и потащила свое горбатое длинное тело дальше.
– Теперь, пока не распорядимся документами, снимаем баб, останавливаем машины только сами. Подстав не будет.
– Ты продолжаешь думать…
– Об этом думать надо постоянно. Если они армию против нас сумели поднять, то пустить по следу пару-тройку человек – тренировка для молодежи. Натаскивание.
– Может быть, – не стал спорить пограничник и попробовал попытать счастья сам, тормозя машины.
Тщетно. Никто даже скорость не сбавил, пока не рассвело. А вот с первыми лучами солнца на дороге с каждой минутой появлялось все больше и больше машин, а среди них наверняка и выехавшие «побомбить» деньгу леваки. Один из них и рискнул остановиться. Услышав адрес, помялся. Услышав сумму, задумался. И решился:
– Говорят, нельзя отказывать первому клиенту, иначе весь выезд пойдет насмарку, – попытался шоферской притчей затушевать свою явную заинтересованность предложенной суммой.
Если дорога дальняя, то какую скорость ни развивай, все равно ехать долго. Тепло салона после ночной прохлады разморило, машина шла плавно, и спецназовцев стало клонить в сон. Водитель несколько раз попытался о чем-нибудь поговорить, но вскоре оставил свои попытки и принялся насвистывать сам себе казачьи мелодии. Благо, что хорошо выспался и дорога за весомую сумму в конце навевала радость…
Вылезли в самом центре города. Шофер даже не стал пересчитывать деньги – их и на вид было много.
– Назад, случаем, не собираетесь ехать? – попробовал продолжить себе счастье водитель.
– Назад – нет! – скорее себе, чем водителю, мгновенно ответил подполковник.
– Мы – только вперед, – подтвердил и Туманов. Они снова не договорились заранее, что делать дальше. В гостиницу соваться остереглись, а вот подыскать на недельку частный домик – это для курортного городка более естественно и неприметно.
И когда это было видано, чтобы к ним мгновенно подошли с предложением:
– Вы отдыхать? Квартира не нужна?
– Нет-нет, мы не отдыхать, – отказал всем Заремба, решив до конца придерживаться правила: выбирает он, а не его.
Дошли до железнодорожного вокзала. Там томящихся в ожидании клиентов оказалось больше, чем пассажиров, выгрузившихся из подошедшего московского поезда. Спецназовцы со стороны осмотрели тех, кто атаковывал приезжих, выбрали среди товарок самую чистенькую, скромную старушку. Подошли к ней: – Вы не сдаете местечко?
– Сдаю, сынки, сдаю. Отдельная верандочка. Для женщин, может, и не совсем пригодная, без особых удобств, а мужчинам – ничего. Кто жил, не жаловался.
– Можно посмотреть?
– Конечно, конечно сначала надо посмотреть, – смутилась хозяйка собственной недогадливости. – Пожалуйста. Я бы, может, и не сдавала, но пенсия нынче такая, что только на хлеб. Пойдемте, милые, здесь недалеко.
Чистенький, как сама хозяйка, домик располагался неподалеку от моря. За ним ютилась тесненькая, но светлая летняя веранда с окном в сад и к морю. Так что путь отступления на всякий случай имелся. Об этом не хотелось думать, но искусанный овчаркой шарахается и от мелкой дворняжки.
Еще не заходя внутрь, Заремба согласился:
– Если возьмете нас, мы останемся. Какая ваша цена?
– Ой, мальчики. Вы давайте поживите день-два, понравится – тогда и заплатите. И с едой решите: то ли я стану готовить, то ли сами где перехватите.
Старушка жила еще в старом, советском времени, у нее напрочь отсутствовал хватательный рефлекс, и можно только представить, как трудно жилось ей с ее убеждениями старой учительницы в нынешнем ублюдочном времени.
– Там все есть для житья, а вот ключик, – она достала его из самой тайной, опять же советской, захоронки – с косячка над дверью. – Только… – Она запнулась перед необходимостью говорить неприятное. – Надо, чтобы паспорта у вас имелись. Вы люди хорошие, я вижу, но времена сами знаете какие, могут спросить или проверить…
Заремба согласно улыбнулся. Они оба предъявили ей документы, хотя она и смотреть их не стала: есть – и слава Богу.
– Мы офицеры, бабушка, поэтому все будет в порядке, – добавил гарантий Туманов.
– Офицеры? Офицерам верю. Мой старик тоже офицером в войну служил, царство ему небесное. Пять лет уже без него, одна.
Не стала дожидаться сочувствия, всплакнула про себя и для себя и ушла в дом.
Зашли в свое жилище и спецназовцы.
– Режим прежний: покемарим, поедим и в дорогу? – попытался узнать дальнейшие планы командира капитан.
Но тот удивился:
– Сколько можно спать?
К Нине. Лично он пойдет к Нине. Вдруг сотворится чудо: откроет дверь санатория, а она, как и пятнадцать лет назад, сидит на своем месте. Он улыбнется и спросит:
– Мы сегодня идем на женский пляж?
И они пойдут ночью берегом моря, удаляясь от огней, людей, от войны и погони…
– Чему улыбаешься? – подметил перемену в командире пограничник. – Я так понял, мы здесь оказались не случайно.
– Конечно, не случайно. Если бы Чечня находилась в тундре, мы бы прикатили в какой-нибудь Салехард или Сыктывкар. Это ведь где-то там?
– У тебя проблемы с географией?
Спецназовец не обиделся:
– Изломы границ и бывших республик я изучаю колесами бронетранспортеров и под пулями. Такие нынче уроки географии, сам знаешь.
– Значит, в Салехарде и Сыктывкаре не стреляют, раз ты их не знаешь, – перешел с географии на новейшую историю и подвел ее итог Василий.
– Много меньше в таком случае хотел бы я знать, – согласился с подобным выводом спецназовец.
– Значит… – потребовал дальнейших действий напарник.
– Мне забежать в один… короче, в санаторий Министерства обороны и поискать одну особу. Если на месте, – один план действий. Нет – другой.
– Меня берешь или сам по себе?
– По-моему, ты окончательно поправился. А отпускал себе на болезнь семь дней. Конечно, идем вместе. Тебя оставь на минуту даже в этом курятнике, по возвращении можно обнаружить новую белокурую бестию.
– Но хороша была, Алексей! Спору нет.
– Базар яц, – по-чеченски подтвердил подполковник. – Идем к не менее прекрасной. По крайней мере, такой она виделась мне пятнадцать лет назад.
Туманов собрал на лбу складки, вероятно, высчитывая, сколько лет ему тогда было. Получалось совсем мало, и он удивленно глянул на командира: какой же ты старый…
