– Худо ты снег чистишь! – внезапно выросшая из сумерек безразмерная тень заставила его подпрыгнуть от страха и неожиданности. – Пошевеливайся, человече! Ежели ты меня дожидаешься, то помни: коли не успеем до ночи сани на ход поставить, придется тут ночевать! Если ночью буран придет, сани в пропасть сдует, без них мы тут навеки останемся, ежели вообще уцелеем! Шевелись!
Могучая рука ухватила Майка за локоть и бесцеремонно толкнула в сугроб. Головорез сгрузил с себя на освободившееся место ещё несколько тюков и вновь спустился в завьюженную ледовую трещину. Майк, шепча ругательства, продолжил идиотскую борьбу со снегом. Принцип «десять килограмм убрал – восемь насыпало заново» бесил до всепоглощающей ярости, но он терпеливо разгребал сугробы, сдерживая готовые вот-вот лопнуть нервы единственной мыслью. Сейчас надо выжить. Варвар прав, ночью может случиться что угодно. С тех пор, как ионосфера планеты свихнулась, напрочь перекореженная цепными реакциями, никто не мог ни в чем быть уверенным. Прогнозы, расчеты, наблюдения – все новые базы данных не раз летели к чертям. Ученые не могли уверенно объяснить процессы, протекающие в ионосфере с тех пор. Чего стоит одно только то, что теперь Холод катастрофически усиливается в момент удаления планеты от Солнца, и становится немного менее злобным в момент приближения, причем происходит это сразу и везде. На наклон земной оси ему плевать. Умники из научных академий что-то там бубнили об изменении реакции на интенсивность каких-то полей, не то исходящих от звезды, не то зависящих от расстояния до неё, не то ещё от чего-то… Какая разница?! Главное, что ночью всегда холоднее, этот факт остался неизменен. И ураган действительно может грянуть в любой момент.
И Майк остервенело рыл, закусывая губу от кипящей внутри злобы. Он будет рыть столько, сколько потребуется. Хоть десять часов подряд. Будет рыть и выберется отсюда, из этого дьявольского ледника, и доберется до замдиректора Коэна живым. Вот тогда и увидим, кто сколько стоит! Он, Майк, со всеми рассчитается! Со всеми и за всё! Вскоре вновь появился варвар, сбросил груз и ушел, не обратив на него никакого внимания. Плевать! Майку на него тоже плевать, он роет ради себя! Майк расставил мешки вдоль очищенной площадки, чтобы замедлить осыпание снежной кромки, и продолжил борьбу со снегом. Он представил, что вместо снежных куч сталкивает в пропасть всех своих врагов, и эта ассоциация значительно облегчила задачу. К тому моменту, когда варвар втащил на площадку полозья, места под них уже было достаточно. Наконец громила поднял кузов, и мучения Майка прекратились. Он заполз в образованное сложенным имуществом укрытие и уселся перевести дух и успокоить клокочущее внутри бешенство.
Варвар отдыхать не стал и сразу приступил к сборке буера. Он что-то отвязывал от полозьев, видимо ремкомплект, о котором говорил, что-то втыкал в сугроб, чтобы не унесло ветром, расставлял в снегу полозья и кузов, подпирая их мешками, что-то увязывал, дергая канаты всем телом… Подробно разглядеть все его действия посреди завьюженных полусумерек Майку не удавалось, да он и не пытался. Пусть делает что угодно, лишь бы спастись. Майк безропотно помогал головорезу по первому требованию, терпеливо удерживая здесь, поддерживая там, наваливаясь сразу везде… Когда тянуть или держать не требовалось, он отползал за мешки и прятался от пронизывающего ветра, становившегося всё более и более ледяным. Потом снова варвар махал ему рукой, подзывая к себе, и он снова помогал…
Сколько часов прошло в таком режиме, Майк не считал. Температура упала до минус семидесяти восьми, порывы ветра, срывающиеся с поверхности ледника, стали напоминать признаки начинающегося урагана, и вокруг потемнело ещё сильнее. Он так и не понял, приближение ночи послужило тому причиной или это облачный фронт урагана закрывает собою небо, единственное, что интересовало Майка, это показания датчика состояния элементов питания. Уровень заряда батареи пятьдесят три процента… пятьдесят два… пятьдесят один… А ведь они ещё не только не на поверхности, но даже не собрали буер… Сколько до Новой Америки? После неоднократных изменений курса и полубессознательных состояний под лютыми ураганами Холода он потерял ориентацию и уже не понимал, где они находятся. Где-то в районе Средиземного моря… наверное.
