– Что? – спросил Ларин.
Скоков на цыпочках подошел к металлической двери, взял ее за массивную ручку и прикрыл, потом задвинул огромный железный засов.
Ларин покосился на дыру в стене. Через нее труп прекрасно был виден и если кто-то будет идти мимо, или, что еще хуже, целенаправленно сюда, может заглянуть в единственное окошко, прежде чем входить хотя бы для безопасности.
Они замерли. Шаги приближались. Внутри царила полная темнота, но у тех, кто там ходил, мог быть фонарик.
Нельзя исключить и шальной наряд полиции, в конце концов, все происходило в городской черте. Маловероятно, но камеры на выходе метро могли засечь происшествие, как худой парень вырывает сумку у мужчины, и вызванный наряд проводил осмотр местности. Вряд ли они будут стараться, но для галочки могли заглянуть и в старый распределительный блок, стоящий на отшибе.
– Т-с-с, – прошипел Ларин.
Выхода не оставалось. В полной темноте, по памяти, Ларин слез с дивана, вытянул руки, нагнулся, ощупывая пространство перед собой. Когда нащупал одежду Поляка, сгреб тело в охапку и встал покачиваясь.
Тот, кто полчаса назад выхватил его сумку с деньгами у метро Теплый стан, весил не более пятидесяти килограммов. Ларин даже удивился, подумав, что душа улетела, тяжелая душа, зато тело теперь стало легким как охапка сухого валежника.
Он сделал шаг вперед, боясь упасть вместе с трупом, голова, руки и ноги которого свисали и покачивались, мешая ступать. Ларин никогда прежде не носил трупы на руках, он ощущал полнейшую сюрреалистичность происходящего. Наблюдая себя со стороны (этому способствовала почти полная темнота вокруг), он подумал: «Дима, ты или свихнулся, или просто вчера перебрал в „Старой мельнице“ забористого ерша». Если тебя поймают сейчас с трупом на руках, следователь даже не будет выдумывать и приукрашивать, а просто напишет, как все случилось и тебя упрячут лет на десять.
– Посвети немного, – шепотом сказал он Скокову.
Тот чиркнул зажигалкой, прикрыв пламя рукой.
На полусогнутых ногах Ларин прошел к стене с дырой и положил труп в угол, здесь его увидеть было невозможно, даже если смотреть сбоку.
– Сумка! – шепнул Скоков, метнувшись к дивану. Он схватил сумку и опрометью кинулся назад. Звук легких шагов прошелестел внутри, но вряд ли был слышен снаружи. Когда он прижался к стене, дверь кто-то с силой дернул.
– Закрыто, – сказал мужской голос.
Ларин, слыша, как сердце бьется прямо посреди пересохшего горла, пытался понять, кто это мог быть. Если бомжи или наркоманы – не так страшно. Если полиция либо охрана комплекса – им конец.
В этот момент они оба услышали знакомый шипящий, потрескивающий звук.
Откуда-то издалека голос по рации произнес:
– Худой, лица не разберешь, он его спрятал за сумкой. Там всего одна камера была, на той стороне, и та старая, ни х:% не видно.
Глава 10
Виктор Бойко припарковал черный Гелендваген возле высокого кирпичного забора загородного дома. Они жили в десяти километрах от Москвы по Рижскому шоссе в небольшом уютном и строго охраняемом поселке для особо важных руководящих персон Центрального банка.
На подъездной дорожке стоял новенький блестящий Лексус Марго. Значит, она дома, – подумал Виктор. Потом он увидел царапину на водительской двери и нахмурился: вечно с ней что-то случается, дня не проходит, как попадает в различные переделки, решение которых часто отнимает у него уйму времени и нервов.
Но сегодня, направляясь к дому, он лишь вскользь глянул на царапину.
Марго сидела в баре, в ее руке застыл бокал джина с тоником. Розовый шелковый пеньюар облачал ее сексуальную фигуру, как будто она только что вышла из ванной.
– Ты так рано? – удивилась Марго, вскинув брови. – Налить тебе?
Он хотел отругать ее за слишком раннюю выпивку, но потом передумал.
– Давай. Только виски. Неразбавленный.
– Как скажешь. Что-то случилось?
Виктор посмотрел на себя в зеркало, висевшее во весь рост в просторной прихожей. Толстый, лысый, зато… богатый, – подумал он. Такого она меня и любит.
Она его и правда любила. И не того, каким он был когда-то, – молодого, подающего надежды, возвышенного, романтичного юношу, а именно этого, в том самом виде, который отражало элитное зеркало фирмы «Капелетти».
Он закончил высшее командное училище, в эпоху перестройки торговал на рынке, потом позвали на государственную службу, сумел войти в колею, обеспечить семью, построить дом, посадить дерево, купить джип. С сыном, правда, не получалось. В центре семейного здоровья ему сказали про бесплодие. Но он решил, что они ошиблись, а позднее и вовсе постарался забыть про поход в больницу.
Марго сказал, – обследование показало, с ним все в порядке, сунул ей поддельную справку, которую сам напечатал на работе, и решил, что пусть все остается как есть. Они будут пробовать так часто, как это возможно. Постепенно он уверился, что проблема не в нем и когда жена, обескураженная, спрашивала, в чем же дело, лишь разводил руками: «мало стараемся, нужно больше».
И они старались как кролики, до седьмого пота, до дрожи в ногах, благо жили в отдельном доме и их стоны могла слышать только овчарка по кличке Гресси, живущая в просторном вольере на улице.
Ничего не выходило.
Марго начала выпивать. Не то чтобы это сказывалось на их отношениях, в конце концов, спиртное всегда свободно стояло в баре, никто и не думал делать из выпивки красную тряпку, табу, – пей сколько хочешь и что хочешь, только не забывай, что утром будет болеть голова и… для оплодотворения алкоголь не слишком полезен.
Он приезжал из конторы и заставал ее навеселе. Сперва это даже вносило некую изюминку, ему нравился запах дорогого алкоголя от ее влажных губ, но… всему свое время. Теперь он смотрел на нее и боялся сообщить новости. Скорее всего, она уже знала. Она не могла не знать, ведь Света Ларина ее родная сестра.
– Днем ко мне заезжал Дмитрий.
– Дмитрий? Дима, ты хотел сказать? Когда это он стал для тебя Дмитрием? Или какой Дмитрий?
– Да, Ларин. Дима… – он взял стакан с виски и сделал длинный обжигающий глоток.
– Вы, кажется, говорили про работу на дне рождения… он приезжал по этому поводу?
– Я тоже думал, что по этому.
– Ты хотел ему помочь, что-то не получилось? – Марго снова налила джина и дополнила стакан до краев тоником. – Мне показалось, вы нашли общий язык.
– Я предложил ему место аналитика, не старшего, конечно, но даже это на порядок лучше, чем работа учителем. Сегодня показал, как все устроено у нас.
– И что он ответил? Согласился? – вот Света обрадуется, когда узнает!
– Не обрадуется, – сказал Виктор. – Он отказался.
