После ратуши я вернулся обратно в гостиницу и собрался пару часиков подремать, но не тут-то было. Всю дрёму прогнал стук в дверь.
— Кто там? — сердито крикнул я и одновременно с этим взял руку пистолет-пулемёт, снял тот с предохранителя и направил на дверь. Кто бы и что бы ни говорил про толерантное (испоганенное слово ещё на Земле языками всяческих моральных уродов, неприятно мазануло по моим чувствам, когда в памяти всплыло оно) отношение к иным, я не собирался верить всем и всему. Тут к иноверцам и иностранцам подозрительно относятся, что говорить про возможное недружелюбие к иномирянам.
— Вить, я это, — прозвучал Колькин голос. — Поговорить бы.
— Сейчас открою, — я встал с кровати и сдвинул засов на двери. — Что случилось?
— Да так… выпьем? — он показал глиняную бутыль с высоким горлышком. — Тут градусов семь крепость, или меньше даже.
— Я поспать хотел пару часиков, а потом пройтись по лавкам, прицениться. Авось под вечер купцы будут сговорчивее да и среди остальных до завтра информация про наши товары разойдётся, — вздохнул я, не имея никакого желания напиваться.
— Да мы по капельке.
— Давай вечером, а?
Тот замялся.
— Что-то хотел? — догадался я. — Говори уж, не мни сиськи.
— Вить, а можно мне купить рабыню? — быстро произнёс он. — Вроде бы рабский рынок тут есть.
Честно сказать, я опешил от предложения товарища. В голове табуном пронеслись мысли одна другой изощрённей.
— Рабыню? На хрена, Коль?!
— Чтобы от вас не отличаться, — криво улыбнулся он. — У тебя есть, у Серого даже две, а мне остаётся только слушать ваши охи-вздохи и завидовать. Я так скоро на деревенских бабок начну засматриваться.
— Вот оно что, — присвистнул я, присел на кровать и кивнул на большой сундук. — Ставь бутылку пока там и сам на табурет плюхайся.
— Да если пить не будешь, то я и постою, все равно ненадолго зашёл, получается.
— Как хочешь. Насчёт рабыни… м-да… как сам захочешь. М-да… дико звучит: хочу рабыню купить, — покачал я головой.
Колька в ответ сильно покраснел.
— Только завра этим займёмся, о-кей? Сегодня лавки и приценка к товарам, а завтра всё остальное, в том числе и поход на рабский рынок. А вообще, сходить можно в бордель, я и сам не против разгрузиться.
— У тебя же с собой Лина? — напомнил мне парень. — Или надоела?
— У нас с ней рабочие отношения, Коль, — сухо произнёс я.
— Да я так, без задней мысли, извини, Вить, — повинился собеседник, вздохнул, посмотрел на бутылку в руке, ещё раз вздохнул и спросил. — Ты точно вино не станешь пить?
— Вечером, Коль, всё вечером.
После ухода товарища я растянулся на кровати, устроил себе потягушечки и очень быстро заснул без сновидений. Пробуждение мне устроил гостиничный служка, следуя моему указанию поднять в нужное время. Поднявшись сам, я приказал слуге — подростку лет десяти, оповестить моих спутников, чтобы они спускались через пять минут в столовый зал на первый этаж.
Лина спустилась лишь на пару минут позже меня, а вот Кольку пришлось ждать гораздо дольше. Когда он спустился, распространяя свежий аромат вина, я только головой покачал.
— Да я трезв, как стёклышко! — Тут же стал тот защищаться, заметив мой жест. — Меньше литра вина, которое как наше пиво.
— Да бог с тобой, выпил и выпил, — махнул я на него рукой. — Главное, чтобы не упал на дороге и асфальтовую болезнь не заработал.
Тот только фыркнул с возмущением и больше ничего говорить не стал.
Один из прилично одетых мальчишек, крутящихся на площади, согласился за пыльк проводить нас по нескольким лавкам богатых купцов, показать ювелира и мага, точнее их магазинчики.
На всё у нас ушло часа три. Ювелир заинтересовался бижутерией и мелкими фарфоровыми и стеклянными фигурками, двум купцам очень понравилась посуда. В основном мы привезли бокалы с фужерами, рюмки и стопки, стаканы, заварочные чайники и графины. Большая часть из простого стекла без украшений, максимум — однотонный цвет материала. И совсем немного, примерно пятая часть, были украшены позолотой, рисунками и орнаментом, разноцветным рифлением. Сделал так, чтобы не сбивать цену, наоборот, повышать её с каждым своим посещением. Красочных бокалов с рюмками у меня хватало. Их, пожалуй, было столько же, сколько и из чистого или одноцветного стекла. Вот только начни я торговать ими, то потом за простой барный стакан я уже не смогу выручить столько же, сколько за него дают сейчас.
Маг с интересом посмотрел на образцы и согласился прикупить набор из нескольких стаканов и фужеров, всего пять штук, но менять остальные на свои чародейские поделки отказался, сообщив, что возьмёт только серебро и золото в монетах или слитках. У него же купил двойной набор кристаллов для своей магической шкатулки, пустых и оттого сравнительно дешёвых. Но даже такая цена сильно ударила мне по кошельку. Заряжать камни маг не умел, с его слов, за этим нужно ехать ещё дальше, в столицу соседнего герцогства, где живёт уже не один десяток лет маг с необходимыми мне талантами. Ну да и ладно, с моими собственными талантами я справлюсь с зарядкой сам. Спрашивал только для своего кругозора, так сказать.
Зато очень повезло с одним из местных купцов. Торговал он далёкими от наших товаров продукцией — специями, мукой, крупами, солью и прочим подобным. Я и зашёл к нему только потому, что мальчишка провожатый сообщил о богатстве господина Лафиза. Да и лавка была большая, богато украшена и ухожена. Пик Лафиз был человеком с примесью орочей крови, но настолько малой, что едва угадывалась в чуть больших человеческих клыках, непривычному загару (у орков кожа с зеленоватым оттенком и под солнечными лучами приобретала неповторимый цвет, который выдавал любых метисов, квартеронов и так далее) и толстому чёрному прямому волосу на голове.
Образцы он осмотрел со всех сторон, пощёлкал ногтём, оценивая звук и прочность, и даже полизал каждый стакан и рюмку. После этого сумел уговорить нас остаться у него на ужин, благо, что лавка располагалась на первом этаже трёхэтажного дома, в котором проживал купец.
За столом он выделил нам самые лучшие места рядом с собой, даже Лине, хотя я видел один раз, как он недовольно покосился на рабыню. Либо просто не принято у местных ставить наравне с собой рабов, либо у него предубеждение против эльфийской крови.
Вместе с нами за столом сидела родня Пика: три дочери, сын, две жены или жена с любовницей, в этом я не смог разобраться, дед и два племянника не старше пятнадцати лет. Все были представлены, но запомнил я только двух дочерей и молодую жену, так как их имена оказались наиболее привычны моему слуху.
Первый час мы просто ели, отдавая должное кулинарному мастерству женской половины купеческого семейства. Когда животы были готовы лопнуть, по крайней мере, мой к этому стремился, началась неспешная беседа, закончившаяся тем, что Пик завтра выкупит весь наш товар, который мы ещё не успели пообещать другим. И потом мы станем иметь дела только с ним.
