– Как вы нас нашли?
Так вот что их напрягает! Они же очень секретные! А тут все их совершенно секретные мутки с гостайной в пять секунд какие-то простаки – расшифровали. Видимо, о классе защиты «от дурака» они не знали.
– Ваня, объясняй, – говорю я. – А то я и сам не понимаю.
– Ван Бол, – кивнув, представился Ваня.
Всё же он просёк второй смысл того псевдонима, что за ним прилип из-за моего болтливого языка. «Ван Бол» звучит явно солиднее. Большой Ваня. Да, так лучше, чем «болван».
– Я вас почувствовал, – продолжил объяснение Ваня. – Вернее, не вас. А что-то. Тут, рядом. Там.
И Ваня показал на стену.
Интересная реакция хозяев центра на «высокоречевое» объяснение здоровяка. И реакция разная – от цвета вставок в форму слушающих. Синие – оживились, переглядывались. Как будто разом и озадачены, и заинтригованы. А вот красные явно расслабились. И выдохнули. И переглянулись с таким видом: «Ну, понятно! От этого иного и ждать не следовало».
А теперь главный красный и главный синий вели молчаливый диалог взглядами. И, видимо, пришли в своих переглядках к общему знаменателю.
– У нас давно пропала связь, – сказал главно-красный. – В какой стадии находится отражение налёта?
– Ни в какой, – усмехнулся я.
Я посмотрел на Асару. Мне было непонятно, почему старшим в нашей группе оказался неожиданно и по-факту я. Я вообще волонтёр вольнонаёмный, пиджак гражданский, тыловой валенок. А Асара – офицер. И почему она молчит? А оказалось, девушка – компоновала события оперативной обстановки в системе и на планете с РЭБ-удара и по настоящий момент в один файл. Занята. Вот и молчит. Потому я и продолжил развлекать почтенную публику. От прикидывающегося пеньком дубовым Вани ничего не добьёшься, хоть ты тресни по швам.
– Это не налёт, – говорю я, пока Асара формирует файл. – Это полноценное вторжение. Мародёры пришли не только миллионами кораблей, но и сотнями дредноутов корпораций. И это… они – высаживаются на планету – семьями. С детьми. Изгои говорят, что это – исход.
Вот тут они растерялись.
– Потому отражение в никакой стадии, – продолжил я, не сумев себе отказать в удовольствии попугать яйцеголовых, поделиться с ними теми эмоциями, какие охватили наше «благородное собрание» при высадке мародёров. – Объединённые силы 17-го Флота, оплотов империи и сил планетарной обороны зажаты со всех сторон и сражаются насмерть. С однозначным и неизбежным результатом.
Я вздохнул. Валан не прав. Я всё же считал их своими. И у меня была эмоциональная привязка именно к этой стороне конфликта. Но голову у меня никто не отобрал.
– Но это всё – лишние жертвы, – продолжил я. – Битва за эту систему закончилась не начавшись. Хаос не остановить. Это теперь их система.
Главно-красный склонил голову:
– Твои слова расходятся с твоими поступками, – сказал он. – Ты утверждаешь, что сражение безнадёжно, но не жалеешь себя в нашей борьбе.
Балаболы! И Асара это поняла, нервным жестом сметая формируемый файл в мусор. Всё они знают! Есть у них связь!
– Мои друзья сражаются с врагом, – говорю я, немного медленнее, чем обычно, по ходу – разбираясь сам с собой, со своими чувствами и мотивациями. – А раз они живы – бой не закончен. Даже если безнадёжен. Не в каждом бою возможна победа. И что теперь – сражаться только в гарантированно победных боях?
Вижу удивлённые взгляды на меня Асары и даже Вани. Про «разноцветных» не говорю и не смотрю на них – плевать на них. Они в моей жизни эпизод. А вот Ваня и Асара – надеюсь, не эпизод.
