Розалин не могла не согласиться, что Зенгер действительно красив, если только забыть о том, кто он. Хорошая стрижка, темные волосы. Отличная фигура. Однако Розалин видела не привлекательного мужчину, а чудовище.
– Это вы ее убили, – прошептала Розалин.
Он пожал плечами, даже не взглянув на нее.
– Если тебе станет легче, она не знала, что это я.
Ей не стало легче.
Руки ее были связаны чем-то похожим на пластмассовую стяжку.
– Куда вы меня везете?
– Прежде всего подальше от Колорадо. Твой дружок уже мертв, я отправил одного человека убить его. Мы со Стивом незнакомы, думаю, ему все равно, что убил его не я.
Розалин замерла: неужели это правда? Стив мертв?
– Мне было очень интересно, как будут развиваться события в кафе, но я увидел, как ты выходишь через заднюю дверь, и понял, что это ловушка. Как вы узнали, что я там буду?
Розалин старалась не поддаваться панике и держать себя в руках. Нельзя случайно проболтаться, что его пытались вычислить специалисты «Омеги».
– Мы не знали. Возможно, Стив решил подстраховаться. Этот парень вез меня на автобусную станцию. Не было необходимости его убивать.
Зенгер повернулся и посмотрел на нее с подозрением. Похоже, не поверил.
– Опасно подвозить неизвестных.
Розалин отвернулась к окну. Машина неслась по скоростной трассе. Она не сможет выпрыгнуть.
Она отказывалась верить, что Стив погиб. Зен-гер не видел все собственными глазами, в это время он расправлялся с несчастным агентом, который вез ее в штаб-квартиру. Он не видел Стива мертвым, значит, не может утверждать, что это так. Она решила для себя, что Стив жив и обязательно ее спасет. Он, Джон, Брэндон… они обязательно вычислят Зенгера и найдут их.
Много миль они ехали в тишине.
– Куда мы едем? – опять спросила Розалин.
– В родные края. Я ведь тоже из Мобила. У меня симпатичный домик, где мы сможем остановиться.
– А что потом? – Розалин не могла скрыть отвращения.
Зенгер неожиданно рассмеялся:
– Розалин, я совсем не такой, как ты думаешь. Я не собираюсь тебе навязываться, это не мой стиль.
– Да, ваш стиль убивать людей.
– Поверь, я убиваю не из интереса и не ради удовольствия, – вздохнул он. – И не получаю никакого удовольствия.
– Тогда зачем вы убиваете?
– Я веду исследование. Все ради науки, Розалин.
Боже, выходит, Брэндон и Джон были правы, составляя психологический портрет. Это вселяло надежду, что они выйдут на его след.
– Ради науки?
– Да, я же психотерапевт, я помогаю людям. Данные, которые я собираю, изучая влияние изоляции, в будущем помогут многим пациентам.
Неужели он действительно так думает?
– Влияние изоляции?
– Да, конечно, все ради этого. Я начинаю работать с молодой женщиной, заставляю ее отказаться от прежней жизни, от общения с родными и друзьями, остаться в полном одиночестве. Я отмечаю ее страхи и наблюдаю за тем, как она с ними справляется.
Интересно, если она спросит, он расскажет ей о жучках? О стоматологе, который их устанавливал? Пока лучше позволить Зенгеру договорить, не сбивать с темы.
– А что потом? Когда женщина уже не в состоянии выносить свое положение?
Он печально покачал головой:
– К сожалению, она совершает самоубийство. Но разве ты не понимаешь? Потери приемлемы ради высшей цели. Я веду исследование невероятной важности, стать частью его хотел бы любой профессионал, занимающийся психическим здоровьем людей.
– Вы и от меня этого ждали? Ждали, когда я покончу с собой?
– Ты, моя дорогая, самый стойкий объект в моем исследовании. Но поверь, ты не должна была принимать в нем участие.
– Должна была Линдси.
– Именно. Но я вскоре понял, что из-за наркозависимости она не сможет стать ценным предметом для исследования. Ты же была сильнее, устойчивее психически. Надо было лишь дождаться подходящего момента.
– Уверена, из-за ребенка я не подхожу по определенным критериям, а значит, могу испортить эксперимент.
Врач кивнул, довольный тем, что она понимает.
– Я все время забываю, что ты занималась бухгалтерским учетом и понимаешь, как важны цифры.
– Да, но я не обладаю достаточными знаниями по сравнению с таким экспертом, как вы. Однако и я понимаю, что ребенок все меняет.
– Ты абсолютно права. Меняет. Мне пришлось долго думать, как поступить, когда я узнал, что ты беременна.
– Доктор Зенгер, теперь, когда вы мне все объяснили, я начинаю понимать, как важно это исследование. Я же не могу остаться по-настоящему одна, когда во мне живет маленький человек.
– Очень точно, Розалин. Как я рад, что ты понимаешь.
– Итак, вы меня отпустите? Поверьте, я никому не расскажу о вашем эксперименте. Если, конечно, вы сами не попросите.
Розалин ждала ответа. Она готова сделать все, что попросит Зенгер, лишь бы уберечь от опасности себя и ребенка. В конце концов, рано или поздно Стив его найдет, ему не удастся скрыться.
– Прости, Розалин, но я не могу тебя отпустить.
– А как же ребенок? Вы сами сказали, я не подхожу по исходным данным.
– Розалин, ты была в графе выбросов еще до рождения ребенка. Я и раньше не был уверен, что ты будешь полезна для моей статистики.
– Тогда зачем вы везете меня в Мобил?
– Ты останешься там до родов. Потом, к сожалению, мне придется тебя убить. Ты права, для моего исследования ты объект бесполезный.
– Что будет с ребенком?
– О, с ним я буду работать. Только представь, какое огромное поле для различных исследований.
Внезапно ей стало нечем дышать. Розалин сжала пальцами ручку двери. Ей стало безразлично, что они на скоростном шоссе, она больше не может находиться в этой машине. Выпрыгнуть – ее единственный шанс, и она им воспользуется.
Зенгер резко затормозил, развернулся к ней, схватил за другую руку и потянул на себя. Розалин вырывалась. Машина сбросила скорость, и это большая удача, нельзя ее упустить.
– Остановись, Розалин.
Не слушая его, она продолжала вырываться.
Зенгер остановил машину, резко нажав на тормоз, их обоих бросило вперед, но он удержался, быстро повернулся и вцепился в нее уже обеими руками.
Внезапно она ощутила жжение в шее, будто укус насекомого, ей стало тяжело шевелить руками и ногами, тело обмякло.
– Нет… – прошептала Розалин и заплакала от бессилия. Она не могла даже поднять руку, чтобы их вытереть.
