— Как необычно и как сильно звучит эта песня, — Иван Петрович Бекетов, встал из-за стола и, подойдя ко мне, погладил мои волосы. — Спасибо, Тимофей, давно не чувствовал такой гордости, что я русский. Да… Здравствуй русское поле, я твой тонкий колосок. Сколько же боли у тебя в душе, Тимофей?!
После слов Бекетова гостей Касьянова будто прорвало, и я услышал в свой адрес много похвалы, пожеланий. Петь, слава богу, больше не заставляли. Где то через час гости стали расходится. Когда я уходил с Арсением, Касьянов попросил меня заглянуть к нему на следующий день в контору к одиннадцати часам.
Так закончилось «празднование» получения мною свидетельства об испытаниях на зрелость. На следующий день в кабинете конторы Касьянова состоялась беседа с ним и с золотопромышленником Ельцовым, во время которой договорились, что мой десяток во главе со мной сопроводит под охраной в начале июля поисковую партию Ельцова в лагерь разгромленных нами хунхузов на Ольгакан, а потом будет охранять золотоискателей в течении месяца. Оплату и кошт на время службы Ельцов предложил очень хорошие. Касьянов заключил со мной договор на проводку первого зимнего обоза на тех же условиях, по которым мы охраняли обоз по первому контракту. Таким образом, мой первый десяток казачат должен был заработать по этим двум контрактам по сто шестьдесят рублей, а я двести. Очень хороший заработок для четырнадцати-пятнадцати летних казачат. Таких денег на стороне и взрослые казаки за год редко зарабатывали. Основной вид заработка станичных казаков был вырученные деньги от продажи выращенных зерновых, овощей, живности, охотничьих трофеев.
Попрощавшись с Благовещенском, через два дня я с грузом Чуринского дома по протекции Касьянова бесплатно отплыл с Чалым на арендованной торговым домом барже, которую тянул пароход-буксир «Ермак» против течения в сторону станицы Черняева.
Глава 20
Ли Джунг Хи
— Ермак, как ты думаешь, цесаревич остановится в станице? — спросил меня Ромка, который на своём трофейном монголе по кличке Гнедко стоял слева от меня в первой шеренге нашего двухшереножного конного строя.
— Остановится, Ромка, специально для тебя, — я на своём черным как антрацит Беркуте стоял на левом фланге.
Первая шеренга, кроме меня, была на гнедых монголах с черными гривой и хвостом, казачата в одинаковом обмундировании и портупеях с двумя плечевыми лямками и подвесами для шашки и кинжала представляла первое старшее учебное отделение, за ними в шеренге выстроилось второе младшее отделение. Кони во второй шеренге были разномастные и разных пород, но обмундирование на мальках было новое с иголочки, также как и портупеи, которые ещё должны были ввести для офицеров в 1912 году. А у меня в них уже щеголяли казачата.
Когда в апреле 1891 года из генерал-губернаторства атаману Савину пришла информация о том, что станицу Черняева с большой вероятностью в июне посетит цесаревич Николай со свитой, я воспользовался удачным стечением обстоятельств. Арсений Тарала на теплоходе по делам торгового дома шёл из Благовещенска в Нерчинск и обратно, через него и закупили по смешным ценам новую казачью форму, включая сапоги и фуражки на весь отряд, а также кожу на ремни и портупеи, которые изготовили нам в станице по моим эскизам. Теперь казачата в идеально подогнанной форме выглядели как заправские казаки.
— Ермак, а как ты думаешь, цесаревич нас как-нибудь отметит?
— Лис, ты уже достал, откуда я знаю его мысли. Теплоход, на котором он плывёт в версте от станицы, через пятнадцать минут причалит к нашей пристани, и увидишь ты цесаревича, который наградит тебя персонально орденом Святого Ебукентия первой степени с закруткой на спине.
По строю казачат прошёлся сдерживаемый смех, а Ромка обиженно забурчал:
— Спросить уже нельзя! Интересно же.
— Ромка, я тебе уже минут десять пытаюсь донести, что не знаю я, как будет происходить встреча, что собирается делать цесаревич. Мне приказали построить наш отряд верхами в двухшереножном строю на этом месте при полном параде. Я это выполнил. Всё ждём цесаревича и мечтаем.
— Ага, кто-то о своей принцессе, небось, мечтать будет, — пробурчал Ромка.
— О принцессе, Лис, о принцессе, — отозвался я, представляя перед глазами облик той, которая действительно являлась настоящей принцессой государства Великий Чосон или «утренней свежести», или, как его назовут позже, Кореи. Чуть меньше года назад свела меня судьба с той, которую я мог бы назвать своей любовью, но между нами стояла огромная пропасть в социальном положении: я казак, а она пусть и беглая, считающаяся мёртвой, но принцесса. Я опять окунулся в воспоминания, благо время до прибытия цесаревича было.
В конце июля 1890 года я вместе с первым старшим отделением вернулся из почти полуторамесячного похода с поисковой партией золотопромышленника Ельцова. Первоначально, со всей осторожностью и разведкой посетили разгромленный в прошлом году лагерь хунхузов на Ольгакан. Золота в нём мы не нашли, но кое-что для дальнейшей продажи нашему десятку досталось. С нами не пошел Дан. После боя с хунхузами на Ольгакан и засады в распадке Петра Данилова будто бы оглушило, а нападение красных волков на обоз видимо совсем его сломало психологически. Особо это в глаза не бросалось, но когда мы собирались в охрану поисковой партии купца Ельцова, Дан лично попросился у меня остаться для обучения мальков. В его глазах я тогда увидел страх смерти. Его решение устроило всех, тем более у Петра был педагогический талант по обучению различным дисциплинам, включая и воинские.
Поисковая партия, возглавляемая одним из управляющих купца Ельцова, после лагеря хунхузов дошла до устья Ольгакан и вышла на каскад небольших озёр, где на ручье, которое назвали Медвежьим, нашли следы старательской стоянки. На этом ручье буквально за месяц старатели намыли около тридцати фунтов золота в песке и самородках. По самым скромным государственным ценам более чем на десять тысяч рублей. С учетом такого успеха, Иван Петрович Ельцов на радостях расщедрился и добавил нам при расчёте ещё по двадцать рублей премии. Все казачата получили по сто двадцать рублей, мне перепало сто сорок. Всю премию мы скинули в казну отряда. Надо было финансово простимулировать педагогическую деятельность Дана, и решать вопрос с экипировкой мальков. Последние пришли в отряд собранные по вековому принципу «младшего в семье», одежда, снаряжение и вооружение если ещё не развалилось, то скоро это произойдет. Эта проблема и заставила всех «старшаков» через три дня пойти на охоту. Надо было пополнить запас мяса для школы и шкур на продажу. Теперь в моём доме-казарме в течении пяти дней проживало младшее отделение, старшаки же прибегали на зарядку, разминались на полосе препятствия, тренировалось в стрельбе (условно), фехтовании, рукопашном бое. Учились сами и учили мальков. Завтракали и обедали вместе. И накормить двадцать рыл было проблематично. Атаман Савин, как в своё время Селевёрстов относились к снабжению школы по принципу «нужда научит калачи печь». Вот мы и учились выживать в основном за счёт даров леса. В тот день разъехались на охоту привычными тройками и двойками.
