– Ты ж сам толковал мне, Майк Батлер, что у вас все равны, – развел руками косматый жлоб. – Мы законы ваши уважили, посему нам без разницы, кто там у вас глыбы ледяные таскать станет. Так что сами разбирайтесь со своими девицами. А то, как на строительстве надрываться, так они у вас хрупкие дюже, а как в тепле кашку кушать – так у вас равноправие.
– Я не помню, чтобы ваши женщины носили бревна! – парировал Майк. – Они тоже не строители!
– Так у нас и равноправия отродясь не бывало, – пожал плечами головорез, делая тупое лицо. – У Расичей этот, как его… – Он наморщил лоб, пытаясь шевелить промерзшими извилинами: – Мужской шовинизм, вот! У нас муж многомудрый всем управляет, да за всё в ответе. Ежели что в семье не ладно – токмо мужчина в том и виноват, потому как не объяснил, не научил, не истребовал вовремя, как должно. А женщина – это слабый пол, её всячески беречь надобно, потому как сама себя она не всякий раз уберечь сможет. Негоже хранительнице очага бревна таскать, детки малые её ноша. Не до равноправия ей, забот невпроворот, некогда мужу перечить да права качать.
– Вы превратили женщин в бессловесных рабынь! – Майк заклеймил дикаря позором.
– И не говори! – покаялся тот. – Рыдают бабы наши крокодильими слезами. Не успела девица красная подрасти, так ей сразу свадьбу играть приходится. А там детишки один за другим, хлопоты домашние да о муже забота. Не жизнь, а каторга. Баба, она ведь, чего на самом деле хочет? Ясен пень – равноправия. Чтобы мужиков было много, и никто ей не указ, и слова худого за то, чтоб не говорил! Правда, Расич такую замуж не возьмёт, но оно ей и вовек не сдалось! Она ж на самом деле не о семье мечтает, а о том, как верховодить в делах всяких, а когда у неё забот командирских полон рот, какая уж там семья, нет на такую глупость времени. И детишек многих рожать ей не хочется, она ж не инкубатор! Не ровен час, фигура испортится, али на заботы командирские времени не хватит. Посему нельзя ей на детей распыляться. Ну, в крайнем случае, можно одного породить, чтоб в старости не обидно было. И сдать его нянькам поскорее, потому как некогда – верховодить надобно. Так что самая желанная судьба для женщин – это равноправная мать-одиночка с одним-двумя детишками, по рукам мужицким мечущаяся, аки палочка эстафетная, и чад своих, когда время найдется, воспитывающая. Зато все в курсе, что она верховодит знатно и достатком не обделена, товарки ей завидуют! Ну, или не завидуют, тут уж как повезет с карьерой. И вырастет у неё Майк Батлер. И будет она им гордиться, потому как он для неё лучше всех. Ты ведь приблизительно в такой семье рос, гость?
– Что вы хотите этим сказать? – вскинулся Майк. – Вы что-то имеете против моей матери?
– Да упаси тебя твой бог! – жлоб испуганно вытаращил глаза. – Наоборот! Я соглашаюсь с тобой, что у жен Расичей не жизнь, а тоска, хоть волком вой! Потому и негоже вашим девицам по скуфу бродить, потому как неравноправие у нас тут на каждом шагу, ещё оскорбятся, болезные. Посему поезжайте к себе в Скит, да творите там, что вздумается. А здесь нам вас учить боле нечему, всё уж показали, чего надобно было, остальному мастеровой люд будет в Ските обучать. Ступай-ка к саням!
Выбора не было, пришлось подчиниться грубой силе. Косматые головорезы выдворили из стойбища всех волонтёров до единого, и длинный караван саней под усиленной охраной двинулся в путь. Утро выдалось морозное, нарукавный термометр показывал минус шестьдесят семь по Цельсию, и приходилось постоянно то включать, то выключать обогрев снаряжения. Разговаривать с агентами Майк не стал из соображений безопасности, вдруг жлоб Свитогоа станет подслушивать, и всю поездку пришлось провести молча, ёрзая на неудобной лавке. Под самое прибытие в Скит Майку удалось заснуть, из-за чего спросонья он перепутал поселок с очередным стойбищем дикарей. За прошедшие дни Скит увеличился в размерах и обзавелся небольшой ледяной стеной, отстроенной от поверхности замерзшего озера, и целой сворой подрастающих собак, снующих между строений.
