Глава 47
Виктор встретил его после уроков на стоянке возле школы, где еще вчера трое неряшливого вида мужиков выгружали оборудование для компьютерной фермы.
«Ферма», – подумал Ларин. Чья это мысль – так назвать сплетенные проводами процессоры двадцать первого века? Электрическая ферма, электрические коровы, электрические овцы… Филип Дик был прав, мы занимаемся разведением скотины, доим коров, которых вырастили, используем их кожу для отделки салонов дорогих авто, кости для производства фарфора, из кишок делают превосходные струны для теннисных ракеток, используются даже рога, говорят, из них выходят модные пуговицы. Только современных, виртуальных коров вместо сена мы кормим электричеством, они его переваривают, попутно усваивая ферменты в виде добавочного информационного потока, – а взамен получаем вознаграждение, цифровое молоко: кто скажет, что это не ферма?
Но чем же обеспечено это молоко? Обладает ли оно ценностью, как и обычное, белое теплое, парное, только что полученное из реального животного?
Чем обеспечено ДНК? Набором нуклеотид, в которых хранится информация обо всем, из чего состоит и как работает живой организм. Обладает ли информация ценностью? Безусловно. Когда-нибудь станет ясно, что только она и имеет настоящую ценность. Что такое золото? Тот же поток электронов, в бесконечном вихре кружащихся вокруг атомов, – ничем не отличающийся от потока электронов, бегущих по проводам компьютеров в виде электричества.
Все вокруг информация, – думал он, шагая, к стоянке.
Виктор вышел из джипа, когда он уже садился в машину.
– Дима, – позвал он, – постой!
Ларин оглянулся, увидев Бойко, тут же вспомнил утреннюю программу телевидения.
– Привет, – сказал Ларин.
– Привет, привет. Слушай… – начал Виктор. – Я сегодня в новостях услышал… ты не думай…
– Конечно, нет, – сказал Ларин. – Я не думаю.
– Севостьянов слишком много банков угробил, по краю ходил. Пожалуй, его бы спасло кресло председателя центробанка, но… не успел. Так что… – Виктор закурил Мальборо, сделал глубокую затяжку.
– Да, банки в последнее время сыпятся, что не день, новое банкротство.
– Именно. Хотя, не всегда это вызвано реальными проблемами. Проблемы можно и выдумать. Активы присвоить. В любом случае благодаря тебе крысу удалось вычислить, теперь я относительно спокоен. Правда, добавилось новых проблем, так что я, как всегда говорю тебе, – мое предложение о работе в силе. В любое время дня и ночи жду, что ты его примешь.
– Спасибо, но пока двигается книга, я пас… ничего не обещаю. А что за проблемы?
– Ты слышал о комиссии, которую возглавлял Севостьянов?
– По телевизору говорили, что-то финансовое, – Ларин попытался вспомнить точнее, но вместо слов в голову лезли рыбьи губы журналистки.
– Для телевизора, да. Комиссия по противодействию финансовым преступлениям. На самом деле же… – Виктор понизил голос и даже обернулся, что для него было несвойственно. В калитку проскальзывали школьники, не представляющие никакой опасности. – … сейчас появилось новая угроза, пока до нас не дошла, но, когда дойдет, будь уверен, все послетают с катушек.
Ларин изобразил удивление на лице.
– Могущественный Росмониторинг заявляет об угрозе? Ты меня интригуешь.
– Не знаю, слышал ты или нет, – на западе набирают оборот виртуальные деньги, их называют еще криптовалютами, потому что эмитируются они без государственного участия, при помощи математических вычислений.
Ларина будто под дых кто-то ударил. Он согнулся, лицо побледнело.
– Что с тобой, Дим? – встревожился Виктор.
Ларин с трудом изобразил улыбку.
– Наверное, в столовой капуста подгнила. Ничего, сейчас отпустит.
– Я давно советую, закругляйся с ночной работой, твоя квалификация слишком высока, как ты сам этого не понимаешь. Гастрит уже заработал, следующей будет язва, запомни мое слово, писатель…
Через калитку, матюгаясь на прошедший урок географии, протиснулся Житко. Ларин узнал его со спины, широкой, как на фотографиях молодого Арнольда Шварценеггера, он злобно выговаривал, пиная жестяную банку из-под пива: «Какая… мне нах… разница, ресурсный потенциал… Мексики… совсем с ума сошла рыжая». Виктор увидел его лицо, потому что Житко вдруг осекся, – а такое с ним редко случалось, даже чуть отодвинулся, обойдя взрослых по довольно широкой дуге.
– Ты знаешь, кто это? – спросил он Ларина, когда стойкий запах «Олд Спайс» растворился в воздухе.
– Конечно. Это Глеб Житко, наш ученик из 11 «А», по совместительству, местный бандюган. На днях он отличным апперкотом вырубил одноклассника, папаша которого – главный спонсор школы. Успенский, может, слышал, мясной олигарх, марка «Чудо мяско», во всех магазинах лежит. Теперь мы гадаем, какая кара ждет качка, потому что охрана Успенского слишком жуткая, да и слухи ходят нехорошие.
Виктор посмотрел вслед Житко, тот уже взгромоздился в поджидающий его черный Гелендваген с мигалкой и абсолютно непроницаемыми стеклами, из приоткрытого водительского окошка раздался речитатив «Мальчики купили студию вскладчину…» и укатил прочь.
– Успенский? Бизнесмен? Кажется, один из его кредитов сильно просрочен, сумма приличная для обычного человека – что-то около двух миллионов долларов, но банк, который выдавал деньги, благодаря усилиям Севостьянова лопнул, Успенский надеялся, что кредит его тоже лопнул, но не тут-то было. Но… поверь мне, Житко ничего не угрожает. Я бы на месте Успенского подставил левую щеку, как завещал Матфей в Евангелии. Глава пять, стих тридцать девятый.
Ларин с недоверием покосился на Виктора: с каких пор тот стал цитировать Священное Писание.
– Глядя сегодня утром на реакцию директора, я был другого мнения. Странно, что Успенский-старший со своими костоломами не заявился на первый урок 11 «А».
– И не заявится. Говорю тебе, этот парень мог прибить Успенского, никто бы не пошевелился в радиусе МКАДа. Знаешь, кто его отец?
– Судя по комплекции, его папа носит фамилию Шварценеггер.
– Юмор – это хорошо, значит, у тебя дела более-менее, – Виктор поправил узел на безукоризненном галстуке, потом, что-то вспомнив, глянул на небо: – А звери-то пропали? Не летают?
– Они часам к десяти вечера появляются. Аппетит нагуливают.
Оттянув рукав пиджака, Виктор посмотрел на золотые часы.
– Значит… время еще есть. Так вот, папа этого пацана – один из членов комиссии, председателем которой был Севостьянов. Полковник Чижов, начальник оперативно-финансового управления ФСБ. Я видел их на стоянке, когда уезжал, сынок был за рулем черного драндулета.
Ларин ощутил, как ворот рубашки, только что свободно облегавший его шею, вдруг начал сжиматься.
– Я и не знал, что у него папаша… из органов. В журнале написано, кажется, фитнес-тренер, и фамилия другая…
