Книга Ермак. Начало, страница 47. Автор книги Игорь Валериев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ермак. Начало»

Cтраница 47

— А как давно они ушли? — поинтересовался Савватей Раздобреев.

Я не успел ответить, меня опередил Леший:

— Два, три часа назад, Сава. Может чуть-чуть больше. Хотя вряд ли.

— Так что будем делать? — вновь поднял я самый злободневный во все времена вопрос.

— По моему мнению, нагнать и наказать, — заговорим Ромка, тряхнув своим рыжим чубом. — Нас одиннадцать вооруженных казаков. Разве не справимся. Тоха вон один двадцать одного варнака положил. А мы что хуже?

Одобрительный гул других казачат показал, что все согласны с Лисом и готовы искать приключения на свои пятые точки. В общем, как один обещают всех бандитов убить и надругаться над телами или сначала надругаться, а уж потом убить. А на самом деле ситуация из разряда «не дергай дракона за хвост, вдруг тот решит оглянуться», но казачата этого не понимают.

— А ты что думаешь, Тоха? — задал мне вопрос мой названный брат Рома Селевёрстов.

— Я против.

Десять пар глаз с изумлением уставились на меня, даже Тур, Леший, и Дан развернулись в мою сторону.

— Объясняю почему. Во-первых, варнаки числом в десять или чуть больше человек убили двух офицеров и трёх казаков строевого разряда. При этом двух казаков закололи в спину одним ударом. Судя по ранениям оказать сопротивление смог только старший по возрасту офицер. Из сказанного можно сделать вывод, что варнаки хорошо умеют внезапно нападать, причём не из засады, а подкравшись к казаку, находящемуся в дозоре, и отлично владеют оружием, как холодным, так и огнестрелом. Потерь они не понесли. Еще один плюс к их умениям. Про нашу готовность к таким боевым действиям я ничего положительного сказать не могу.

Я сделал паузу, наблюдая за казачатами, которые в упор смотрели на меня, и не увидел понимания моим словам. У всех в глазах горел азарт охотника, который взял след зверя.

— Во-вторых, судя по следам, варнаки заглянули к убитым на огонёк костра их бивака. Сделали своё чёрное дело и вернулись на свою тропу. Не факт, но весьма возможно, что в конце пути или где-то на тропе в оговорённой точке их ждут товарищи. Как мне рассказывал мой дед, у хунхузов в основном их разбойничьи ватаги состоят из тридцати-пятидесяти человек. При этом, те о ком мы говорим не какие-нибудь туфей — обычные бандиты, а мацзей, то есть конные разбойники, которые у хунхузов можно сказать гвардия. Если мы столкнёмся с такой группой, то нам останется только героически погибнуть.

Смотрю в глаза казачат и понимания не вижу. Выражение на лицах «кто не с нами, тот против нас». В общем, они все мальчиши-кибальчиши, а я мальчиш-плохиш, который жаждет получить банку варенья, да корзину печенья. Ладно! Продолжим.

— В-третьих, если взять во внимание, что варнаки сотворили с женщиной и её дочкой, желающие потом могут посмотреть, то какими-либо моральными препонами они не страдают. Зная, что за совершённое преступление им грозит вечная каторга или петля, биться варнаки будут насмерть. А из вас, хоть кто-нибудь в своей жизни в человека стрелял, убивал? Сможете не задумываясь нажать на курок, глядя в глаза тому, в кого стреляешь?

После этих вопросов, смотрю, кое-кто из казачат опустил глаза в землю, задумавшись о чём-то своём очень важном и интимном.

— В-четвертых, если хоть с кем-нибудь из вас, хоть что-то случиться, ваши отцы и деды-старейшины меня сиротинушку на куски порежут и скажут, что так и было. А мне ещё пожить охота!