По итогам провала агентурной операции мистер Коэн собрал в здании мэрии совещание из наиболее посвященных лиц. В разбитой под ледяным куполом тридцатиместной термопалатке, помимо госсекретаря и Майка присутствовали обе помощницы посла, два старших офицера службы безопасности «Эдема» и один из аналитиков правительственного комитета. Мистер Коэн выслушал доклад Майка, потом молча прочёл какие-то записки помощниц посла, переданные лично в руки, и отдал их офицерам.
– Вы уверены, что в момент закладки подслушивающих устройств все инструкции по работе в условиях сверхнизких температур были соблюдены? – один из офицеров пробежал глазами записку и посмотрел на помощниц посла. – Возможно, что устройства с самого начала были офлайн.
– Исключено! – ответила Натали. – Все «жучки» после закладки отвечали на запросы сканирующего оборудования. Кроме того, на открытом воздухе были размещены только двадцать пять устройств. Остальные шестьдесят устанавливались внутри помещений, большая часть которых имеет комнатную температуру. Мы уверены, что все «жучки» были найдены русскими. И выведены из строя. Потому что не меньше половины общего количества устройств всё ещё находятся там, где были установлены. Но сигнал от них не поступает.
– Как они смогли обнаружить устройства? – нахмурился офицер. – Нельзя назвать случайным обнаружение такого количества «жучков». У них есть сканирующее оборудование?
– За пятнадцать суток непрерывного наблюдения нами не было замечено никаких признаков наличия у аборигенов подобных устройств, – вторая помощница расстегнула на себе арктическое снаряжение и вытащила из внутреннего кармана портативный радиосканер. – Как видите, – она показала его офицеру, – наше оборудование функционирует исправно.
– Тогда как они сделали это? – офицер нахмурился ещё сильнее. – Я не верю в совпадение.
– Мы склонны подозревать, что аборигены подвергли наших агентов гипнозу, – ответила она. – Не исключено, что агенты сами выдали варварам места расположения закладок и не подозревают об этом. Здесь в нашем распоряжении нет специалистов в области гипноза, которые могли бы определить или опровергнуть факт воздействия на агентов. Но эта гипотеза представляется нам наиболее вероятной. Они нашли все «жучки» менее чем за четыре часа. Систем видеонаблюдения там нет, мы это проверили, заметить агентов во время закладки варвары не могли.
– Насколько вероятно наличие у них систем сканирования эфира? – уточнил второй офицер. – Теоретически, если у них сохранились пулеметы, могли сохраниться и радиосканеры.
– Теоретически – да, – подтвердила вторая рыжеволосая красотка. – Практически же они должны были ходить со сканерами в руках по всему стойбищу и искать закладки. Даже если сканеры были спрятаны под одеждой и подключены к гарнитуре скрытого ношения, агенты бы заметили специфическое поведение аборигенов. Восемьдесят пять «жучков» невозможно незаметно перетрогать руками за четыре часа! На наших сканирующих устройствах не было ни помех, ни даже наведенных сигналов.
При этом мы хорошо слышали сеансы связи мистера Батлера с объектом «Скит».
– Версия с гипнозом вполне укладывается в рамки накопленных нами данных, – мистер Коэн достал планшетный компьютер, ввел пароль и вгляделся в какой-то документ. – Абориген по кличке Свитогоа подозревается в применении схожих способностей. Однако это не объясняет, почему пилоты шаттлов, производящих облёты территории русских дикарей, не видят с воздуха мест расположения их стойбищ. Даже если предположить, что аборигены успевают загипнотизировать пилотов прямо на лету, с земли, с огромного расстояния, то это не должно влиять на камеры видеонаблюдения. Но их записи также демонстрируют сплошную тайгу везде, кроме места расположения известного нам дикарского стойбища. Загипнотизировать камеры невозможно.
