Болан улыбнулся. Тело Раты было как самое совершенное оружие – ничего лишнего, но всё нужное в нужном месте и нужного размера. И этим оружием Рата владела идеально. И – Верж. Владел и использовал это своё оружие мастерски.
– Ну, как? – спросил Лиск.
– Очень необычно. И вопросов море, – ответил Верж. – А ты что думаешь? Как специалист.
– Ну, давай начнём с самого простого – с этого, – палец Лиска уткнулся в изображение Вадима.
Глава 4
Болан
– Индивидуум с крайне отсталой, но «тяжёлой» планеты, – стал излагать Лиск, допив напиток и, не глядя, бросая стакан в утилизатор. Тут никого чужих не было, не надо было играть неловкого яйцеголового – Лиск попал в приёмник, продолжил:
– Невесомость на него не воздействовала никогда, это видно. А вот несущий костяк его сформировался в условиях повышенной гравитации. Нет нейроинтерфейса. И не было. Никогда. Посмотри на это! Зубы засверлены и забетонированы, как дыра какая в стене! А на этом вообще покрытие из желтого сплава металлов! Подверженных эрозии! Варварство! Как он попал на Стиру?
– То-то и оно, – кивнул Верж, тоже выкинув стакан, не допив и половины, но не только попал в габариты утилизатора, но и не пролил ни капли. Рата сразу же поднялась, пошла к кухне. Полотенце осталось на полу у дивана.
– Этот человек, а он человек, без сомнений, с очень отсталой планеты. Мы провели поверхностное считывание воспоминаний. Себя он называет Вадим Голованов. Планета называется Почва.
– Почва? – удивился Верж. – Не слышал о такой.
– Почва, Земля, Грунт. Как-то так, – кивнул Лиск. – Само название намекает на аграрную направленность планеты. Звездная система Солнца. Галактика – Млечный Путь.
Верж откинулся на спинку дивана. Болан сел. Рата – повернулась к ним. Никто из них не слышал таких названий.
– Это самоназвания, – пояснил Лиск. – Вадим помнит конфигурации созвездий, но я пока ещё не запускал поиск. Потому что ему совсем ничего не известно не только о Содружестве, но и вообще о разумной жизни вне его дикой планеты.
– А-а! – кивнул Верж, возвращаясь в прежнее положение.
– Вроде всё понятно – дикарь с отсталой, забытой, неуютной планеты. Но! Ты видел его показатели?
– Ну, неплохие, а что? – Верж развернул нужные данные.
– Сводные – неплохие. Но всё сбивают низкие показатели тела. При повышенной физической силе и выносливости – никакие ловкость, выносливость, реакция. Обычные свойства «тяжёлых» планет. Ты посмотри на уровень развития интеллекта!
– То-то и оно! – кивнул Верж.
– Что? – спросила Рата от комбайна.
– Под двести, – ответил Верж.
Рата присвистнула.
– А как так? – подался вперёд Болан, которого его низкие интеллектуальные показатели постоянно не пускали туда, куда он мечтал попасть. И это не могло оставить его равнодушным.
– Не знаю, – пожал плечами Лиск.
– Кажется, я знаю, – медленно кивнул Верж.
Все смотрели на него. Кроме него тут не было высокородных. А традиционно высокие показатели благородных были загадкой для всех. Верж некоторое время молчал, взвешивая – стоит ли продолжать, или промолчать. И о чём умолчать.
– Низкий уровень технологий – вот причина, – ответил, наконец, Верж. – Мы слишком избалованы нейросетями и искинами. А на этой дикой планете нет нейросетей. Нет баз данных. Как они учатся? Как хранят знания? Как их получают? Посмотри – они пытаются освоить околопланетное пространство. Они владеют ядерным распадом. Без помощи извне. Самостоятельно! Да-да! Всё детство я провёл в закрытой школе – познавал всё без нейросетей и баз. Это тренирует разум. Как постоянные физические нагрузки укрепляют тело, а их повышение развивает, так и предельная мозговая активность развивает и тренирует разум.
– Кроме того, – кивнул Лиск, будто это было для него не новостью. Хотя, может, и не было это открытием, – наша методика больше отражает – способность осваивать и перерабатывать информацию, а не уровень мыслительной активности. Так что, думаю, ты прав. По его воспоминаниям, он был чем-то вроде техника, что чинил их примитивные искины.
При этом Верж, Болан и Рата переглянулись.
– Где эта планета? – почему-то с хрипотцой сказал Верж.
Лиск вздохнул, поиграл значками, висящими в воздухе перед ним, откинулся:
– Запустил сличение его памяти об астронавигации с нашими звёздными картами. Будем ждать?
– Дальше! – махнул рукой Верж. – С этим объектом всё? Он помнит, как он оказался тут? Как мне поймать работорговцев? И что они забыли на Стире?
– Никак, – махнул рукой Лиск. – Не было никаких работорговцев. Оба они оказались тут вдруг. Как? Мгновенно! Никакой препарат не заставит мозг прекратить ощущать время. Они не были усыплены. Не были в криостате. И ещё раз повторяю – не было ни невесомости, ни искусственной гравитации, ни следов подпространственных переходов. Даже следов длительного воздействия ускорений и перегрузок объёма – нет. Он никогда, слышишь, никогда не покидал Плоскости. Типичный плоскотник. Дикарь с отсталой аграрной планеты.
Верж застыл, смотря на свои ноги. Потом поморщился, поднял голову к изображениям:
– Ладно! – сказал он. – Выхлоп стартовый на этого плоскотника! Что с этим длинным?
– Ну, не так уж он и высок! Всего на голову выше тебя. Ну, на две головы. Норма для штурмовых частей империи. И – Хаоса.
– Э-э! – воскликнул Верж. О Хаосе поминать не принято. Особенно в присутствии Вержа.
– А вот с этим, безымянным, всё сложно. Вижу, ты тоже попал в это затруднение. Его показатели гуляют от нуля до тысяч, – Лиск покрутил рукой, показывая, как гуляют кривые данных.
– И как такое возможно? – удивился Болан.
– Никак, мой друг, никак, – ответил Верж вместо Лиска, – оборудование яйцеголовых опять не сработало.
– Не совсем так, капитан. Просто это новорожденный. И не спрашивай меня – как такое возможно? Не знаю. Сканирование памяти не дало вообще ничего, что было до того, как он оказался в вашем городке. Ничего. Его память пуста. Как у новорожденного. Мозг даже не помнит времени до этого момента.
Лиск опять упомянул это открытие своих коллег. И им было чем гордиться. Оказалось, что мозг – хронограф. И этот хронограф работает вне зависимости от разума и сознания. И это был первый шаг к бессмертию. Первый шаг к отмене ошибок делящихся и самокопирующихся, с микроошибками, клеток, что и вызывает старение организма.
Вечная регенерация! Вечная молодость! Бессмертие – вечная мечта!
– Не существует методик расчёта показателей, когда нет самой базы отсчёта, – продолжил Лиск. – Её просто нет! Это чистый лист. А вот его тело!
Верж кивал, разворачивая нужные наборы столбиков цифр и символов.
