Освальд был в спальне. Довольно мурлыкал песенку, потягивал вино и улыбался, выглядел до крайности довольным. Я была готова выйти из зеркала и высказать вдовцу все, что о нем думаю, когда ему доложили, что прибыл ювелир. Он привез почищенный комплект моих украшений.
Комплект, который Меган не снимала никогда. Скрывала мороком, если украшения не подходили под платье, надевала поверх другие или меняла их вид иллюзией. У ее любви была причина, как и у того, что мы с Сильвией не видели ничего странного в привязанности Меган к комплекту. Виной всему — чары.
Еще в юности, чтобы никогда друг друга не потерять, мы с подругами обменялись вещами. Толком тогда не разбирались в магии. Состряпанное общими силами заклинание быстро рассеялось, но магия бабушкиных украшений никуда не исчезла. Сама того не понимая, я умудрилась передать их Меган, именно поэтому подруга к ним привязалась. Снять их с нее могла тоже только я — маг отражений, в чьих жилах течет кровь первой хозяйки. Меган не смогла бы сама этого сделать, даже если бы очень захотела. Поэтому я сначала решила, что комплект Освальда — подделка, пока украшения не отозвались на мою кровь.
Главным свойством украшений была защита. Кассия не знала, в чем она заключается. Мне пришлось навестить первую жену моего отца повторно. Монахиня была уверена — самый большой камень украшения сохраняет в отражении событие, последнее перед активацией защиты. Но недолго, примерно месяц-два.
Я очень надеялась, что комплект Меган помог, раз защита сработала. Правда, пришлось поспешно искать способ заполучить украшения, укатившие в другую провинцию вместе с Освальдом и оказавшиеся у Хлои. Только так я узнаю, что с Меган, где она и как Освальд ухитрился снять с нее комплект. Возможно, смогу сообщить хозяину замка кое-что интересное, и не только ему. А пока у меня ничего нет, кроме догадок и рассказа монахини, толком не знающей свойств семейной реликвии.
— Ты их видела? — вырвала меня из задумчивости мачеха.
— Да. Он подарил Хлое весь комплект.
— Даже не дождался окончания траура, — брезгливо поморщилась Энариэль. — Девица, должно быть, весьма бойкая и беспринципная, раз ее не смутили украшения покойницы?
— Нет. Хлоя очаровательная юная драконица. Совершенно не такая, как мы думали. Я почти уверена, что она не знает, кому раньше принадлежали украшения, иначе она бы их не приняла.
— Может, стоит сказать? — хитро подмигнула мачеха.
— Только в крайнем случае. Не хочу раньше времени привлекать внимание Освальда. Хватит и того, что я не сдержалась и выразила ему соболезнования.
— И?
— Он постарался выглядеть расстроенным. У него не вышло.
— А как Эзраа? Он такой, как пишут газетчики?
— Лучше. — Я потерла кончиками пальцев висок. — Он явно недолюбливает Освальда…
— Драконы чуют гнильцу.
— Наверное, но…
— Тебе это не поможет, — понятливо закончила Энариэль. — Догадки и домыслы — не то, что можно противопоставить доброму имени несчастного вдовца.
— Именно.
— Когда ты собираешься подменить украшения?
— Через пару дней. Пусть обитатели замка немного успокоятся, а то мое появление и так вышло слишком запоминающимся.
В зеленых глазах Энариэль стоял невысказанный вопрос, в глубине темных зрачков искрилось веселье. Да, мачеха меня прекрасно знала. И то, какие экзотические формы в моих руках могла приобретать чужая магия, тоже. Пару раз мы с Энариэль экспериментировали с природной силой мачехи. В итоге пес с заднего двора из злобного монстра превратился в ласкового пушистика, к которому по-прежнему никто не рисковал подходить. А папа даже обещал заказать табличку «Осторожно! Добрая собака! Залижет насмерть!».
— Рассказывай, — подтолкнула мачеха.
— А что рассказывать? Я полетала на метле, чуть не протаранила хозяина замка, выяснила, что василиски боятся Виртиного сглаза, и состряпала отличное зелье от вони. Ну и, по мелочи, у меня весьма шустрая водоплавающая метла и прыгучий котелок.
Мачеха за кашлем скрыла тихий смешок и кивнула.
— Действительно, лучше отложить на пару дней, пока они к тебе немного привыкнут. Никки, Таррен выяснил кое-что интересное.
— Ты ему сказала? — Я возмущенно посмотрела на мачеху.
Договаривались же — чем меньше народа знает, какими делами мы занимаемся, тем лучше.
— Без его помощи нам не справиться. Ты можешь ошибаться, и в смерти Меган нет никаких загадок. Но если ты не ошибаешься, наша афера может быть очень опасной.
— Именно поэтому мы решили пока никому не говорить.
— Именно поэтому я сказала Таррену.
Бесполезно спорить. Помощь брата лишней не будет. Но это ведь Таррен!
— Так вот, из замка лорда Эзраа за последние пять лет сбежало больше двадцати ведьм, — доложила Энариэль.
— Сколько? — ужаснулась я.
— Двадцать.
Теперь я понимаю, почему мне настолько легко удалось получить эту должность в агентстве.
— А с чем связана миграция ведьм, Таррен не узнал?
— Выясняет. Будь осторожна, Никки, что-то не так с этим лордом. До него у Эзраа работали три-четыре ведьмы на людской век. Либо твой начальник — хам и задира, либо он по какой-то причине не желает следовать обычаям.
— Не хам и не задира… — задумчиво пробормотала я.
Надо бы подробнее узнать о традиции нанимать ведьму.
Впрочем, возможно, вскоре меня тут не будет. И не только меня. Вряд ли Меган станет покрывать мужа. Предательство убивает даже самую сильную любовь.
— Будь осторожна.
— Хорошо.
Погасив зеркало, я погладила подбежавшую Фан. Часы на башне пробили три.
— Посмотришь, где Хлоя хранит драгоценности?
Кошка громко мурлыкнула и послушно запрыгнула в зеркало. Вернулась быстро, улеглась рядом на подушку, показала спящую Хлою. Хотелось ругаться и смеяться одновременно. Девушка спала в ожерелье. Серьги и перстень поблескивали на туалетном столике.
Украшения к драконице не привязаны, поэтому она может легко их снимать. И все же она, сама того не подозревая, почувствовала скрытую силу комплекта. Видимо, кровь предков нашептала, что стоит оставить при себе хотя бы часть подарка. Или, что более вероятно, как и все юные девушки, она, не имея возможности оказаться с предметом обожания наедине, решила довольствоваться его презентом.
Что ж, придется подменять украшения постепенно.
Погасив светильники, я пошире распахнула окна — ароматный котелок в гостиной мстил. В спальню то и дело просачивался голубой пар, в бабочек он превращался уже с моей стороны. Плотно закрытая дверь препятствием не стала. К счастью, зелья во вредной посудине оставалось немного.
