– У меня новая команда, новые корабли, новые покровители! – кричал Гнус. – Новые возможности! Я уже пощипал тебя. Но чую я – не обратил ты внимания на меня. А это напрасно! Теперь я отберу твою любимую игрушку!
Гнус отводит руку назад, подручные в неё что-то вложили. Гнус протягивает ладонь. Перстень, который мне подогнал красномордый провидец. Гнус поднёс перстень к своему механическому лицу, шумно вдохнул.
– Воняет красномордым мутантом, что убеждает всех, что он – провидец, выкидышем мутанта, гордо самоназвавшегося Основателем, – сказал Гнус, – но что же этот шарлатан не предупредил тебя, щенок, что я могу выбивать корабли из гипера? А, Псина?
Ах, так вот в чём дело! Знает, что я – камера прямого телемоста! Гля! Как я попал-то! Прямо во внутренние тёрки банд диких! И я сам же подыграл этому гнусному типу, «позвонив» Звёздному Псу!
Гнус раздавил перстень в своей механической руке и отмахнулся от облака пыли, что повисло в воздухе.
– Старый трюк! – сказал он. – Вы теряете былую хитрость и изворотливость. Маяк в перстне, яд. Какая пошлость!
Гнус выпрямился. Давление поля на лицо – ослабло.
– Чьё кольцо? – спросил Гнус.
У нас спросил. На что он надеется? Что кто-то сдаст меня?
– Моё! – хрипит Верж.
Нет!!! Старик! Что ты делаешь?! Нет в этом чести! Зачем ты это делаешь?
Вижу, что подручные Гнуса кивают. Как?! Перстень же был в клапане моего «Кабши»! Верж – выкрал его? Не может быть! С его воспитанием и его принципами, с его понятием чести? Выкрал? Зачем?
– Как интересно! – заявил Гнус. – Даже не пришлось ломать никого! Встань! Иди сюда!
Медленно и неуклюже Верж ковыляет к Гнусу.
– Мне очень хотелось устроить показательную порку, – сказал Гнус. – Проучить вас. Проучить вашего хозяина.
– У меня нет хозяина, – хрипит Верж, – в отличие от тебя, падаль! – и с силой выдыхает в лицо Гнуса воздух из своих лёгких.
Гнус – улыбается. Приблизил маску лица к лицу Вержа, опять с шумом втянул воздух.
– Старая кровь! – сказал он. – Старый способ. Старый, фамильный яд. Вызывает паралич сердца и лёгких. Только вот у меня уже нет – ни сердца, ни лёгких. Ты же видел, что яд из перстня на меня не подействовал? Твоё участие в битве за Стиру не проявило твоей подобной тупости. Понятно! Уже понял, что ждёт вас? Решил найти себе лёгкой смерти?
Верж – мычал, но говорить снова не мог.
Гнус – опять, почти неуловимо – ударил. Верж – рухнул на пол. Гнус держал его сердце на своей механической ладони. И смотрел в мои глаза.
– Ну вот, щенок, – заявил он. – Я сломал твою игрушку. Считай это вызовом. Думаю, ты найдёшь, как найти меня. Ты же у нас умный сукин сын!
И смеётся. Потом повернулся к своим подручным, начал раздавать приказы:
– Этого благородного – в шлюз. Пустота сохранит его. Старой крови так мало осталось. Её беречь надо!
Опять – гнусно ржёт, сжёвывая сердце моего друга и куратора своими стальными челюстями. Щука!
– Док! – поворачивает Гнус окровавленную морду к одному из своих ублюдков, что возился с нашими девушками. – Как товар?
– Высшей пробы! – весело отвечает тот, кого назвали доком. – Чистая генетика, чистая кровь, детородны, молоды, высокие показатели активности высшей нервной системы. Некоторые – фонят немного. Где-то хватанули радиации. Как вот эта – беременная, кстати!
С болью скашиваю глаза. Рата? Беременна?
– Кто отец? – удивился не только я, но и Гнус.
– Ты его приказал в шлюз нести! – ржёт док.
– Ой! – воскликнул Гнус, манерно прикрывая свою окровавленную пасть стальной ладонью. – Накладочка вышла!
Щука! Щука! Ещё и ржёт! Щука! Щука! Моя женщина – товар для него!
Да, моя! Пусть и не праздная. И не от меня! Я принял бы ребёнка Вержа. Если бы мне Рата сама сказала. Но это детали – «сказала, не сказала»! Малозначимые обстоятельства! Она – моя! Тем более что своих детей не будет уже у меня. Никогда!
Блин! Как же мы так попали-то?! Как мы стали – товаром? Как?!
Нет-нет! Что ты опять вылупился на меня, киборг мерзкий?! Людоед проклятый!
– Док! – говорит Гнус.
– Я! – весело откликается док.
– Вырезай из этого нейросеть, – говорит Гнус, тыкая в меня пальцем робота. – И из этого заодно. Из Основателя! – тыкает пальцем в Ваню и ржёт!
Щука! Щука! Щука!
– На живую? – спрашивает док.
– Ты что, наркоман конченый, опять весь наркоз сожрал? – взревел Гнус.
– Что это – сожрал-то? – взвизгнул док. – Я тебе ещё две ходки назад сказал, что препараты заканчиваются.
– Что ты буробишь? – ревёт Гнус. – Две ходки назад как раз я и завёз тебе две упаковки твоей гадости!
– Так я тебе сразу же и сказал, что этого мало! – отвечает док, сжимаясь под занесённой для оплеухи стальной рукой Гнуса.
– А-а-а! Чтоб тебя демоны гипера сожрали! – воскликнул Гнус. – Режь теперь на живую! И молись богу киберов, чтобы эти модификаты выдержали! Сам пойдёшь в реактор вместо них! Давно пора! Вырубайте этого, чего ждёте?
Щука! Щука! Щука!!!
Тьма.
Боже! Как же больно! Не знал, что может быть такая боль! Что может быть такая боль!!! Меня будто разрывали на куски – на живую! А-а-а!
Нейросеть мне была установлена как дубликат центральной нервной системы. То есть по всему телу. Не знаю, это стандартный вариант, или мэтр так особенно для меня постарался, чтобы я тут познал все круги адской боли? И этот живодёр теперь из меня эту нервную сеть – вырезает, а часто – просто вырывает. Вырывает вживлённый дубликат нервной системы, компьютеризированный дубликат, как проводки из кучи спутанных шин. По ощущениям – будто не провода из меня тянет, а спинной мозг и нервные окончания вырывает из живого тела!
Ору, матерюсь, захлёбываясь от боли и крика.
«Терпи, Вадим! – слышу я голос в своей голове. – Не дай этим садистам насладиться!..»
Смотрю на Ваню, распятого на соседнем столе, истекающего кровью, с фаршем вместо тела. Мне показалось, что на мгновение его глаза стали осмысленными. Нет, не показалось! Этот садист прекратил издеваться надо мной, кричит:
– Хозяин! Срочно пришли своих головорезов! Эти моды выходят из-под контроля! Примарх сломал психоподавитель! Скорее!
– Боишься, шваль? – хриплю я. – Бойся, падаль! Вы сильно ошиблись, встав на нашем пути!
– Да-да! – мерзко хихикает садист, наклоняется, чтобы заглянуть в мои глаза своими зенками с прыгающими зрачками – судорожно сжимающимися и расширяющимися. – Похорохорься! Так даже интереснее!
Он под кайфом. От ширева кайфует или от издевательств? Определённо Ваня прав! Что ж! Потерплю, сколько смогу.
