– Крышу до глубокой ночи найдем. Места здесь не столь безлюдны, как кажутся, – произнес Рой.
– Надеешься или знаешь?
– Знаю, – с уверенностью сказал толстяк, выпуская первое колечко дыма. – Как у всякого монастыря, вблизи аббатства Маунт множество сел и хуторов. Отыщем, где укрыться или даже переждать погоню. Слово старого контрабандиста!
Толстяк подмигнул и вдруг замурлыкал похабную песенку. Поди, не врет! Я немного успокоился. Темнота, которая к вечеру накроет округу, являлась самым слабым звеном в нашем, с позволения сказать, плане. Однако, выясняется, что не столь уж плохи наши дела.
Я едва удержался от предложения снова пустить коней вскачь. Нужно скорей нагнать Фосса!
– Они! – негромко воскликнул Рой и одернул поводья жеребца, вмиг переводя его на медленную рысь.
Я остановил бег лошади не столько ловко. Мой конь недовольно захрапел и, тряхнув мордой, зло покосился на седока.
Мы проскакали примерно два часа, как снова пустили коней рысью. На последнем участке пути дорога немного расширилась, больше не петляла веревкой и часто шла прямыми отрезками. Справа и слева от колеи даже появилась вырубка. Только по-прежнему не видать ни случайных путников, ни каких-либо селений.
Горец сквернословил, не переставая. Аббатство совсем рядом! Но мы, наконец, увидели нашу цель! Впереди на расстоянии сотни шагов неспешно двигалась крытая повозка с парой лошадок в упряжи, а за ней ехали два всадника, вооруженные мечами и луками. Типичные горские куртки и шаровары выдавали в них купеческую стражу. Однако это был не торговец. На серой ткани тента красной краской был нарисован большой крест.
– Пистоли заряжены? – зачем-то хрипло переспросил Рой. Его голос был напряжен.
Я кивнул. Мы уговорились, что пистоли будут у меня. Догоняем повозку, я наставляю оружие на конвоиров и скручиваем охранников их же ремнями вместе с монахами, что должны находиться в телеге. Завязываем глаза тряпками и, освободив таким образом Фоссато, укатываем подальше от аббатства. Потом, по уверению Роя, он найдет людей, которые переправят пленников к стенам Маунта. Когда уляжется волна поисков пропавших инквизиторов.
Рой настаивал, что кровь проливать не будем. Он явно обрадовался, когда обнаружили, что конвоиров всего двое. Я в спор не вдавался, однако принятое решение не выглядело разумным. Но без крови, значит без крови. Я вор, а не убийца. Лишь убедился в верности утренних подозрений – Акан не желал поднимать руку на церковников.
Только как бы повязали охрану, окажись в ней десяток человек? Вопрос повиснуть в воздухе не успел, потому что мы пришпорили лошадей. Толстяк двигался в нескольких шагах позади меня, чтобы ненароком не навести стражников на ненужные мысли. А они вели себя совершенно беззаботно, увлеченно обсуждали что-то, не смотрели по сторонам; и не обернулись даже, хотя не могли не услышать за спиной топот подков.
Я вплотную приблизился к охранникам, до них оставалось не более шести-семи футов. Ехавший по правую руку оглянулся, осмотрел меня без какого-либо интереса и вернулся к болтовне со своим напарником. Телега мирно и размеренно скрипела колесами. Я бросил взгляд на толстяка. Рой кивнул мне и наполовину вытащил из ножен клинок. Глубоко выдохнув, я отпустил поводья, выхватил из-за пояса оба пистоля и нацелил их в спины конвоиров.
В следующее мгновение длинная стрела вонзилась в шею охраннику, который только что равнодушно оглядывался. Из пробитой артерии ударил алый фонтан, убитый упал на загривок своего коня. Я вдруг понял, что миг назад уловил летящий свист и вибрацию воздуха у щеки. Стрела пронзила воздух в каких-то дюймах от моей головы.
Я выстрелил во второго конвоира. Стремительно понесшиеся события толкнули нажать на спусковой крючок пистоля помимо моей воли. Второй охранник кулем свалился на землю. Одна нога запутались в стременах, и испуганная лошадь понеслась вперед по дороге, волоча за собой мертвое тело. Конь первого убитого с хозяином на спине также поскакал в направлении аббатства.
– Возницу! – раздался крик Роя.
Шпоры чересчур сильно ударили в бока и пустили жеребца в галоп. Я судорожно вцепился одной рукой в поводья, отбросив в сторону разряженное оружие. Уже через несколько шагов осадил коня и едва сам не вылетел через его голову. Но остановить жеребца удалось.
Повозка тоже замерла. На меня уставились двое. Перепуганный, бледный инквизитор, совсем юный, и монастырский служка с длинным прутковым хлыстом в руках. Из-под шапки крестьянина в беспорядке выбивались длинные седые волосы, но мужик был все еще крепок и широк в плечах. Он недобро и почти без боязни смотрел на меня. Я направил пистоль в их сторону и для наглядности качнул дулом сначала на служку, потом на монаха. Бросать им угрозы или приказы я не стал. Пытаясь совладать с конем, сбил дыхание и теперь мог выдавить из себя лишь сиплый выдох.
Не сводя взгляда с возницы и инквизитора, я отчаянно пытался успокоить возбужденного рысака, который перетаптывался на месте и все норовил крутануться. После попадания стрелы в первого конвоира и моего выстрела минуло не более десяти ударов сердца. Дьявол! Откуда взялся неизвестный лучник? И он где-то рядом!
По дороге со стороны Бранда неспешно ступала пара лошадей с крайне приметными всадниками. Барамуд и его раб Крик! Я с удивлением воззрился на них, забыв и про пленников, и про своего жеребца, отчего рысаку все-таки удалось обернуться вокруг своего хвоста.
Рой направил своего коня навстречу нежданным гостям, он легко правил конем коленями и стременами. В руках горец сжимал меч и кинжал. Выражение лица Роя было недобрым.
Гном, напротив, приветливо махнул Акану и сказал что-то рабу. Внешне эльф никак не отреагировал на сказанное. Поперек его седла лежал полунатянутый лук с наложенной на тетиву стрелой, её наконечник смотрел на толстяка. Непроницаемое лицо эльфа не предвещало ничего хорошего. За плечами перворожденного был приторочен колчан со стрелами.
– Вы, оба, – бросил я, – живо с телеги!
Юный инквизитор молнией спрыгнул на обочину. Мужик медлил, он упрямо, с вызовом смотрел на меня. Наверно, рядом кистень припрятан. Я демонстративно направил ствол пистоля меж его глаз. Не до сантиментов!
– Давай без глупостей! – заговорил я излюбленной фразой дорожных грабителей.
– Слушай его! Ради всего святого! – взмолился монашек, хватая за рукав видавшего виды крестьянского кафтана, и едва ли не силой стащил возницу на землю.
– Теперь идите. Медленно идите!
Я ткнул дулом в сторону прибывших всадников. Рой и гном с эльфом сближались с видом бойцов на ринге.
На сей раз меня послушались беспрекословно. Как только они отступили от телеги, я покинул седло, переложил рукоять пистоля в левую ладонь, обнажил бракемарт и последовал за пленниками, укрываясь за их спинами, словно за щитом. Пускай меткость эльфийских стрел испытают сначала они. Откровенная низость моих действий совершенно не беспокоила: на кону жизнь и смерть, а церковник и служка для меня никто.
