– Как вы сюда попали?
Старуха замерла, бросив на него быстрый взгляд, – пьян? Вроде не пахнет.
– Вы мне сами открыли час назад, сказали, что еще подремлете немного.
Ларин сел на диване, пытаясь открыть глаза. К третьему уроку, – подумал он, я должен быть как космонавт перед запуском на орбиту: выбрит, свеж и трезв.
Глава 30
Дэйв решил не писать брату, что случилось в ночь с четверга на пятницу в массажном салоне с маленькой розовой вывеской. Он теперь вообще сомневался, был ли это массажный салон или же что-то другое. В чем же ему поневоле пришлось поучаствовать? Что это было? Обряд посвящения в тайную организацию? Крещение члена криптовалютной секты? Или, не дай бог, способ подчинения, – что теперь стоило шантажировать его, обещая выдать видеозапись полиции или американским властям.
Последний вариант казался ему наиболее вероятным, хотя именно о нем он не думал вчера вообще. Представленных доказательств на экране огромного смартфона вполне хватило, чтобы убедить его в реальной опасности, исходящей от человека в синих джинсах и черной майке под спортивным пиджаком: судя по чату, он хотел его убить прямо на выходе из салона, может, чуть поодаль, словно розового разгоряченного поросенка.
Почему я им поверил? – подумал Дэйв.
Он сидел в номере отеля «Митцуи Гарден Гинза Премьер» на шестнадцатом этаже.
Часы показывали восемь пятьдесят три утра, значит, в Нью-Йорке еще вчерашний день, восемнадцать пятьдесят три. Джек наверняка сидит перед ноутбуком и ждет его указаний. И что он мог ему сказать? Правду?
Дэйв никогда ничего не скрывал от брата. Ни то что он целовался с его девушкой Лиззи Томпсон на выпускном балу (она их просто перепутала, а Дэйв не смог отказать), ни то что однажды он написал брату некролог, в котором высказал все, что о нем думает (это случилось после того, как Джек просадил в Лас-Вегасе сто тысяч долларов, которые они хотели инвестировать в нефтяные вышки в Техасе), ни, собственно, потерю того самого злополучного ноутбука, который увели из-за его, Дэйва, невнимательности.
Эта невнимательность, а точнее, самая настоящая бестолковость, вызванная излишним влечением к смазливым особам, стоила многих миллиардов долларов, так что Джек имел полное право обижаться, если не сказать сильнее – заказать непутевого братца самому дорогостоящему киллеру в Америке Греку Монтенегро, парню с мексиканскими корнями, одно упоминание имени которого в определенных кругах считалось оплаченной путевкой в Аид
3.
Кстати говоря, Дэйв знал, что их с Джеком часто считали геями, пикантность паре придавало сходство до уровня смешения – различить их порой было невозможно.
С одной стороны, принадлежность к меньшинствам частенько открывала такие двери, которые иначе вовсе не открывались, с другой – постоянные намеки, «каково им», «наверное, вы везунчики» – сильно напрягали, никто попросту не верил, что братья придерживаются старых добрых пуританских взглядов. К тридцати пяти годам ни один, ни второй так и не обзавелись половинками, что еще более усиливало слухи.
Кумико… гейша из массажного салона… или кто она на самом деле? – взволновала его, как никто до нее. Возможно, причиной тому являлась татуировка на все тело, он никогда не видел таких у американок, но, скорее всего, причина была глубже, в ее спокойной твердости, граничащей с холодом, и одновременно, мягкостью, заставляющей вспомнить давно позабытый романтический трепет.
Когда она разлила благоухающий чай в три крохотные кружки, Дэйв вопросительно посмотрел – зачем, ведь нас только двое? Он, конечно, ничего не сказал, потому что в ту же секунду, когда он хотел задать этот вопрос, раздвижная дверь неслышно отворилась и в комнату вошел Кабаяши.
Он был в национальном японском халате, какие Дэйв видел только в фильмах Акиры Куросавы на могущественных самураях.
Кумико поклонилась, Дэйв вскочил и протянул руку. Он понятия не имел, что ему делать, тело сотрясал легкий озноб.
Кабаяши сел подле стола для чайных церемоний, скрестив ноги.
– Полагаю, Дэйв-сан остался доволен сеансом массажа? – спросил он как ни в чем ни бывало. – Это чай с предгорий Фудзи избавит тело и разум от излишних волнений, выпейте, Дэйв-сан.
Дэйв не стал спорить. Чего было ему сейчас хотелось, это стаканчик Джонни Уокера, а лучше – два. Но, похоже, здесь ценили здоровый образ жизни, здоровую психику и здоровые выяснения отношений. По-самурайски, коротко и ясно.
Дэйв сделал глоток чая. Вряд ли там в кружке с головой красного дракона на донышке было больше глотков, чем пальцев на одной его руке; когда дрожь под действием теплой ароматной волны из центра его тела разгладилась, он опрокинул кружку в рот целиком.
– Отличный чай, – сказал он Кумико. – Спасибо. Массаж незабываемый.
Кумико вновь наполнила его кружку из заварника. Ее тонкие пальцы так изящно держали изгибающуюся ручку, что Дэйв невольно засмотрелся.
– И… теперь нет причин для беспокойства, – сказал Кабаяши. Потом он продолжил: – Покойный Накано Кадзума говорил, что смысл чайной церемонии в том, чтобы очистить шесть чувств. Для глаз есть висящие свитки и цветочные композиции. Для носа есть благовония. Для ушей – звуки кипящей воды. Для рта – вкус чая. А для рук и ног – правильность формы. Когда пять чувств таким образом очищены, ум очищается сам по себе. Чайная церемония проясняет мысли, когда они затуманились.
Дэйв посмотрел на Кабаяши. Что он имел в виду? Японцев порой трудно понять, особенно когда они начинают говорить аллегориями. Там, где американец сказал бы прямо в лоб, японец обойдет тройным кружным путем.
Дэйв не знал, что сказать. Он сидел с прямой спиной, точно ему в позвоночник вогнали железный лом, пил чай и спокойствие разливалось по телу. Получилось так, как должно быть, – подумал он. – Если эти люди, не имеет значения, кто они, обычные бизнесмены, самураи или даже якудза, предупредили его, значит, на то воля божья. Значит, он и его жизнь для них важнее, чем он мог предполагать, отправляясь в перелет вокруг половины земного шара.
Сидя за чайным столиком, Дэйв так и не решился спросить, что случилось с тем парнем в спортивном пиджаке. Ведь не лежит же он там до сих пор! Когда они покидали салон, он заставил себя взглянуть влево, туда, где теплый свет из витрины антикварного салона касался тротуарной плитки, которая, если внимательно присмотреться, была там чуть темнее. Тело пропало, так же, как и пьянчуга, сосавший пиво из горлышка бутылки на противоположной стороне.
Дэйв встряхнул головой, потом посмотрел на складной веер, лежащий справа от ноутбука. Кумико вложила веер ему в руку, когда Кабаяши встал, чтобы уходить и на мгновение отвернулся, Дэйв едва успел спрятать его в складках куртки.
«Вечно прекрасная», – прочитал он перевод имени «Кумико» с японского. С этим трудно было не согласиться.
