— Ну, Ермак, за ноги тебя и об угол. Два пуда! Охренеть. Вот это, я понимаю затрофеил. И что никто не знает?
— Здесь уже Ромке сказал.
— А почему Селевёрстовым не открылся?
— Побоялся, Дмитрий как бы столько золота всё добро, что они для меня сделали, не перевесило.
— Да уж! — Митяй обеими ладонями растёр лицо. — Это же с ума сойти. Два пуда. Ух ты, боже мой. Это какие же деньжища?!
— При хорошем раскладе тридцать шесть тысяч, из которых мне и десяти казачатам по три тысячи и три тысячи или чуть больше тебе и ещё паре или тройке казаков за охрану.
— А почему ты ко мне обратился? — Митяй пристально посмотрел мне в глаза.
— Да я от казаков в станице слышал, что ты года два назад помогал дядьке Смирных золото продать в Благовещенске, который тот в верховьях реки Гербелик в каком-то ручье намыл. Вот и подумал, что у тебя есть место, где золотой песок без лишних вопросов купят.
— Да что там золота было то, чуть больше пятидесяти золотников и набралось. — Вахмистр пренебрежительно махнул рукой. — И продали его хозяину этого заезжего дома Чуприну. Как и то золото, которое вы с хунхузов сняли в кошелях. А выхода на контрабандистов я не знаю.
— А что Чуприн и золотом занимается?
— Ермак, его торговый дом, чем только не занимается. Он же первогильдейский купец, миллионщик. На него, говорят, тысяча человек работает.
— И как же ты с дядькой Смирных к нему попали, чтобы золото продать? — я с огромным интересом уставился на Митяя.
— Скажешь тоже, Тимоха. К Ивану Яковлевичу не всякие высокоблагородия на прием попадают. Тем более он живет в основном в Иркутске или Хабаровке. А вот к его управляющему в Благовещенске Александру Васильевичу Касьянову, я могу зайти по-свойски. Пять лет назад я ему жизнь спас.
— Расскажи.
— Я тогда третий год служил, но уже был старшим урядником. По тракту со своим взводом сопровождал пароход с каким-то ценным грузом из Хабаровки в Благовещенск. Около станицы Нагибова увидели, как какие-то варнаки на обоз нападают. Мы на помощь. Вот я тогда и застрелил варнака, который уже готов был зарубить Александра Васильевича. С тех пор, он меня всегда привечает, да и послабления по цене дает.
— Дмитрий, а он сможет столько золота купить по хорошей цене?
— Не знаю, Ермак. Не знаю. Золото Смирных и ваше трофейное он у меня по три рубля двадцать пять копеек за золотник взял. Но лучше с ним дело иметь, чем к контрабандистам лезть. Для этих ускоглазых, что обмануть, что прибить казака самое первое дело.
Я задумался. Перевёл озвученную Шохиревым стоимость золотника в цену за килограмм, получилось чуть больше семисот шестидесяти рублей. Вряд ли Касьянов даст за наше золото большую цену, но если он купит, то риска практически никакого, хотя и сумма значительно меньше.
До этого я планировал, думая, что Митяй знает места скупки золота контрабандистами, пройтись по трём-пяти скупкам, лучше пяти и сдать золото частями по тысяче или даже тысяча сто рублей за килограмм. При этом хотел изменить свою внешность, нарядившись гимназистом и вахмистра как-то переодеть, чтобы его тяжело узнать было. Казаки из других станиц по моим планам также должны были сбить со следа бандитов, если бы они захотели захватить золото или полученные от его продажи деньги. Теперь же получалось, что выхода на тайных скупщиков золота у меня нет. Самому их искать, слишком опасно. Сплошная авантюра. А вот поговорить с господином Касьяновым стоило. За разговор денег не берут. Заодно узнаем, какую максимальную цену даст местное купечество.
— Что решил, Ермак, — задал вопрос Шохирев, увидев, что я опустился с небес на землю.
— Давай, Дмитрий, попробуем поторговаться с Александром Васильевичем. Если он нас, конечно, примет и захочет выслушать.
— Примет, Ермак. Примет. Он мне ещё вчера с приказчиком передавал приглашение посетить его сегодня к завтраку. Вот я хотел чуть подлечиться после вчерашней встречи со своими сослуживцами, а потом к нему в гости идти. Так что сейчас и пойдём.
Минут через двадцать по улице Большой мы подходили к дому купца первой гильдии Касьянова. Шикарный домина из кирпича с парадным входом, войдя в который, были встречены слугой. Сняли шапки, полушубки, поддевки и валенки, получили гостевые кожаные полусапожки, после чего были препровождены слугой в гостиную. В этом мире я в первый раз попал в богатый дом и был раздавлен его великолепием. В том времени на экскурсии в Эрмитаже и Русском Музее в Санкт-Петербурге я никак не мог себе представить, что Эрмитаж это дом, где жила семья российского императора. Михайловский дворец, где в этом времени скоро и разместится Русский музей, построен для сына императора Павла I Великого князя Михаила Павловича. И в этом доме, также как и в Эрмитаже люди жили, спали, кушали, влюблялись, ссорились, играли в прятки. Жуть!
Дом Касьянова внутри блистал богатством и великолепием, а его хозяин, встретивший нас в гостиной, внушал уважение и почтение. Высокий, подтянутый, с ухоженными бородкой и усами, одетый в брюки, сюртук и рубашку с платком на шее Александр Васильевич Касьянов в свои почти пятьдесят лет больше походил на английского аристократа, чем на купца. Как я узнал от Шохирева, 11 летний Саша Касьянов поступил к Чурину на работу «магазинным мальчиком» как в те времена называли ребятишек, которых хозяева брали в свои лавки и магазины на подхват. Хлопчик оказался весьма смышленым и хватким в торговых делах. И уже в 1878 году в двадцать семь лет становится полноправным компаньоном у Чурина. В настоящее время Касьянов руководил делами торгового дома «Чурин и Ко» на Дальнем Востоке, включая деятельность дома в Китае, Кореи и Маньчжурии. Очень большой человек по дальневосточным меркам.
— Дмитрий Михайлович, приветствую вас, — Касьянов с добродушной улыбкой подошёл к вахмистру и трижды по русскому обычаю облобызался с ним. — Очень рад вас видеть. А это твой младший брат, с которым ты обещал меня познакомить.
— Крепкого здоровья вам, Александр Васильевич, — смущённо ответил станичный гигант, став как-то меньше ростом. — Рад вас видеть. А это не брат.
Митяй взял меня за плечо и выставил перед собой.
— Это Тимофей Аленин. Помните, я вам рассказывал о нём и его учебном десятке.
Касьянов внимательно и с интересом осмотрел меня, а потом протянул для пожатия руку.
— Приятно познакомиться с человеком, который лично отрезал голову Золотому Лю. Вы, наверное, молодой человек не знаете, но за голову уже подполковника Печёнкина, которому предписали это деяние, глава самой большой банды хунхузов Ян Юлин по прозвищу Шисы Яньван, то есть «Четырнадцатый Владыка Ада» назначил награду по её весу в тысячу лянов.
— Восемь с половиной фунтов серебра! Большая награда. Но откуда вы знаете…
— Хороший купец должен обладать достоверной информацией о многом, если не хочет разориться. Там шепнули, здесь сказали. Дмитрий Михайлович, кое-что рассказал, когда реализовал мне десять фунтов золота, да шесть серебряными лянами. А умный человек может сделать из этого правильные выводы.
