– Вы к нему неравнодушны. Причем тут он?
– Ты же знаешь наш компьютерный класс?
– Два раза в неделю информатика.
Ларин кивнул.
– А что вы делаете на информатике?
Скоков задумался.
– Ну… фигней страдаем в основном. Ворд, электронные таблицы, браузер, поиск в интернет…
– …словом, все то, что умеют пятиклассники, а сейчас уже и первоклассники, – оборвал его Ларин.
– Теперь это умеют грудные дети, – сказал Скоков. – Как только его отрывают от груди, он пишет маме электронное письмо или лайкает ее в инстаграме, мол, давай быстрей, есть хочу.
– Похоже на правду. Скоро так и будет. Короче, вы выполняете простейшие задачи.
– Да. Вчера тема урока была «Право и интернет».
– А игры?
– Римма Аркадьевна карает за игры лютым образом, она заставляет перепечатывать школьные предметные планы. Не перепечатаешь – кол. Поэтому никто не играет. Проще до дома дотерпеть, чем из-за такой ерунды ухудшить аттестат.
– Это точно. Римма Аркадьевна – человек старой закалки. Она считает, что компьютер – это большой калькулятор для суммирования столбиком. Кактусы видел возле мониторов? Это от радиации.
– Вы прикалываетесь? Какой радиации?
– Раньше, когда мониторы работали на лучевых трубках, как телевизоры, считалось, что они излучают вредную бета или гамма-радиацию. Это конечно, фантазии, но на всякий случай особо впечатлительные личности ставили рядом кактус, который ее поглощал.
– Понятно… только мониторы сейчас в полсантиметра… На жидких кристаллах.
– Знаешь, почему у нас такие мониторы?
– Нет.
– Потому что их купил спонсор, папа Успенского. Он приобрел самые мощные компьютеры, какие только есть на рынке. Геймерские конфигурации. Двадцать четыре мощнейших станции с самыми современными процессорами и графическими картами, объединенные в единую сеть под управлением еще более мощного сервера. Насколько я знаю, компьютерный класс устанавливали специалисты IBM, если тебе что-то говорят эти три буквы.
– Эти три говорят, они делают мощные компы для ученых, тетка рассказывала мне про суперкомпьютер, я не особо слушал, но она раза три повторила, «Ай-би-эм, ай-би-эм, ай-би-эм», потом добавила что-то про один петафлопс…
– Один петафлопс? Вся мощность сети по поиску внеземных цивилизаций SETI – в половину меньше. Это гигантская цифра, поверь мне. Наши задачи скромнее… – Ларин задумался, посмотрел в глаза Лобачевскому, портрет которого висел прямо напротив, – …пока, скромнее. Мы сделаем из подарка Успенского маленькую ферму и… пока все спят, будем добывать деньги из ничего! Не потратив ни копейки, не оплачивая самое дорогое, электричество, мы будем зарабатывать чистую прибыль, сечешь?
Ошарашенный Скоков встал со стула, пытаясь переварить услышанное, в молчании соединил руки за головой. Он, конечно, слышал, что, к примеру, работники столовой обслуживают свадьбы и банкеты, жарят пирожки, а также снабжают близлежащий вещевой рынок горячими обедами – и все это неофициально, но чтобы использовать компьютерный класс, да еще и по ночам… Он ответил не сразу, подойдя к окну, увидел одноклассников, часть из них курила на школьном стадионе, другая – рассаживалась в поджидающие их автомобили. Простота идеи обескураживала, сбивала с толку.
– И… что? Это может сработать? Вы, правда, так думаете?
– Сработать? Хм… Приказ о назначении сторожем по совместительству Эльвира подписала на моих глазах. А я, в свою очередь, исправил все оценки Успенского. Как видишь, обмен равноценный. Смена начинается сегодня в десять вечера и заканчивается в семь утра. Все это время в нашем распоряжении.
Лицо Скокова вытянулось, он не ожидал такой прыти.
– Вот это да. Сколько же это… может приносить?
Ларин пожал плечами.
– Никто не скажет, все зависит только от нас. Исходя из доступных сведений, средний, не топовый компьютер в месяц добывает двести – триста долларов, самые мощные игровые станции вполне потянут и пятьсот по нынешнему курсу. Но мы считали электричество, самый большой расход именно на энергию. В школе за него платить не нужно. Итого, пятьсот на двадцать четыре компьютера получается двенадцать тысяч долларов, это триста шестьдесят тысяч рублей по курсу тридцать рублей за доллар. Ко всему прочему, курс биткоина постоянно растет и если не конвертировать всю выручку в доллары, рост может быть многократным даже в течение месяца… Нормально?
У Скокова круги поплыли перед глазами.
– Нормально? Вы спрашиваете меня, нормально ли это? Да это, мать его, охрененно, как восьмое чудо света. Я… я даже не знаю, что сказать… Как это вообще вам в голову пришло? Как до такого можно додуматься? Я понимаю, что вам нужны деньги, но… честно говоря, не могу даже представить это в реальности. Пока не могу…
Ларин полистал журнал, дошел до страницы с исправленными отметками Успенского.
– Я вдруг подумал, что у нас в наличии есть куча компов, которые поставил папаша этого придурка, чтобы его сын закончил школу с золотой медалью, а потом поступил в престижный вуз. И грех – это не использовать. Он думает, что имеет меня, но на самом деле это я его имею. – Глаза Ларина сузились, в них появился незнакомый Скокову жесткий блеск, который он замечал у друзей перед драками.
– Но… в конце концов, кто-то может заметить. Так, ведь?
Ларин поднялся из-за стола, подошел к окну, где встал рядом со Скоковым, нутром ощущая нервную дрожь, какая бывает перед началом очень важного дела. Наверное, примерно тоже самое ощущал византийский полководец Флавий Велизарий в канун сражения с вождем варваров Тотилой, но он, Ларин, должен быть уверен в исходе битвы. Ларин взглянул на Скокова, лицо которого светилось решимостью.
– Это вряд ли, не заметят. Я неделю наблюдаю за показателями счетчиков, они расположены в техническом помещении. Для того чтобы электричество не слишком быстро крутилось, я купил пару ниобиевых магнитов. Вечером поставим, утром снимем. В результате расход по счетчику за ночь будет не слишком отличаться от обычного. Главное, не забывать их снимать, потому что магниты хорошо видны.
– Как можно это не заметить, когда все на виду. – Скоков встал со стула, подошел к стене, чтобы поправить ветку традесканции, которая слетела с деревянной планки, когда голубь задел ее крылом. – Святая голубка! – сказал он. – Я занимался многими не вполне законными вещами, и, в некоторых случая совсем незаконными… Но, чтобы такое…
– У тебя есть сомнения? Говори сразу, возможно, я что-то не учел.
Скоков повернулся и в упор посмотрел на учителя.
– Получается, мы теперь напарники? Я не напрашиваюсь, конечно, если вы…
Ларин показал на дворника, сметающего брошеные окурки в аккуратную кучку, чтобы потом замести ее в жестяной совок с длинной ручкой, заканчивающейся округлой загогулиной.