А зря. Напрасно не смотрю на них. Главно-разноцветные удовлетворены. Они, оказывается, те ещё волкодавы. Проверяли меня «на слабо». Щуки! Терпеть не могу таких вот… провокаторов. Выворачивают тебя наизнанку и изучают твои внутренности, душу и мысли – через лупу. А как ты себя чувствуешь при этом – плевать!
А мне, может быть, не хотелось признаваться не то что этим двум, а даже самому себе, что я не отморозок, покрытый глазурью льда, как рыбина в морозилке супермаркета, а человек.
Я же уже давно живу. И знаю, что никому своё нутро – не показывай! Влезут в душу и начнут из тебя верёвки вить, на кулак наматывать. Узнав твои мысли, ценности, мотивации – узнают твои слабые и уязвимые места. Начнут на меня эффективно воздействовать. Не потому, что плохие редиски, а потому что «надо»! Что такое «суровая необходимость», мне рассказывать не надо. И заметить не успеешь – растянут ты в паутине за сотни рыболовных крючков, что впились в самые твои больные и самые чувствительные места. И ты дёргаешься в такт натянутым нитям управления кукловода.
А это разные штуки: когда ты воюешь за друзей, потому что это твоя воля, или когда тебе деваться некуда. Может, это со стороны одно и то же. А вот для моего внутреннего морального состояния – весьма разные штуки.
Да и вообще – неприятно, когда твоё нутро – наружу. Маска непредсказуемого отморозка намного уютнее. Как та самая ледяная корка. Не так чувствительно. Не так больно. Крючки тянут не самые больные места. На некоторые из них вообще можно забить, забыть.
– Всё это лирика! – рубанул рукой я. – А время – идёт. И мы нужны там. Там наши друзья ведут безнадёжный бой. Мы вам нужны, да? А как-то ускориться можно? Беседы беседовать, разговоры разговаривать, чаи гонять – приятно, бесспорно. Но мы как-то не в том душевном состоянии.
Красный явно доволен моими словами, синий – засуетился, зачастил:
– Вы нам очень нужны! Двудонный не хотел вас отпускать. Потому и не дал вам наших координат. Надеялся, что не найдёте. Нам нужно обследовать вас. 897-й не имеет того оборудования, на котором надо вас исследовать. И понять, как и что клон Основателя…
– Я вас попрошу… – резко прервал я яйцеголового. – Это мой друг. Его имя – Большой Ваня. Ван Бол. И он – личность. А не клон кого бы то ни было!
– Да-да, конечно, прошу прощения! – закивал яйцеголовый. – Уважаемый Ван Бол, что вы чувствуете?
– Там, – показал рукой здоровяк, – моё!
Глава 6
Вадим
Ну, вот! Двигаемся. Мне самому интересно – что там «его»?
Но видимо, яйцеголовые уже поняли, о чём говорит мой большой друг. Потому – зашуршали. Согласовывают. Как ни странно, точку поставил красный. Усмешкой, что «это теперь их система». Подразумевая явно не нас с Ваней. А мародёров.
Как я понял, попали мы в святая святых этого центра.
В большом зале, битком заставленном непонятным оборудованием, в силовом коконе висела капля. Большая такая капля. Капля. На полсотню литров. Если не на сотню. Полбочки точно.
Капля. Странность этой штуки я ощутил с одного взгляда. Почти идеальный шар, но идущий какой-то то рябью, то волной. Разом прозрачный и – нет. Сразу и пустой, бесцветный, как горный воздух, и – полный белесым то ли паром, то ли дымом. И выглядел этот шар разом и невесомым, призрачным, и – твердым, прочным, как огромный круглый алмаз. Настолько сильно мои глаза и ощущения сходили с ума от этой штуки, что голова пошла кругом и я даже пошатнулся. Вмешавшийся в моё тело медблок «Кабши» завис – всё было в порядке, а хозяин, то есть я, явно не в порядке.
