— А ты что, не слыхал?
— Не прижмурился, а грохнули его. С охраной, с женой, двенадцать человек всего, прямо в доме.
— Не двенадцать, а двадцать!
— Взорвали?
— На чужом бабле долго не просидишь.
— Три фугаса, прикинь!
— Чем выше шкаф, тем громче падает.
— Откуда знаешь?
— Ротшильд из Москвы три дня назад приехал, рассказывал.
— Я продолжу, если не возражаете, — снова загудел дядя Леша, и шум стих. — В общем, Андрея Мальцева больше нет с нами. Он умер. Точнее, погиб.
— Убит, — сказал с места Воропай.
Дядя Леша молча кивнул, поднял рюмку.
— Помянем. Земля пухом.
Собравшиеся не спеша, вразнобой, поднялись, с шумом отодвигая стулья. Над столом взмыли рюмки, однако Пол отметил, что у некоторых в руках были стаканы с минералкой или соком.
«Не пьют, — подумал он. — Возраст. Или здоровый образ жизни».
Его почему-то охватило нехорошее, злое веселье, и он с трудом сдержал улыбку, несмотря на всю серьезность и значимость момента. Вот стоят вокруг богато накрытого купеческого стола бывшие бандиты, лет двадцать назад державшие в страхе весь город, и пьют сок за упокой души своего коллеги. Ничего другого за него они выпить просто уже не в состоянии. Как там говорится в их кругах? «Бог не фраер, он в очках и все видит»?
— А теперь я хочу вам представить сына Андрея Мальцева. Вот он, Павел Андреевич, приехал к нам в гости из столицы, — сказал дядя Леша, когда все расселись и начали закусывать, звякая вилками. — Паша, покажись людям.
Пол послушно встал и едва удержался от шутовского поклона. Если до этого он ловил на себе отдельные, быстрые и острые оценивающие, взгляды, то теперь словно попал под прожекторные лучи. Его рассматривали, оценивали.
— А похож, — сказал кто-то. — Вылитый Малец.
— Кепки только не хватает, — послышалось с другой стороны стола.
— Кепка — дело наживное, — заявил Воропай.
Бывшие авторитеты переглянулись.
Пол напрягся. Слова Воропая прозвучали как намек. Мол, он, Павел Андреевич Мальцев, однажды точно наденет отцовскую кепку, видимо, памятную многим за этим столом.
— Твое здоровье, Паша. — Дядя Леша поднял рюмку, вновь наполненную расторопным официантом. — Пусть твоя жизнь сложится лучше, чем наши.
— Король умер — да здравствует король, — ехидно проговорил лысоватый мужичок, сидящий на дальнем конце стола.
Остальные молчали, пить не спешили. Взгляды затяжелели, в них теперь явно читались неприязнь, страх и даже откровенная ненависть.
— Об этом говорить еще рано, — прервал паузу дядя Леша. — Парень попал в беду. Давайте выпьем за его здоровье, а после я перейду к сути.
Рюмки медленно, как бы нехотя, сдвинулись над столом. Пол тоже чокнулся, особо не глядя, с кем, выпил, закусил вареным языком с хреном.
— Дир, давай уже, не томи, — развязно сказал седой, импозантный мужчина в синем с искрой костюме.
«Дир — это прозвище дяди Леши, — догадался Пол. — Погоняло, как они говорят».
— А ты не беги впереди паровоза, Сало, — заявил дядя Леша. — Еще по третьей не выпили. — Он поднялся, вновь обвел присутствующих взглядом. — По традиции третий тост — за пацанов, которых нет сейчас за этим столом. За наших там! — Дядя Леша указал рукой с рюмкой куда-то в пространство. — Чтоб каждый из нас помнил, что братва в сложную минуту рядом, а тот, кто не прав, получит сполна.
Собравшиеся опять поднялись.
Со всех сторон доносились возгласы:
— За братву!
— За тех, кто на зоне!
— Кто не был, тот будет, кто был, не забудет!
— За братву!
Авторитеты выпили, расселись и взялись за еду. Официанты принесли горячее. Некоторое время над столом слышалось только звяканье вилок и ложек, сдержанное чавканье и прочие звуки, обычно сопровождающие трапезу.
Пол тоже похлебал солянки, погрыз нежную баранью корейку, поковырял салат и почувствовал, как на него внимательно кто-то смотрит. Он поднял голову и встретился взглядом с тем самым импозантным седым мужчиной, носящим простецкую кличку Сало.
— Следаки чего базарят? — спросил тот. — Папахена твоего кто грохнул?
Пол уже открыл рот, чтобы ответить в тон: «Да ваш корефан Гарь, больше некому», но Воропай, сидевший рядом, резко сжал ему руку и вмешался:
— Следаки молчат, как рыбы об лед. Мутное там дело. Дир, расскажи братве.
Дядя Леша не спеша вытер накрахмаленной салфеткой рот, поставил локти на стол, сцепил толстые пальцы и поверх них посмотрел на присутствующих.
— Уважаемые, — тихо прогудел он. — Мы с Воропаем попросили вас собраться не только для того, чтобы помянуть Мальца. У его сына большие проблемы. Тут кто-то про короля вспомнил. Пашка сейчас король без королевства. «Принц и нищий» все помнят? Так вот, он нищий. Совсем.
За столом в третий раз поднялся гомон, но Воропай пресек его, постучав вилкой по фужеру.
— Я продолжу. — Дядя Леша откинулся на спинку кресла. — Мальца не просто убили. Его самого, жену и прислугу — всех сожгли. Это была лютая смерть. Не дай бог никому такой. Пашка уцелел лишь чудом.
Пол слушал дядю Лешу, и у него невольно сжимались кулаки. С одной стороны, вся история гибели отца была немного приукрашена, как бы искусственно трагедизирована. Он, Пол, выглядел в ней случайно и счастливо спасшимся из лап убийц. Ни о какой размолвке с отцом дядя Леша даже и не намекал, это было ни к чему. Он словно бы пересказывал собравшимся сюжет фильма про настоящих гангстеров, живущих где-нибудь если не в Чикаго, то на Сицилии.
Глава 9
— Тогда они подключили лепил и подделали завещание. — Голос дяди Леши то наливался силой, то понижался до трагического шепота. — Пашка — вот он сидит, вы все его видите — не получает ничего! Вы понимаете, уважаемые? Родной сын остается без копейки денег. Вообще! Малец ничего не оставил Пашке, родному сыну. Может быть такое? Вот и я говорю — не может. И Пашка так подумал. Он даром что молодой, но весь в отца. Сразу взял за хобот эксперта — давай заключение, настоящее это завещание или подделка. — Дядя Леша сделал паузу, потянулся за водой, чтобы промочить горло.
— Малец, конечно, тот еще фрукт был, — сказал лысоватый дядька. — Но никак не мог единственного сына без копья оставить.
— На Мальца не похоже, — поддержал его другой голос. — Сроду он крысой не был, а уж для семьи всегда старался.
— Дир, в натуре, не тяни! — крикнул Сало. — Как там дальше? Эксперт что сказал?
— А ничего не сказал, — отставив пустой стакан, проговорил дядя Леша. — Грохнули эксперта потому что.
