Цедя негромкие ругательства, офицер занялся сундуком с железками, его обуревали схожие мысли, а я начал перебирать одежду. Создавалось впечатление, что инквизиторы обчистили лавку сразу нескольких портных средней руки. Нашлось чистое белье, льняная рубашка, теплый шерстяной камзол темно-зеленого цвета и штаны к нему, длинный шарф, перчатки, высокие ботфорты и, что особенно порадовало, черный зимний плащ и шляпа с круглыми полями. Тоже черная. Дурацкую медную бляху с неизвестным мне гербом, который портил мой новый головной убор, тут же спорол.
Из оружия выбрал тяжелую шпагу и четыре пистоля, рядом с которыми лежала чуть потертая портупея с ременной перевязью. Два пистоля вешались на грудь, рукоятью от сердца, вторая пара на поясе по бокам. Кинжал и два метательных засапожных ножа дополнили мой облик. Обвешавшись сталью, в привычной шляпе и плаще, я почувствовал себя гораздо увереннее.
Барон нарядился примерно также. Только его одежда была в один темно-коричневый тон, и пока Тейвил обошёлся без головного убора. Из оружия выбор Ричарда пал на укороченную аркебузу, пару короткоствольных пистолей, палаш и несколько кинжалов. Королевский драгун сидит у него в крови.
Дополнив свой облик подвесными походными пороховницами и поясными сумками с пулями, мы предстали перед инквизиторами. Тейвил что-то довольно мурлыкал себе под нос, его дух тоже приободрился.
Томас Велдон удовлетворенно оглядел нас.
– Ваши наемники теперь смотрятся гораздо лучше, – елейно улыбаясь произнес полный инквизитор и снова промокнул лоб платком.
Барон удивленно вскинул бровь, а я довольно хмыкнул. Роль наемника меня устраивала гораздо больше, чем благодарность инквизиторам до гроба. Наемник после сделанной работы свободен. Разве что работу нам оплатили авансом – нашими же жизнями. Но это очень выгодная сделка.
– Мы можем быть свободны? – просил у Велдона толстяк. Улыбка так и висела на его сытом челе. Однако после ответа отца Томаса на лицо тучного инквизитора лег испуг.
– Нет, – произнес Велдон, сделав знак Брендону и Джону. Старик и толстяк даже попятились, когда те сдвинулись с места. Однако два великана всего лишь направились в комнату со снаряжением.
– Нет, – снова сказал Томас Велдон, – вы не можете быть свободны. Потому что отправляетесь со мной.
– Что? – едва ли не одновременно вскрикнули оба. Толстяк закудахтал, возражая Велдону, а старик побелел, подстать своей седине, и изредка дополнял своего обильно потеющего брата, когда удавалось вставить несколько слов в его сумбурную речь. Со стороны все выглядело даже забавно.
– Хватит! Нам пришлось упокоить беспокойную душу отца Франса, – резко осек их Велдон.
– Мой бог!
– Отец Томас, вы действительно…
Если раньше два инквизитора выглядели испуганно, то сейчас их сковал настоящий ужас.
– Нам пришлось убить отца Франса. Иного выбора он нам не оставил. Будем молится за упокой его грешной души.
– Но как же… – старый инквизитор буквально затрясся.
– Отец Самюэль, – приказным тоном сказал Велдон, – займитесь отцом Кригом. Помогите ему сесть и дайте воды.
Толстый монах исполнительно посадил старика на ближайшую лавку и отыскал ему глиняную кружку с водой.
– Ричард! Николас! – позвал отец Томас, он стоял у алтаря. – Подойдите сюда.
Когда я и барон приблизились, инквизитор велел сдвинуть верхнюю часть алтаря. Она, словно столешница, накрывала каменное углубление почти на всю площадь жертвенника. Кровь и песок! Тяжела же плита на поверку! Мы сдвинули ее наполовину, чтобы Велдон смог вытащить полированный, украшенный серебром и золотом деревянный ящичек, сделанный наподобие дорожной сумки; с ремнем для ношения на плече
– Ставьте назад.
Чертов монах! Все-таки эта каменная плита не предназначена для ворочания ее вдвоем! Куда он дел своих громил?
– Смотрите, – произнёс Велдон и поднял крышку ящика, – частица святого Креста!
– Эта она? – зачем-то спросил Тейвил. Его переполнило благоговение.
Я же лицезрел небольшую деревяшку. В полторы ладони длиной, черную от пережитого от времени. Частица святого Креста была искусно вписана в золотой футляр в виде креста с изумрудами и рубинами. Но доводилось воровать и более ценные вещи. Конечно, если судить только по драгоценным камням и золоту. Я цинично разглядывал реликвию да держал свои мысли при себе. Зато Велдон, подошедшие два инквизитора и Ричард как будто перестали дышать.
– Святой отец! – взмолился гвардеец. – Дозвольте прикоснуться к святой частице!
Отвернувшись, я отошел, делая вид, что просто пропустил толстяка и старика ближе к Томасу Велдону. Дабы они не заметили моего равнодушия. Ночные крысы набожностью не славились.
В молитвенный зал капеллы вернулись отцы Джон и Брендон. Короткие мечи, горские куртки с нашитыми металлическими полосками и шаровары. Типичная купеческая стража в арнийском Загорье. Один из них сжимал в руках аркебузу, такую же как у Тейвила. Второй нес арбалет. Не скажешь, что здоровяки – это переодетые инквизиторы. Хотя инквизиторы ли они?
– Вижу, все готовы, – сказал Велдон, закрывая ящичек с реликвией.
– Отец Томас, – старик схватил его за рукав, – может мы все же…
– Нет, – резко перебил его главный из инквизиторов. Томас Велдон был в гневе. – Отец Криг, думаете, никто не скажет, что вы принесли в капеллу святой Берты частицу Креста? Именно туда, куда по распоряжению отца Самюэля слуги притащили три странных сундука! Может быть вас, отец Самюэль, никто не видел, когда вы вместе с прислугой шли через весь бастион? А потом сюда, в это же самую капеллу явился отец Велдон, который разыскивал в тюрьме отца Франса!
Толстяк опустил плечи и понуро смотрел на носки собственных сапог.
– Как вы думаете, братья, сколько продержитесь под пытками имперцев? – безжалостно спросил Томас Велдон.
– Они не посмеют, – старик побледнел.
– Уверяю вас, отец Криг, они посмеют. Не далее, как завтра к вечеру уже будете висеть на дыбе.
– Но… – сделал еще одну пожилой инквизитор.
– Я не позволю, чтобы герцог Альбрех узнал тайну капеллы святой Берты. В Бранде она ведома только нам троим. Вы идете со мной, – закрыл спор Велдон.
– Мы идем с вами, – обреченно произнес тучный монах и достал платок, чтобы вытереть проступивший на лбу пот.
Старик хотел что-то сказать еще, но после взгляда на отца Самюэль, сдался и он.
– Благодарение небесам! Благоразумие восторжествовало, – сказал Велдон. – А теперь мы будем молиться!
Я заскрежетал зубами. На мой взгляд, не самый походящий час для молитвы. За стенами церкви по-прежнему тысячи огсбургцев. В любой момент в дверь может застучать кулак имперского солдата.
– Все становитесь на колени и повторяйте за мной. Мне нужна сила молитвенного слова каждого из здесь присутствующих. Даже нерадивого слова.
