Скоро показался небольшой замок из бурого камня. Кардинал содержал его в превосходном состоянии: на стенах не заметно следов осыпания, ров наполнен водой, а лес вокруг срублен. Редкая картина по нынешним временам, и она означала, что арнийский первосвященник не чурается трат на безопасность, и, главное, имеет на это средства.
Охранники, вооруженные шпагами и аркебузами, пропустили Фосса без каких-либо вопросов. У подъемного моста и в самом замке стражников было много. Я еще раз подумал, что кардинал всецело придерживался известной поговорки. Богу молись, а сам не плошай.
– У нас раненая! – крикнул Оливер, едва карета остановилась во внутреннем дворе замка. – Где лекарь?
Я замер в нерешительности на пороге, не зная, то ли войти в гостиную, то ли вернуться в свою комнату. У камина сидела леди Кайлер, на её коленях лежали Жития святых. Девушка смотрела на раскрытые страницы с тем выражением лица, какой бывает, когда книга лишь повод для уединения и мысли витают где-то далеко-далеко.
Мы опоздали.
Два дня назад взмыленные лошади влетели в родовой замок Антуана де Сош. Лекарь был у кареты уже через пару минут. Приставив ко лбу раненой ладонь, он сказал, что жизни в ней осталось так мало, что любые носилки попросту убьют.
– Мне нужна вода и ваши молитвы во Спасение, – произнес он и положил руки на рану служанки, чья грудь практически перестала вздыматься. Спустя три часа он выбрался из экипажа, побелевший и измотанный до предела. Фосс сказал, что это один из лучших лекарей Ревентоля, но все его искусство и патентованная лечебная магия оказались бессильны. Горничная умерла. Единственное, что смог сделать врачеватель – это вернуть ей сознание за несколько мгновений до смерти. Она успела исповедоваться и отошла в иной мир.
В этом крыле замка повсюду лежали глубокие ковры, Алиса Кайлер не услышала моих шагов. Она сидела боком к раскрытым дверям, и глядела на огонь. Отчего-то вспомнилась соседская девчушка Катрин; из той другой, забытой фермерской жизни. Мы дружили, я был по-детски влюблен в Катрин, как и все окрестные мальчишки. Однажды она куда-то пропала. Через три дня мы с ребятами случайно нашли Катрин, та сидела на берегу пруда и задумчиво смотрела на воду. Тогда у Катрин умерла мать.
Чужое внимание оборвало воспоминания. Леди Кайлер чуть растеряно глядела на меня, потом улыбнулась и, кивнув, пригласила к себе.
Усевшись в кресло напротив, я завел вежливую беседу.
О чем говорят малознакомые господа? Обычно о предыдущей встрече. Но, чтоб не бередить свежую рану, касаться этой темы не хотелось, посему для разговора оставался иной предмет. Мы заговорили о погоде, тем более что рассуждения о скорых или минувших дождях всегда находили живой отклик в Арнии.
Племянница кардинала явилась весьма приятным собеседником. Она была из тех людей, с которыми легко находишь общий язык, даже спустя несколько минут после знакомства. Приятно удивило, как быстро пропала моя скованность. Знаете, когда беседуешь с кем-то, кто недавно похоронил близкого человека, волей-неволей переходишь на сочувственный лад, говоришь тише и ищешь такие слова, чтобы не вызвать лишний раз грусть. Сейчас же про это забылось. Алиса отлично владела своими чувствами. Именно владела, а не притворялась или лицемерила, как это часто бывает. Скоро разговор шел не только о погоде.
– … да, – рассмеялась она, – как же у него получилось?
Любимая байка Старика о сапожнике и городском судье неизменно пользовалась успехом.
– Видите ли, – я сделал важный вид, – ботинки-то были не простые.
– Ах, точно! – опять засмеялась Алиса, а я снова насладился видом чуть заметных ямочек на ее казавшемся невинным лице. Дивно красивом и не испорченном ни пороком, ни недугом, ни годами.
– Хотите еще один рассказ?
– Конечно! – Алиса радостно всплеснула ладошами. Искренний интерес, который загорелся в глазах племянницы Антуана, был чертовски приятен. – Только давайте не сейчас. Устроим верховую прогулку! А, Николас?
Не успев хорошенько познакомится, мы уже договорились о совместной прогулке. Подобное крайне предосудительно для едва знакомых молодых людей, только меня это взволновало мало. Не потому, что вор Гард и Гард, в прошлом самый завидный жених Лерпо, являлись циниками, хотя это правда. А оттого, что я вовсе не строил далеко идущих планов и не собирался злоупотреблять доверием девушки. Я находился в замке Сош из-за долга перед кардиналом и собирался честно и сполна отплатить по нему, но влезать в его дела больше, чем требовалось, желания нет. Да ещё строить какие-то шашни с его родственницей. Боже упаси!
Тем не менее, я не собирался отказываться от идеи провести время с прекрасной собеседницей.
– Почему нет, – согласился я. – С удовольствием!
Рядом с Тихоней, невысокой кобылой леди Кайлер, мой жеребец выглядел настоящим гигантом. Поначалу я даже испытывал неловкость, смотря на Алису сверху вниз, но вновь так увлекся общением, что неприятное чувство незаметно улетучилось.
– Я сирота, – глаза Алисы погрустнели.
Девушка замолчала. Её взор устремился на дальнюю рощицу с еще не облетевшей листвой, что желтела в лиге от стен замка Сош. Я тоже осекся, досадуя на свой дурацкий вопрос. Надо ж так испортить настроение под конец прогулки! К счастью, Алиса изучала деревья недолго.
– Родители умерли, когда меня еще не отняли от кормилицы. Я совсем не помню их.
Едва леди Кайлер заговорила вновь, я попытался поймать её взгляд, чтобы понять насколько опечалил её. Видимо, это было столь явно, что девушка ответила улыбкой. Моя вина прощена.
– До двенадцати лет я воспитывалась при дяде.
Алиса вдруг внимательно посмотрела на меня.
– Знаете, Гард, он отнюдь не такой сухой и мрачный, как сплетничают в столице!
– Соглашусь с вами. Он вовсе не показался мне суровым кардиналом, каким должен быть глава арнийской церкви, – поспешил кивнуть я.
За два часа прогулки я уже видел леди Кайлер чуть рассерженной и тогда она выглядела еще очаровательней. Как и сейчас, но мне больше нравилась ее теплота и доброта.
– Вы, действительно так считаете? – Алиса нахмурилась и по-детски строго посмотрела на меня.
– Можете быть уверены в моих словах, – произнес я и испугался. Это прозвучало чересчур бравурно и цинично. Хорошо, что девушка ничего не заметила.
Удовлетворившись ответом и успокоившись, Алиса продолжила рассказывать о себе.
– У меня было счастливое детство. У Дяди нет других наследников и он искренне любит меня. Он мне больше, чем отец, – говорила она, а я думал, что юная особа похожа на прекрасный цветок, что долго рос в теплице да и будет еще там расти. Но, что его ждет, когда исчезнет заботливый садовник? Я ненамного старше, и моя жизнь вовсе не была чередой непрерывных страданий и лишений, однако за свои четверть века насмотрелся и пережил многое. – Как только исполнилось двенадцать, дядя отписал в Тиму, и в тамошнем пансионе для девиц благородного сословия нашлось пустовавшее место. О! Как же я не хотела ехать в Тиму! Я сожалела, что дядя Антуан столь влиятелен и смог устроить племянницу в девичий пансион при папском дворе.