– Ступай сюда, человече! – двухметровый жлоб переорал завывания вьюги. – Сани на поверхность вытаскивать будем! Я сверху потяну, а ты отсюда подтолкнешь!
То, что произошло дальше, заставило Майка вспомнить школьную притчу о Сизифе, закатывающем в гору огромный камень. Варвар исхитрился вылезть на поверхность ледника прямо под бушующим ветром, и то ли зарылся в снег по пояс, то ли забил в его спрессовавшуюся поверхность какие-то упоры и заякорился на них, – непонятно. Так или иначе, сверху донесся его окрик, и привязанный к носовой части буера канат натянулся. Сани, заранее развернутые по ветру и установленные передними частями полозьев на откос, медленно поползли вверх. Майк, преодолевая сопротивление воздушного потока, дополз до буера, схватился за кормовой поручень и изо всех сил уперся ногами. Сани пошли быстрее, но на середине пути остановились, и сдвинуть их дальше оказалось абсолютно невозможно. Ноги утопали в глубоком снегу, хлещущий снежной пылью ветер затруднял обзор, мышцы гудели от усталости, а руки отказывались толкать. Буер стал настолько тяжел, словно Майк пытался сдвинуть не сани, а саму ледниковую толщу. Он хрипел от натуги, толкая чертов буер, но тот не продвигался ни на миллиметр и даже медленно сползал назад. Чем там занимается этот косматый дебил?! Он там вообще жив?! Или Майк давно уже упирается в долбаную повозку в одиночку?! Очередной порыв ветра швырнул в лицо охапку снега, окончательно засыпая лицо, Майк прекратил идиотское толкание и принялся стряхивать снег с очков и маски.
– Э-ге-гей! – издалека сверху зазвучал голос громилы. – А ну, навались! По ту сторону разлома ураган лютует, несдобровать нам, коли подъем не осилим! Навались, человече!
– Так тянуть лучше надо! – взъярился Майк. В одиночку, что ли, он должен долбаный буер выталки… Майк оглянулся и остолбенел, чувствуя, как внутренности будто окатило ледяной водой. Воронку он узнал сразу. Ужасающий вьюн исполинских размеров, соединивший заснеженную поверхность с исчезающим в вечерних сумерках облачным фронтом, двигался по противоположной стороне разлома в паре миль от обрыва. Воронка медленно плыла параллельным курсом, сопровождаемая океаном бурлящего в воздухе снега, с запредельной скоростью несущимся по бесконечному ледяному простору. Там, позади, на той стороне разлома, откуда они рухнули в долину гейзеров вчера ночью, безраздельно властвовал хаос, размалывающий в пыль ледяные скалы. Если Воронка изменит курс в нашу сторону хотя бы на несколько градусов… Майк бросился к буеру и изо всех сил уперся в него, вкладывая в толчок всё, на что только был способен.
– Наваливаемся одновременно! – донесся крик варвара. – Раз-два, взяли! Ещё! Взяли!
Майк хрипел от напряжения, трещали мышцы, хрустели суставы, дыхания не хватало, но он толкал, как проклятый, спиной ощущая приближение Воронки. От перенагрузки он едва не потерял сознание и не сразу понял, что почти не дотягивается до буера, увязнув в снежном склоне по грудь. Сани короткими рывками переваливали через край поверхности, раз за разом выползая на ледник. Очередной удар воздушного потока довершил дело, и буер оказался наверху, обдавая оставшегося под обрывом Майка снежными брызгами. Сани поползли вперед, подгоняемые ветром, и скрылись из вида. На мгновение его охватил ужас. А если варвар сейчас сядет в буер и попросту бросит Майка здесь одного?! Чтобы не рисковать попасть под Воронку! А у него уже не хватит сил преодолеть эти четыре ярда самостоятельно! Майк ринулся вверх по санному следу, но под ревущим ветром снег осыпался под весом его тела. Он что-то кричал, чувствуя, как внутри арктического снаряжения падает температура микроклимата и по телу бежит пока ещё мелкая дрожь.
