Удар молотка загнал осиновый кол в сердце вампира на четверть.
– Проклинаю тебя исчадие Ада! Изыди в Преисподнюю! – священник ударил молотком в третий раз.
Вампир перестал биться головой о землю. Оскалив рот с острыми желтыми клыками, упырь испустил долгий протяжный рык, полный злобы и тоски. Глаза с почерневшими белками не спускали с меня взгляда. Такого леденящего ужаса, я не испытывал никогда. Вампир дернулся еще раз и затих.
– Держите его!
Священник достал кинжал с широким плоским лезвием. Неумело, пачкаясь в крови, церковник отделил голову упыря от тела.
– Теперь этого! – священник махнул на ночную жертву. – Скорей! Солнце вот-вот зайдет.
Мы навалились на труп. Святой отец повторил обряд. Но на сей раз мертвый вел себя, как и положено мертвецу. Но осиновый кол был забит, а голова отсечена.
– Тащите их в огонь, – велел священник мэру. Он был весь в крови, словно неумелый мясник. Вид церковника внушал страх. Наша одежда тоже пострадала, было очень муторно осознавать, что на тебе кровь нежити. – Спалите их дотла!
Крестьянин часто закивал и принялся отдавать распоряжения своим.
– Где еще двое уморенных вампиром?
– Так здесь же, святой отец, – засуетился деревенский голова и повел нас к двум свежим могильным холмикам.
– Вы не разрыли их, – со стоном произнес священник.
– Да как же… Да мы же… – горец не знал, что сказать.
– Копайте, – устало произнес церковник.
Небо стемнело, а в ночи копать могилы упырей не принято. Крестьяне растеряно смотрели на мэра.
– Копайте! – напустился на них священник. – Или утром здесь появятся новые живые мертвецы!
Оливер невесело посмотрел на меня. Все только начиналось. Два вампира ночью на кладбище слишком много даже для Сумеречья. Я непроизвольно проверил, на месте ли мое оружие. Два кинжала, два пистоля, бракемарт при мне. Фосс одобрительно крякнул и тоже осмотрел свое снаряжение.
– Жгите как можно больше факелов! Больше света! – командовал священник. – Разрывайте могилы по очереди. И пускай соберется как можно больше людей. От множества молитв их сила слабеет.
Крестьяне окружили две свежие могилы плотным кольцом. Десятки горящих факелов давали много света, и темнота отступила далеко за их спины. Но робеющие мужики никак не решались приступить к делу. Зазвучавшая молитва заставила, наконец, копать. Охрипшему голосу священника вторила многоголосица крестьян. Скоро послушался стук металла о крышку гроба. Разрыв яму пошире, четверо смельчаков прыгнули вниз, чтобы поднять гроб.
Я задержал дыхание.
– Святая Матерь! – раздался снизу удивленный возглас.
Однако церковник прерываться не стал. Молитва не умолкала. Что там такое?
– Поднимайте, поднимайте! – торопливо велел мэр.
Из ямы показалась голова рыжеволосого горца. Его лицо выглядело обескураженным, но отнюдь не испуганным. Крестьянин вылез наверх и принял деревянный ящик. Широкоплечий детина сам втащил его к ногам священника.
– Очень легкий, – ровным голосом произнес рыжий. Дыхание крестьянина не выдавало в нем человека, только что ворочавшего тяжести.
– Поди ж ты, – пробормотал гном. – Неужто пуст? Я мешками и сам поворочал, и со стороны насмотрелся. Один человек гроб с телом так подымит.
Слова гнома встретила тишина.
– Сбивайте крышку, – велел священник.
Гроб был пуст.
Если пару минут назад казалось, что на кладбище легла тишина, то теперь она слово стала продолжением черного ночного неба и тяжело опустилась на плечи. Вампир на свободе и где-то здесь рядом. Крестьянская толпа взорвалась криками и спорами. Многие тут же поспешили к домашним.
Когда суматоха улеглась, рядом осталась едва ли пятая часть крестьян во главе с их старостой.
– Нужно выкопать второй гроб, – он нерешительно обратился к священнику. Тот молча и устало согласился.
Второй гроб подняли наверх очень быстро. Он также оказался пуст.
– Два кровососа разгуливают по округе, – констатировал Фосс. – Пошли, Гард, нам нужно нагонять наших. Да внимательней смотри по сторонам. Эти твари могут быть где угодно.
Наемник не шутил.
– Почему ты не пустил меня оглядеть труп на дороге? – спросил я. Заговорить, чтобы сбросить напряжение! – В сравнении с раскопанным первый мертвец совсем тихий.
– Не нужно подставляться лишний раз, – произнес Фосс.
– Погодите, почтеннейшие! – окликнул нас гном. – Вы же в Бранд направляетесь?
– Туда.
– Позвольте составить вам компанию. Со мной еще двое.
Фоссато не возражал. Я тем более. Впятером ехать по ночной дороге лучше, чем вдвоем.
Мы торопливо зашагали к деревне. Однако быстро покинуть встревоженное и гудящее как улей селение нам не удалось. Староста нагнал нас, когда уже вскочили на лошадей. Пока не были исполнены все формальности по освидетельствованию обряда изничтожения нежити, отправляться было нельзя. Горец тщательно вписывал наши имена, род занятий и цель путешествия по Загорью в Деревенскую книгу.
Почерк у него был отменный! Но как же медленно он писал! Еще и пропустили вперед драгунского офицера. Куда нам, торгашам, до дворянина. Мы безропотно ждали. Даже гном.
Наконец, мы оказались свободны. За чернела глубокая ночь. Пятеро всадников направились в неуютную темноту. Я поежился, было страшно. Все-таки во взбудораженной деревне нас окружало множество людей, свечи и факелы. Однако ни Фосс, ни гном ни в какую не желали дожидаться утра.
Мы скакали тесной группкой, напряженно вслушиваясь и всматриваясь во мглу. Какие-то звериные рыки неотступно следовали за нами. Огни деревни давно исчезли позади.
– Скорее, – Фосс пришпорил своего жеребца. Мы не отставали.
За нами кто-то бежал. Или что-то? Я потянулся к магии, обостряя слух. За нашими спинами определенно раздавался топот. Мои спутники не могли ничего слышать, но я знал, что нас преследуют. Что там за новая тварь?! Я устал от страха за эту долгую ночь.
– Давайте поднажмем, – крикнул я.
Оливер обеспокоено посмотрел на меня. Наемник прекрасно знал о моих воровских талантах. Догадался ли он о чем-то?
Теперь я различал за спиной не только топот. Сзади едва слышно заплакал ребенок. Откуда, дьявол его побери, здесь ребенок! И этот топот определенно догонял нас.
– Там! – взвизгнул один из помощников гнома! – Я видел там человека! Он стоял у деревьев.
Гном указывал куда-то в темноту позади нас. Не сговариваясь, мы пришпорили лошадей. Безумная скачка по ночному тракту продолжилась! Только бы животное подо мной не споткнулось, не упало! Или под кем-нибудь еще. Оставлять здесь живую душу, значит обрекать ее на смерть. Либо на что похуже.
