– Не узнал, значит, – послышалось через некоторое время с долей разочарования.
Не-а. Вот по телевизору какая-то птичка поет – ей за один голосок отдался бы. А твое вкрадчивое воркование, дорогая незнакомка, я по телефону ни разу не слышал. Голову даю на отсечение.
Мою небрежность подпитывал, видимо, и подобный звонок перед самой командировкой. Я только-только посадил на вечерний поезд дочек и жену, утром планировал улететь на острова сам, и поэтому прилег раньше.
– Алло, – сквозь веселый, пьяненький девичий гомон раздался лукавый, уже приготовленный для хитрости голос.
– Да, – еще окончательно не придя в себя после резкого пробуждения, ответил незнакомке.
– Скажите, у вас есть горячая вода? – задали самый неожиданный из возможных вопросов.
– Вода? Днем была.
Я, наверное, так до конца и не очухался, если сразу не бросил трубку.
– Тогда наберите ванную, я сейчас приду искупаюсь.
Вот здесь уж я проснулся окончательно. Женщина в моей, ставшей на двадцать четыре дня холостяцкой, ванной – это прекрасно. Даже в мыслях. Или это жена попросила подруг-учителей проверить мою супружескую верность?
– Вам с хвойным экстрактом? – плюнув на подозрения, поинтересовался я.
В компании захихикали, стали советоваться и наконец решили:
– Можно и с хвойным.
– Шампунь: «Яблоко» или «Роза».
Даст мне жена яблоки в розах, когда узнает!
– Э-э… Можно «Розу».
– Кофе, коньяк – после ванны или… во время купания?
– А… коньяк какой?
– Погодите. Я вам, кажется, наврал насчет коньяка. Но точно есть молдавское вино, – вспомнил: жена на дорожку отпила лишь глоток. Но кто звонит? Не может быть, чтобы подружки из новой школы, куда она перешла работать полгода назад. Слишком щекотлива эта тема – семейные отношения. – А вообще-то, знаете, вы мне позвонили ради шутки, я же в ответ совершенно искренне предлагаю вам приехать ко мне. Будут свечи, музыка, вино и мое внимание. Решайтесь.
Смешки прекратились. Я дотянулся до часов – половина второго. Учителей, привыкших начинать рабочий день в восемь утра, в это время из пушки не разбудишь. Ну же, решайся, незнакомка. Не пожалеешь. Пальцем не трону, если не захочешь.
– Вы правы: я позвонила вам, чтобы повеселиться, а навела тоску на саму себя. Извините. Прощайте.
Все. Короткие гудки. Не учителя. Можно выключать свет. Сколько раз собеседница теперь пожалеет, что не бросилась с головой в омут? Или уже забыла о случайном наборе цифр?..
Если и сейчас затевается что-то подобное, я лучше поосторожничаю, чтобы потом не расстраиваться.
Так что вы хотите, мадам?
– А если я напомню тебе о начале службы?
Начало службы? В каком веке это было! Но откуда она знает, что я в погонах?
– Коммуналку…
Коммуналку?
Стало жарко. Не может быть!
– Наши чаепития…
Таня!
Я оттянул ворот тельняшки, впившейся в горло.
– …и чье-то обещание никогда меня не забывать.
– Здравствуй, Таня, – тихо произнес я, хотя связь работала паршиво и требовалось кричать. Впрочем, орать нужно было не только из-за связи – мне позвонила Таня! Сама! Стал зачем-то отодвигать на край столика чай. В конце концов опрокинул чашку, залив блокнот с телефонами. Фигня. После звонка Тани мне больше ни один номер не нужен. – Не узнал. Я ведь тебя никогда не слышал по телефону. Между прочим, я звонил тебе недавно. – Петя говорил, что меня кто-то разыскивал. Я и подумала: кроме как тебе – некому.
– Но как ты меня нашла?
– В газетах читала твои материалы.
– Но как ты? Что ты? Петр сказал, что у тебя муж…
– Да, разбился. На стройке, – поспешила добавить, чтобы я не подумал, будто несчастье произошло в тюрьме. – Дали вот квартиру от его работы, вчера поставили телефон.
– С новосельем, – поздравил я, но тут же прикусил язык, вспомнив, по какому случаю получено жилье. – С меня подарок на входчину.
– А ты что, можешь приехать?
– А ты приглашаешь?
Господи, что я несу. Нельзя такие вопросы задавать маленьким девочкам в лоб!
Только Таня, видимо, настолько подросла в мое отсутствие, что не то что не положила от смущения трубку, а с долей кокетства спросила:
– А неужель приедешь?
– Сегодня же выезжаю. Говори адрес. – Ну-у, записывай.
До заветного адреса добрался к середине следующего дня. В пахнущем краской и опилками подъезде постоял некоторое время, усмешками самому себе скрывая волнение. И что это так стучит сердце? Не надо ему стучать, ничего сверхъестественного не происходит. Просто женщина вспомнила приятные мгновения из своей юности и пожелала вновь ощутить их трепетные волны. Пригласила она меня, естественно, как мужчину, ибо друзьями мы стать не успели, а из прошлого нас практически ничего не связывает. Вперед? Розы в руке, улыбка – на лице. Я идиот или просто нормальный мужик? Звоним?
Торопливый щелчок за дверью. Ждала? Узнаю ли?
Узнал. Сразу, словно и не было разлуки – так, выносил ведро с мусором…
– Ты? – деланно удивилась она, не дав времени сравнить ее с той девочкой, что вязала ночами на кухне. А зря, потому что новая прическа, красивый макияж превратили ее в маленькую взрослую женщину. – В самом деле приехал?
– Как видишь, – я протянул цветы.
Таня бережно окунула лицо в ярко-красные бутоны, блаженно замерла в аромате.
– Спасибо, – чмокнула в щеку, но когда попытался удержать ее около себя, изогнулась и потащила за руку в квартиру.
Квартира как квартира – узенький коридорчик, еще не отмытый от строительных клякс линолеум, неразобранные коробки в углах, на кухне старенький, перевезенный из коммуналки столик. Я подошел к нему, погладил заскобленную ножом поверхность, искоса посмотрел на хозяйку: помнишь наши чаепития? Таня торопливо отвела взгляд, но по вспыхнувшему румянцу понял: она помнит все. И никакая она не взрослая женщина. Просто девочка оделась во взрослые одежды и сходила в парикмахерскую. И та, далекая девочка, мне дороже и ближе. К ней ехал. Ее хочу целовать.
Подошел. Взял за плечи – остренькие, теплые даже в атласном халате. Медленно наклонился и поцеловал треугольничек между челкой и пробором.
– Здравствуй.
– Здравствуй.
Я продолжал удерживать Таню, шли секунды, и мы оба понимали, что именно сейчас решается, какими стать нашим отношениям: припадем ли друг к другу или начнем налаживать мосты вновь.
Таня отчетливо уловила этот момент, сжалась под моими ладонями, но когда вновь хотел окунуться в ее волосы, она хотя и шутливо, но попросила:
