– А можно, товарищ Туманов, я сегодня немножко поплачусь?
– Можно, – капитан ответно положил подбородок на кулаки и стал смотреть на соседку.
Та шутливо загородилась ладонями, оставив лишь щелочки для глаз – наверное, нередко так делала в молодости. Но тут же сама поняла, что время юношеских забав пролетело, усмехнулась:
– Видело бы меня мое начальство.
– А меня – мое, – поддержал Туманов.
– Я веду себя легкомысленно?
– Не более, чем я.
– Вы первый за весь день, кто понял мое состояние.
– Я могу чем-то помочь?
– А почему вы не интересуетесь, что со мной произошло?
– Это вторично. Служба на границе приучила реагировать вначале на конкретную ситуацию, которая складывается на глазах. – Расскажите, как вы стали пограничником. Как женились. Расскажите о себе, Туманов.
Подошла официантка – худенькая, отрешенная. Собрала грязную посуду и ушла, не взглянув на посетителей.
– Никто никому в этой жизни не нужен, – горестно вздохнула Светлана Сергеевна, не дождавшись ответа на свою просьбу. – Почему так, товарищ капитан?
– Вы неправы, нужны мы, – не согласился тот, салфеткой подчищая стол. – Вон меня разыскали…
– Для чего? Кому ты понадобился, Туманов?
– Да так… Впрочем, ты права: им понадобилось мое знание гор…
Задумались каждый о своем и очнулись, когда подошли принимать заказ.
– А знаете, давайте ничего не рассказывать о себе, – отказалась вдруг от своей просьбы Светлана Сергеевна, когда отошла недовольная «сухим» заказом официантка. – Мы встретились, не оттолкнулись, и какая разница, что за причина побудила нас оказаться вместе в этом кафе.
– Согласен. Если быть откровенным, я рад встрече. Вы мне понравились еще в суде, в своей мантии. И я шел не только предупредить вас об отъезде, но еще и увидеть.
– А я еще в себе не разобралась. Вы извините, но на меня тоже наложила отпечаток работа, и я тоже говорю прямо, откровенно.
– Давайте на «ты».
– Давайте.
Появилась официантка, приведя с собой трех развязных, громких кавказцев. Вытерла перед ними уже чистый стол, в открытую получила вместе с дружеским шлепком по бедру задаток и тут же явилась с шампанским.
– Сиди, – остановила Светлана Сергеевна капитана, когда тот подался потребовать внимания и к себе. – Пересядь лучше ко мне.
Туманов протиснулся в узеньком промежуточке между стеной и столиком, сел спиной к соседям, отгородив уголок.
– Если бы не машина, я бы тоже выпила шампанского.
– А давай когда-нибудь окажемся без нее.
– Ты меня приглашаешь?
– Приглашаю. Но уже в другое место. Туда, где нас по крайней мере ждут.
– Пусть это свершится скорее, – долго посмотрела на пограничника Светлана Сергеевна.
Глаза их оказались рядом, совсем рядом – на том опасно близком расстоянии, когда непреодолимо хочется оказаться еще ближе. И они медленно, боясь спугнуть один другого, сблизились лицами.
– Ты ведь быстро вернешься? – шепнула губами.
– Я обязательно вернусь, – не стал гарантировать сроки Туманов.
– Капитан, зажигалка есть? – неожиданно постучали по локтю офицера, прервав сближение. Светлана Сергеевна замотала головой, уловив мгновенно родившуюся жесткую искру в таких уже близких глазах: не связывайся.
– Не курю, – послушался Туманов, но оказывать соседям любезность и оборачиваться не стал. – Не курит.
– Здоровеньким помереть хочет.
– Тогда можно предложить вашей даме бокал шампанского? – не унимались соседи.
«Спокойно», – вновь попросила взглядом Светлана Сергеевна. – Мы насчет шампанского, – не отставали завсегдатаи кафе. Увидев на принесенном подносе лишь салаты и кофе, презрительно пожалели: – Вдруг у вас денег нет.
«И все равно не надо», – улыбнулась Светлана Сергеевна.
Однако Туманов, поиграв желваками, не выдержал, обернулся. Поманил переминающуюся рядом официантку, вытащил портмоне.
– Угостите своих хозяев коньяком, а то у них пены и шума только на шампанское.
Взяв Светлану Сергеевну за руку, вытолкнул с лавки сидящего рядом кавказца и мимо озадаченной официантки, замерших от неожиданности соседей повел ее к выходу.
– Эй, мы с тобой еще поговорим, капитан, – крикнул сбитый на пол парень.
Но вдогонку никто не побежал. Времена в Москве после чеченской войны пошли чуть-чуть иные, и, несмотря на весь гонор, кавказцы за крайние пределы наглости не вылезали. Особенно когда получали жесткий отпор и могла появиться милиция. Кавказ всегда уважал силу.
Туманов остановился сам, соглашаясь на продолжение разговора, и Светлана Сергеевна едва не силой вывела его на улицу.
– С этой швалью всегда нужно беседовать, чтобы знали свой шесток, – неохотно подчинился капитан. – Насмотрелся я на них за службу.
– Зачем нам в сегодняшний вечер драка? – снова не согласилась Светлана Сергеевна. – Не хочу драк, ссор, крика, хамства, насилия. Все нормально. Мы просто попали не в ту стаю. Старомодные мы с тобой, Туманов. Нас надо сжигать как осенние листья в парке. – На дворе хоть и дождливая, но весна. И сжигать нас рано.
– Мне холодно, – призналась Светлана Сергеевна. Ее и в самом деле начала бить мелкая дрожь, и капитан крепко сжал ее в своих объятиях.
– Это потому, что из тепла – в прохладу, – сказал на ушко, одновременно согревая дыханием кусочек шеи. – Пойдем в машину? – Пойдем.
В стылом салоне сели на заднее сиденье, чтобы не мешали перегородки из рычагов. Включили обогрев. Туманов распахнул китель, прижал к груди голову Светланы Сергеевны, давая ей возможность согреться собственным дыханием. Пуговицы от рубашки впились в щеку, но она замерла, ощущая лишь, как пограничник гладит ее, еле касаясь волос. Прикрыла глаза. Полнейшее безрассудство – в первую же встречу упасть в объятия незнакомому мужчине, которого к тому же разводишь в суде. Позволять ему гладить себя. Но хорошо, покойно, приятно как! И думать ни про что не хочется. Хорошо – и хорошо. Начни думать, анализировать случившееся, испепелишь ведь себя, но к истине не приблизишься. Поэтому она не станет ничего делать наперекор. Не станет…
Обхватила занемевшей рукой под кителем сильное, натренированное тело. Стало еще теплее. Рука капитана осторожно скатилась по волосам, и она замерла под пытливыми пальцами капитана, изучающими ее плечи, спину. Так слепые читают свои книги.
– Не надо, – слабо, неуверенно попросила она, когда ладонь Туманова, словно катер на воздушной подушке, почти без касания обогнула ее грудь.
Капитан послушно вернулся к исходной позиции. Она отыскала горячей щекой его холодные пальцы и прижалась к ним.