Тут меня прервал самый неразговорчивый из казачат Устин Филиппов:

— Тоха, мы всё понимаем. Конечно, с одной стороны нам ещё далеко до нормального казака строевого разряда, но с другой стороны за шесть месяцев ты нас очень многому научил, причём такому, что моя родня, как ты говоришь, офигевает. Когда я деду и отцу рассказываю чем мы занимались на тренировках, особенно, как ты называешь, на занятиях по тактике ведения боя, то мой батя только головой крутит в восхищении, а дед говорит, что такое не каждый старый пластун-кубанец сообразить мог бы, не говоря уж о забайкальских, да наших амурских. Видно и правда бурлит в тебе кровь твоего предка — Ермака Тимофеевича. То не мои слова, а моего деда. А выстрелить в бандита, я думаю, любой из нас сможет.

«Млять, ну я и кретин, — мысленно дал себе тумака. — Не мог додуматься до того, что казачата дома будут рассказывать о наших занятиях. А отцы и папы у них отнюдь не дураки, все нововведения сразу смогут вычленить из рассказов своих деток и внуков. Я тут основы действий групп спецназа двадцать первого века преподаю, а казаки считают, что во мне кровь Ермака бурлит. Но лестно, что не скажешь, очень лестно, но за своим лексиконом из будущего надо следить. Офигевают они! Всё, не отвлекаемся».

— И в пятых, Ус, командира, пока он не закончил свой доклад прерывать нельзя. А если серьёзно, хрен мы их без потерь возьмём. Но если не попытаемся, то занятия наши прекратятся. Не сможем мы друг другу в глаза смотреть. А по сему: «Смирно! Слушай приказ».

Десять пар, засиявших радостью глаз, уставились на меня, а я продолжил:

— Вторая и третья тройки вместе с Лисом достаёте плащ-палатки и пакуете, заворачиваете трупы убитых и перетаскиваете их к началу тропы от брода в сторону станицы к лиственницам, слева от тропы.

Кто-то из казачат, кажется Сава, судорожно вздохнул. А что вы думали? Война — это когда ты в черной бурке и папахе, с шашкой наголо летишь на белом коне, как Чапаев рубить врага. Хренушки!!! Война — это грязь на форме, теле, оружии и в душе. Война — это мокрые, вонючие портянки, слизь в промежности и сопревшее белье, заскорузлый от грязи и крови камуфляж и бушлат, которые проще выбросить, чем отстирать. Это злость, тоска и пустота в душе после неудачной операции и полный стакан неразбавленного спирта, позволяющий об этом забыть. Вобщем, война — это грязь, вонь, голод, постоянное недосыпание, боль и физическая, и моральная! Раз решили воевать, пускай учатся всему.

— Тур и Дан начинайте рубить сапёрными лопатками молодые деревца и делать слеги, из которых собрать помост на высоте около двух метров между тех двух лиственниц, — я указал на них рукой. — Лис, после того, как закончите переносить упакованные трупы, подключаетесь к Туру. На помосте должны разместиться убитые и лишние вещи. В преследование идём налегке. Я и Леший охраняем периметр. Оружие за спиной, готовое к бою. Клювом не щёлкать. Вольно. Разойдись.

Где-то через час закончив с делами по устройству трупов и не нужных в преследовании варнаков вещей на недосягаемой для основной массы зверья высоте, тронулись в путь. Я с Лешим в головном дозоре. Ромка, который вёл остальную группу, был заинструктирован до слёз. Если со мной и Лесковым, что-то случится, остальные сразу разворачиваются и намётом уходят в сторону станицы, бросая всё, включая запрятанные трупы и вещи. Назад возвращаются только в сопровождении большого отряда взрослых казаков.

Как и предполагалось, в метрах четырехстах от брода, откуда была видна опушка рощицы, где на ночь расположились убитые, обнаружились следы переправы всадников с того берега. Видимо здесь был ещё один брод. Вплавь переплавляться в конце сентября через Ольгакан, было холодновато. Дальше следы большой группы верховых вели вдоль берега реки на север. Легкой рысцой мы двинулись по ним, периодически делая остановки, во время которых Леший покидая седло, внимательно изучал следы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация